Чтение 14–й страницы книги ~Ченслер~

И вот, дождавшись высокой воды, "Ченслер" минует пролив и выходит в
открытое море.

Но нам приходится пробыть еще один день возле островка, так как перед
плаванием необходимо взять балласт для придания остойчивости судну. Целые
сутки матросы проводят за погрузкой камней и наименее испорченных тюков
хлопка.

В этот день Летурнеры, мисс Херби и я совершили еще одну прогулку на
базальтовый островок, который мы никогда больше не увидим и где провели
целых три недели. Андре очень искусно выгравировал на одной из скал слово
"Ченслер", название рифа, а также дату кораблекрушения. И вот последнее
"прости" сказано островку, связанному для некоторых из нас с
воспоминаниями о счастливейших днях жизни.

Наконец, 24 ноября, в час утреннего прилива, на "Ченслере" ставят
нижние паруса, марселя и брамселя, и два часа спустя последняя верхушка
Хэм-Рока исчезает за горизонтом.

22. С ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОГО НОЯБРЯ ПО ПЕРВОЕ ДЕКАБРЯ

И вот мы снова в море, на корабле, надежностью которого нельзя
похвастаться. Большое счастье, что плавание нам предстоит недолгое -
остается пройти всего восемьсот миль. Если попутный северо-восточный ветер
продержится еще несколько дней, то "Ченслер" не слишком пострадает в пути
и без труда достигнет берегов Гвианы.

Курс взят на юго-запад. Жизнь на борту идет своим чередом.

Первые дни проходят спокойно, без происшествий. Направление ветра не
меняется, но Роберт Кертис не хочет ставить много парусов, опасаясь, как
бы при большой скорости судна не открылась течь.

Невесело, в общем, плыть, когда нет уверенности в прочности корабля, на
котором находишься, к тому же мы возвращаемся по уже пройденному пути
вместо того, чтобы идти вперед! Поэтому каждый погружен в свои мысли и нет
на борту того оживления, которое наблюдается при быстром и благополучном
плавании.

Днем 29 ноября ветер передвигается на один румб к северу. Идти на
фордевинд уже нельзя. Приходится брасопить реи и ставить паруса на правый
галс. Поэтому судно довольно сильно накренилось.

Видя, что крен не уменьшается, а это очень опасно для корабля, Роберт
Кертис дает команду взять брамселя на гитовы. И он прав, ведь дело не в
том, чтобы ускорить плавание, а в том, чтобы добраться до берега без новых
происшествий.

Ночь с 29 на 30 ноября темная, пасмурная. Ветер все крепчает и, к
несчастью, начинает дуть с северо-запада. Пассажиры большей частью сидят в
каютах, но капитан Кертис остается на юте, и матросы не покидают палубы.
Корабль все время идет с большим креном, хотя верхние паруса и убраны.

Около двух часов ночи, когда я только что собрался спуститься к себе в
каюту, матрос Берке выбегает из трюма с криком:

- Вода! На два фута воды!

Роберт Кертис и боцман спешат по трапу в трюм и убеждаются, что
зловещая новость более чем справедлива. То ли, несмотря на все
предосторожности, снова открылась течь, то ли разошлись плохо
законопаченные швы, но только трюм довольно быстро наполняется водой.

Капитан возвращается на ют, приводит корабль на фордевинд, чтобы его
меньше качало. И мы ждем утра.

На заре новое измерение показывает, что в трюме уровень воды поднялся
до трех футов.

Я смотрю на Роберта Кертиса. От волнения у него побелели губы, но
внешне он вполне спокоен. Несколько пассажиров поднимаются на палубу. Они
уже осведомлены о происходящем, да это и трудно скрыть.

- Новое несчастье? - спрашивает господин Летурнер.

- Это можно было предвидеть, - отвечаю я. - Но мы, наверно, не очень
далеко от земли и, надеюсь, скоро до нее доберемся.

- Да услышит вас бог! - замечает господин Летурнер.

- Разве есть бог на борту? - восклицает, пожимая плечами, Фолстен.

- Да, сударь, он здесь, - серьезно говорит мисс Херби.

Инженер умолкает, относясь с уважением к этим словам, полным
нерассуждающей веры.

Между тем по приказу Роберта Кертиса работа насосов возобновилась.
Матросы принялись за дело без всякой охоты, с молчаливой покорностью. Но
ведь вопрос стоит о спасении корабля, и, разделившись на две команды, они
посменно выкачивают воду.

Днем боцман несколько раз измеряет уровень воды в трюме и обнаруживает,
что она медленно, но неуклонно прибывает.

К несчастью, от долгого употребления насосы стали часто портиться, и
приходится их чинить. А иногда они засоряются то золой, то волокнами
хлопка, заполняющего нижнюю часть трюма. Чистка тоже отнимает немало
времени и тормозит работу.

