нашего кучера на откосе.
состоянии пользоваться своими порядком-таки поврежденными ногами, Пэншина
и Фрасколен поднимают его, переносят и усаживают под большим деревом,
нижние ветви которого спускаются зеленым пологом.
Тем временем при помощи ремней он уже пристроил футляр у себя за спиной.
вами... А сейчас вам ничего не нужно, приятель?..
фляжках осталось.
подогревать себя... изнутри!
товарищей двинуться в путь. Хорошо еще, что их вещи остались в багажном
вагоне поезда и не были перенесены в карету. Если даже вещи и прибудут в
Сан-Диего с запозданием, музыкантам по крайней мере не придется тащить их
на себе до Фрескаля. С них достаточно и скрипок, и даже больше чем
достаточно футляра с виолончелью. Правда, ни один музыкант, достойный
этого имени, никогда не расстается с инструментом, так же как солдат со
своим ружьем или улитка со своей ракушкой.
2. МОГУЧЕЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ КАКОФОНИЧЕСКОЙ СОНАТЫ
злоумышленники обычно встречаются чаще, чем мирные путешественники, -
дело, внушающее некоторое беспокойство. Именно в таком положении и
оказался квартет. Французы, разумеется, народ храбрый, а уж у наших героев
храбрости было хоть отбавляй. Но между храбростью и безрассудством
существует граница, преступать которую неблагоразумно. В конце концов,
если бы железнодорожный путь не оборвался на равнине, затопленной
наводнением, если бы карета не перевернулась в пяти милях от Фрескаля,
нашим артистам не пришлось бы пускаться в ночное путешествие по этой
подозрительной дороге. Впрочем, будем надеяться, что с ними ничего худого
не случится.
к побережью, в направлении, указанном кучером. Скрипачам грешно было бы
жаловаться на свои кожаные футляры с инструментами, легкие и не
громоздкие. Они и не жаловались - ни мудрый Фрасколен, ни веселый Пэншина,
ни мечтатель Ивернес. Но каково было виолончелисту с его ящиком - целый
шкаф на спине! Разумеется, при своем характере он находил достаточно
поводов для гнева. Отсюда и ворчанье и жалобы, изливавшиеся потоком
междометий: ах! ох! уф!
просветы между ними насмешливо выглядывает лунный серп. Неизвестно отчего,
вернее всего, просто потому, что он сейчас сердит и сварлив, Себастьену
Цорну не нравится светлокудрая Феба. Он грозит ей кулаком и кричит:
этого ломтя недозрелой дыни, который разгуливает по небу!
Фрасколен.
спутница земли, о ты, обожаемый кумир прелестного Эндимиона!..
первые скрипки начинают нажимать на квинту!
под открытым небом...
опоздать на концерт в Сан-Диего, - замечает Пэншина.
резкого движения футляр с виолончелью издает жалобный звук.
слух милейших калифорнийцев...
тонкий луч луны высветлил края одного облака.
крыльями и павлиньим хвостом, на котором сверкают все сто глаз Аргуса!
усиленным зрением, каким отличался страж дочери Инаха, ибо не заметил
глубокой рытвины у себя под ногами и весьма неудачно оступился. И вот он
уже лежит на животе со своим футляром за плечами, словно огромный жук,
ползущий по земле.
- и разражается целым градом упреков по адресу первого скрипача,
восхищенного своим небесным чудищем.
разглядывать его проклятого дракона...
слабом воображении можно представить ее себе в руках Гебы, наливающей
нектар.
твоя пленительная богиня юности окатит нас холодным душем!
Предусмотрительность требует ускорить шаг и поискать убежища во Фрескале.
продолжает ворчать. Фрасколен любезно предлагает понести его виолончель.
Сперва Себастьен Цорн не соглашается... Расстаться с инструментом?..
Виолончель работы Гана и Бернарделя - это же половина его самого... Но ему
приходится сдаться, и драгоценная ноша переходит на спину услужливого
Фрасколена, который препоручает Цорну свой легкий футляр.
происшествий. Темнота сгущается, явно угрожает дождь. Падает несколько
капель, очень крупных, из чего следует, что обронили их высокие грозовые
тучи. Тем не менее амфора прекрасной Гебы Ивернеса дальше не изливается, и
наши четверо полуночников обретают надежду добраться до Фрескаля
совершенно сухими.
пробираясь по темной дороге с глубокими рытвинами, с опасными крутыми
поворотами, извивающейся над ущельями, откуда доносится трубный рокот
потоков. И если Ивернес, верный своему складу ума, считает дорогу
поэтичной, то у Фрасколена она вызывает беспокойство.
довольно сомнительной безопасность путешественников на дорогах Нижней
Калифорнии. Единственное оружие квартета - смычки трех скрипок и одной
виолончели, что может оказаться недостаточным в стране, где изобретены
револьверы Кольта, к этому времени уже изрядно усовершенствованные. Если
бы Себастьен Цорн и его товарищи были американцами, каждый из них
обзавелся бы небольшим кольтом, который обычно носят в специальном кармане
брюк. Подлинный янки не сядет в вагон поезда, идущего из Сан-Франциско в
Сан-Диего, без такого шестизарядного дорожного приспособления. Но французы
об этом даже не подумали, считая такую предосторожность излишней. Как бы
не пришлось им в этом раскаяться. Шествие возглавляет Пэншина; он идет
окидывая взглядом откосы дороги. Если он" круто поднимаются с обеих
сторон, можно почти не опасаться неожиданного нападения. "Его высочество"
- весельчак по натуре и не в силах одолеть соблазна подшутить над своими
товарищами, глупейшего желания попугать их. Внезапно остановившись, он
бормочет дрожащим от ужаса голосом:
представителей растительного мира Калифорнии - мамонтовых деревьев, или
секвой, высотою в полтораста футов, - желание шутить у Пэншина проходит.
За каждым из этих громадных стволов может укрыться человек десять... Все
время опасаешься яркой вспышки, сухого треска выстрела... свиста пули... В
таких местах, словно нарочно приспособленных для ночного нападения,
совершенно естественно ожидать западни... К счастью, не приходится бояться
встречи с бандитами, но лишь потому, что этот достойный почтения тип
совершенно перевелся на американском Западе: бандиты занимаются теперь
финансовыми операциями на рынках Старого и Нового Света!.. Какой конец для
правнуков Карла Моора и Жана Сбогара! Кому придут в голову подобные мысли,
как не Ивернесу? "Право, - думает он, - декорация для такой пьесы слишком
роскошна!"
Корнев Павел
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Орлов Алекс
Сапковский Анджей