идея, которая равняет людей с богами. Мысль о том, что с течением времени
человек может смириться со снижением своего жизненного уровня, учитывая
неуклонную деградацию земной среды, кажется не просто невероятной - она
совершенно абсурдна. Между задачами производственными и сугубо человеческими
нет никакого противоречил. Еще в средние века господствовала мысль о том,
что наука не призывает ни к боям, ни к ссорам, а только к миру между людьми
и сосредоточению усилий против природы вещей. Ученым пора со всей
решительностью высказаться не только по поводу чисто технических или узко
научных проблем, но и смело вторгаться в сферу политики, ибо только люди с
точным научным мышлением способны сегодня создать модель мирового общества и
системы производства, которая удовлетворит человечество в ближайшем будущем.
Речь идет о международном распределении труда, при котором массовая
продукция будет производиться в странах "третьего мира", тогда как в
технологических державах типа США и Советского Союза будут сосредоточены
лишь ключевые производственные мощности и центры научных исследований. Место
империализма производственного займет империализм технологический. Западной
Европе и Японии достанется роль главного очага промышленных кризисов,
социальных конфликтов, неуверенности и разочарований, подобных тем, о
которых можно услышать нынче на этом уважаемом собрании.
будущего человечества американцы вручили представителю ЮНЕСКО заботливо
отпечатанными на розовой бумаге. Затем, уже просто для ознакомления, было
предложено:
постиндустриального общества, которое идет непосредственно вслед за
обществом массового потребления. (Традиционная мудрость теряет значение.
Уменьшается ценность практического опыта, как наставника государственной
политики. Уничтожается полезность здравого смысла в отношении социальных
проблем. Интеллектуальные институция становятся центральными в социальной
структуре.)
перемен в мире, которые затормозят прогресс. (Война. Голод. Эпидемии.
Деспотизм. Депрессия. Расовые противоречия. Новые религии. Психологически
гнетущее действие новой техники, идей, философских учений...)
весьма вероятно в последней четверти двадцатого века. (Лазеры и мазеры,
новые летательные аппараты, новые материалы, новые источники энергии:
магнитогидродинамические, теплоионные, термоэлектрические; кибернетические
заменители частей человеческого тела, органов чувств, конечностей;
практическое использование электроники для непосредственной связи с мозгом и
его раздражителями; генетический контроль и влияние на основы формирования и
поведения отдельных личностей; рост продолжительности человеческой жизни;
синтетические продукты и напитки; пересадка человеческих органов; создание и
широкое использование искусственной управляемой внешней среды для частных и
общественных нужд; города в космосе и под водой; широкое применение
криогенной техники; электронное оборудование личного пользования; домашнее
образование с помощью электронных машин; создание гибкой системы наказания
преступников без обязательного использования тюрем с применением электронных
методов надзора, проверки и контроля.)
технических возможностей. (Искусственный мозг, искусственное выращивание
человеческих органов, длительный анабиоз людей - на годы и столетия,
непосредственная передача информации в человеческую память, химический и
биологический контроль над характером и умом, производство лекарств,
эквивалентных живой плазме, технический эквивалент телепатии...)
радикальные и драматические новинки), среди которых предвиделось и
кардинальное изменение человеческой природы, когда homo sapiens уже не
сохранялся и на Земле должны были бы воцариться какие-то иные существа,
проще говоря, воцарилась бы здоровая дегенеративность, полная дегуманизация
личности, утрата межи, за которой человек еще остается собой, искусственные
органы, кибернетические заменители изношенных частей головного мозга,
монтирование и настройка людей так же, как лазеров и вычислительных машин. В
этом нет ничего противоестественного, если вспомнить, к примеру, что
применение лазеров часто противоречит второму закону термодинамики. Да и
разве только это?
смыл все, не оставив никаких следов, тем более что в заседаниях сделали
трехдневный перерыв для посещения Орлеана и переезда в замок Шамбор, где
"круглый стол" должен был завершить свою работу.
интернациональную дружину ученых, которые мокли возле бронзовой статуи
Орлеанской девы, возле Орлеанского собора, возле всех памятников этого
прославленного французского города, потом в зале Чести ренессансной
Орлеанской ратуши их принимал мэр города, были речи, было традиционное
шампанское, которое они пили в том зале, где когда-то умер французский
король Франциск Второй (какое это теперь имело значение, где, и когда, и
какой умер король!). Когда наконец переехали в замок Шамбор, то небеса, как
бы смилостивившись над этими озабоченными, уже и не своей судьбой, а судьбой
всего человечества, мужчинами и женщинами, рассияли солнцем, и дивное
каменное строение предстало глазам гостей в бесконечном многообразии своем,
в утонченности линий, игривости архитектурных ритмов, в сдержанной
гармоничности внутреннего, навеки замкнутого в крепких стенах, но не
подавленного, вольного простора, что в естественной непринужденности
соединялся с пространством окружающим благодаря неповторимым окнам замка,
коих насчитывалось столько же, сколько дней в году, и чуть ли не каждое окно
имело свою изысканно простую, почти идеальную форму.
которые здесь бывали (Франциск Первый, Генрих Второй, Людовик Четырнадцатый,
император Карл Пятый), гостям показывали картины, камины, канделябры,
гобелены, мебель. Кто на чем сидел, из чего пил и ел. Не было речи о том,
кто и о чем думал, но это как-то всегда забывается, может, потому, что
думать надлежит современникам. Собственно, с этого Карналь и начал свое
выступление в дискуссии, не забыв в то же время заметить, что он имеет
большое удовольствие выступать именно в таком неповторимом месте, здесь, в
этом дивном творении прошлых времен, которое не раз напоминает нам, что
человек был и остается продуктом природы и истории, но продуктом не пассивно
бессильным, а деятельным, непокорным, творческим, неосознанно он бунтовал во
все времена и против природы, и против истории, и это, как казалось, ни у
кого не вызывало особенной встревоженности, когда же бунт этот стал
осознанным и даже, так сказать, научно обоснованным, зазвучали голоса
испуганные, трагичные, часто даже панические. Мы живем в такую эпоху. Одни
пугают, что не хватит воздуха, другие угрожают безводьем, третьи обещают
исчерпывание запасов сырья, четвертые пророчат исчезновение метафизических
ощущений, пятым уже сегодня не хватает места на планете, и они примеряются,
как бы повыгоднее для них самих разделить ее то на сферы влияния, то на
продуктивные зоны, то на какие-то регионы. "Вот земля - по жребию разделите!
И разделение, и единство бессмысленны. Вот земля. Вам в наследство"* - слова
Элиота, поэта, который не был коммунистом, не отличался также
прогрессивностью, но даже он, как видим, точно ощущал высокую
ответственность за поддержку целостности нашей Земли с одновременным
сохранением всех существующих отличий.
плечами, но тот, кто хочет изложить свои мысли, не должен ничего пугаться.
Мысли должно служить все, так называемая душа тоже, которая никогда не
достигала господствующего положения по отношению к разуму. 351-й раздел из
"Мыслей" Паскаля: "Душа не удерживается на высотах, каких в едином порыве
времени порой достигает разум; она поднимается туда не как на престол, не
навечно, а лишь на краткое мгновение".
человечеству наука и техника, становится сегодня почти таким же модным, как
женские украшения, - с легкой иронией говорил Карналь. - Но что общего у
всех этих каталогов с истинным знанием? Знание начинается от осознания
потребностей, принципов и целей. