Чтение 65–й страницы книги ~Путешествие и приключения капитана Гаттераса~

- Так, значит, один из нас должен пожертвовать собой и взорвать мину?

- Что ж, я готов! - вызвался Джонсон.

- Незачем, дорогой друг, - ответил доктор, пожимая руку боцману. -
Жизнь каждого из нас драгоценна, и, бог даст, все мы уцелеем.

- Ну, так я прямо теряюсь, - заявил Альтамонт.

- Плохой бы я был физик, - улыбнулся Клоубонни, - если бы не сумел
выпутаться из беды в таких обстоятельствах!

- Так вот оно что, - физика в ход пошла! - воскликнул Джонсон, и лицо
его расплылось в улыбке.

- Ну да! Разве у нас нет гальванической батареи и нужной длины
проводов, которыми мы пользовались для маяка?

- Так что же?

- Так вот, мы можем взорвать мину в любой момент, притом без малейшего
риска.

- Ура! - крикнул Джонсон.

- Ура! - подхватили его товарищи, не беспокоясь, что их могут услыхать
медведи.

Провода были быстро протянуты от дома до порохового погреба. Одним
концом они были соединены с гальваническим элементом, а другой конец был
опущен в бочонок с порохом; провода шли близко друг от друга.

К девяти часам утра все было готово. Медлить было нельзя, потому что
медведи принялись яростно разрушать дом.

Наступил решающий момент. Находившийся в пороховом погребе Джонсон
должен был дернуть за веревку, привязанную к столбу. Он занял свой пост.

- Будьте наготове, - сказал доктор товарищам, - на случай, если медведи
не будут убиты сразу. Встаньте рядом с Джонсоном и сразу же после взрыва
выбегайте наружу.

Гаттерас, Альтамонт и Бэлл поползли в пороховой погреб, а доктор
остался у электрического аппарата.

Вскоре послышался приглушенный голос Джонсона:

- Готово?

- Все в порядке! - ответил Клоубонни.

Джонсон с силой дернул веревку; столб пошатнулся. Боцман бросился к
амбразуре и стал с волнением смотреть. Ледяной свод рухнул, и труп песца
выглянул из-под обломков льда. В первый момент медведи были озадачены, но
потом с жадностью бросились на добычу.

- Огонь! - скомандовал Джонсон.

Доктор соединил провода; раздался оглушительный взрыв; дом качнулся,
как от подземного толчка, стены дали трещины. Гаттерас, Альтамонт и Бэлл
выскочили из порохового погреба, держа ружья наготове.

Но стрелять было не в кого. Четверо медведей были убиты на месте, их
изуродованные, обугленные трупы валялись на снегу, а пятый медведь, с
опаленной шкурой, удирал что есть мочи.

- Ура! Ура! Ура! - закричали товарищи доктора.

Сияющий Клоубонни переходил из объятий в объятия.

14. ПОЛЯРНАЯ ВЕСНА

Пленники оказались на свободе. Восторг был всеобщий: все горячо
благодарили доктора. Правда, старый боцман пожалел о медвежьих шкурах,
которые были опалены и никуда не годились, но это не очень омрачило его
радость.

Весь день чинили ледяной дом, сильно пострадавший от взрыва. Его
Очистили от глыб льда, нагроможденных медведями, и скрепили рассевшиеся
стены. Легко работалось под веселые песенки боцмана.

На другой день значительно потеплело благодаря внезапной перемене
ветра, термометр поднялся до +15ьF (-9ьС). Эта перемена быстро сказалась и
на людях и на природе; все кругом повеселело. Вместе с южным ветром
появились и первые признаки полярной весны.

Такая относительно теплая погода продержалась несколько дней; термометр
в защищенном от ветра месте показывал +31ьF (-1ьС); лед начал подтаивать.

По ледяным полям зазмеились трещины: там и сям из-подо льда выбивала
соленая вода, напоминая фонтаны английского парка; через несколько дней
пошел сильный дождь.

Над снежными равнинами плавал густой туман - хорошая примета,
предвещавшая дружное таяние снеговых масс. Бледный диск солнца постепенно
начал окрашиваться все ярче и описывал на небосклоне все более удлиненные
круги. Ночи продолжались какие-нибудь три часа.

Другой, не менее знаменательный признак - появились целые стаи белых
куропаток, полярных гусей, ржанок и рябчиков. Кругом звенели их
пронзительные крики, памятные мореплавателям еще с прошлой весны. На
берегах залива появились зайцы, на которых успешно охотились, а также
арктические мыши - лемминги, чьи норки, расположенные ровными рядами,
избуравили весь берег.