На следующее утро оказывается после нового измерения, что уровень воды
поднялся до пяти футов. Итак, стоит почему-либо перестать откачивать воду,
и она зальет весь корабль. Это было бы лишь вопросом времени и,
несомненно, очень короткого. Ватерлиния "Ченслера" уже опустилась в воду
на один фут, и килевая качка становится все ощутимее, ибо корабль с трудом
поднимается на гребень волны. Я вижу, как хмурится капитан Кертис всякий
раз, когда боцман или лейтенант подходят к нему с докладом. Это плохой
признак.

Работа насосов не прекращается весь день и всю ночь, но море опять
побеждает. Матросы выбились из сил, упали духом, и это чувствуется. Но
капитан и боцман сами занимают места у насосов, и пассажиры следуют их
примеру.

Положение было лучше, когда "Ченслер" налетел на риф Хэм-Рок. Теперь
корабль находится над морской бездной, которая каждую минуту грозит его
поглотить.

23. ВТОРОЕ - ТРЕТЬЕ ДЕКАБРЯ

Мы боремся изо всех сил еще сутки, не давая уровню воды в трюме
подниматься. Ясно, однако, что скоро уже нельзя будет выкачивать столько
воды, сколько ее набирается.

Капитан Кертис не отдыхает ни минуты. Он снова лично осматривает трюм,
я сопровождаю его вместе с плотником и боцманом. Отодвинув несколько
тюков, мы прислушиваемся и различаем какое-то журчание, или, точнее,
бульканье. Не открылась ли снова течь? Или весь корпус судна расшатался?
Трудно сказать. Как бы то ни было, Роберт Кертис пытается преградить
доступ воде, подведя с внешней стороны под корму просмоленный парус. Быть
может, приток воды хоть временно прекратится? В таком случае работа
насосов пойдет успешнее и осадка корабля, вероятно, уменьшится.

Но дело это гораздо сложнее, чем кажется. Сначала надо уменьшить
скорость "Ченслера", затем при помощи горденей подвести толстые паруса под
его киль и закрыть ими место, где находится пробоина, плотно обтянув
талями этот пластырь.

Все приведено в исполнение, теперь мы уже начинаем побеждать море и
испытываем прилив бодрости. Несомненно, вода еще проникает в трюм, но
меньше, чем прежде, и к концу дня установлено, что уровень ее понизился на
несколько дюймов. Всего лишь несколько дюймов! Не беда! Все же насосы
выбрасывают больше воды, чем ее просачивается в трюм. Работа не
прекращается ни на минуту.

Ночь выдалась темная, ветер сильно посвежел, капитан Кертис приказывает
поставить все паруса. Он прекрасно знает, как ненадежен корпус "Ченслера",
и потому спешит добраться до ближайшего берега. Если бы в открытом море
показался какой-нибудь корабль, он, не колеблясь, подал бы сигнал
бедствия, чтобы спасти пассажиров и матросов, а сам остался бы на борту
"Ченслер а", считая своим долгом не покидать корабля до последней минуты.
На следующий день выясняется, однако, что все принятые меры ни к чему не
привели.

За ночь парус, которым было обтянуто поврежденное место, не выдержал
напора воды, и утром 3 декабря боцман произвел, как всегда, измерение и
крикнул, отчаянно ругаясь:

- Опять на шесть футов воды в трюме!

Да, это неоспоримый факт! Корабль снова погружается, и его ватерлиния
уже заметно ушла под воду.

Однако мы работаем насосами еще усерднее, чем прежде. Силы наши
слабеют, руки болят, пальцы в крови, но, несмотря на все усилия, вода
побеждает. Роберт Кертис выстроил людей в ряд большого люка, и полные
ведра быстро начинают переходить из рук в руки.

Все напрасно! В половине девятого утра отмечено новое повышение уровня
воды в трюме. Тут некоторыми матросами овладевает отчаяние. Роберт Кертис
приказывает им продолжать работу. Они отказываются.

У матросов есть зачинщик, о котором я уже говорил, это мятежник Оуэн.
Ему сорок лет. На подбородке - рыжеватая остроконечная борода, нерастущая
или чисто выбритая на щеках. Губы узкие, поджатые, светло-карие глазки
окружены красными веками, прямой кос, сильно оттопыренные уши, лоб
изборожден злыми морщинами.

Он первый покидает пост.

Пять или шесть товарищей следуют за ним, и среди них я замечаю повара
Джинкстропа, он тоже нехороший человек.

На приказание Роберта Кертиса вернуться к насосам Оуэн отвечает от
имени всех решительным отказом.

Капитан повторяет приказ. Оуэн снова отказывается.