Доктор обратил внимание своих товарищей на то, что почти все звери и
птицы теряли свой белый зимний наряд и одевались по-летнему. Они спешно
готовились к весне, а природа в свою очередь готовила им пищу в виде мхов,
маков, камнеломки и низкорослой травы. Под таявшими снегами уже
зарождалась новая жизнь.

Но вместе с этими безвредными животными возвратились и их
изголодавшиеся враги - песцы и волки. Во время коротких ночей слышался их
зловещий вой.

Волки полярных стран - очень близкие родственники собак; они даже лают.
Отличить их лай от собачьего очень трудно; они могут обмануть даже собаку.
Говорят, будто волки прибегают к этой уловке, чтобы приманить собак и
полакомиться их мясом. Факт этот, замеченный в окрестностях Гудзонова
залива, был проверен доктором в Новой Америке. Джонсон не выпускал на волю
упряжных собак из боязни, как бы их не заманили волки.

Что касается Дэка, то этот пес видывал виды и был слишком осторожен,
чтобы угодить в волчью пасть.

Целых две недели путешественники усиленно охотились; свежего мяса было
вдоволь. Били куропаток и ортоланов - очень вкусную дичь. Однако охотники
не отходили далеко от форта Провидения. Мелкая дичь, так сказать, сама
напрашивалась на выстрелы. Стаи птиц оживляли безмолвный берег, и залив
Виктории принял необычный, приветливый вид.

Так прошло полмесяца после победы над медведями. Весна брала свои
права. Термометр поднялся до +32ьF (0ьС); по оврагам гремели ручьи, и
бесчисленные потоки сбегали каскадами по склонам холмов.

Доктор расчистил один акр земли и засеял его кресом, щавелем и ложечной
травой - антицинготными растениями. Из земли уже выползли маленькие
зеленые листочки, как вдруг снова ударил мороз.

За ночь, при жестоком северном ветре, термометр опустился почти на
сорок градусов и показывал - 8ьF (-22ьС). Все замерзло; птицы,
четвероногие, земноводные исчезли как по мановению волшебного жезла;
тюленьи отдушины затянулись льдом, трещины на ледяных полях сомкнулись;
лед по-прежнему стал твердым, как гранит, а струи каскадов, схваченные
морозами, застыли прозрачными хрустальными лентами.

Эта внезапная перемена произошла в ночь с одиннадцатого на двенадцатое
мая. Бэлл чуть не отморозил нос, выставив его на жестокую стужу.

- Ах, полярная природа! - воскликнул слегка озадаченный Клоубонни, -
что за штуки ты выкидываешь! Что делать, придется мне снова заняться
посевами.

Гаттерас отнесся к этой перемене не так философски, как доктор, - ему
не сиделось на месте. Но волей-неволей приходилось выжидать.

- Морозы зарядили надолго? - спросил Джонсон.

- Нет, друг мой, - ответил Клоубонни. - Это последний натиск зимы.
Мороз здесь полновластный хозяин и не уйдет без сопротивления.

- Однако здорово он защищается, - заметил Бэлл, потирая себе нос.

- Да! Но я должен был это предвидеть, - сказал доктор, - и не тратить
попусту семян, как какой-нибудь неуч, тем более что можно было бы дать им
прорасти на кухне у плиты.

- Как, - спросил Альтамонт, - вы могли предвидеть это похолодание?

- Конечно, хоть я и не пророк. Надо было поручить мои посевы
покровительству святых Мамерта, Панкратия и Сервазия, память которых
празднуется одиннадцатого, двенадцатого и тринадцатого числа текущего
месяца.

- Скажите на милость, - воскликнул Альтамонт, - какое влияние могут
оказать эти три святых мужа на погоду?

- Очень даже большое, если верить садоводам: они их называют "тремя
студеными святыми".

- По какой же это причине, позвольте спросить?

- Потому что в мае месяце периодически наступают холода, и заметьте:
наибольшее понижение температуры наблюдается между одиннадцатым и
тринадцатым числом.

- Факт действительно любопытный, но как его объясняют? - спросил
Альтамонт.

- Его объясняют двояко: или прохождением в эту пору года большого числа
астероидов между землею и солнцем, или просто-напросто таянием снегов,
которые при этом поглощают огромное количество тепла. И то и другое
объяснение правдоподобно. Но следует ли их принимать безусловно? Ответить
на это я не берусь. Как бы то ни было, я не могу сомневаться в самом
факте. Я упустил все это из виду и... погубил посевы.

Клоубонни оказался прав. По той или другой причине, но до конца мая
стояли сильные холода. Пришлось отказаться от охоты не столько из-за
морозов, сколько из-за отсутствия дичи. К счастью, запасы свежего мяса еще
далеко не истощились.

Жители ледяного дома снова были обречены на бездействие. В течение двух
недель, с 11 по 25 мая, их монотонная жизнь ознаменовалась лишь одним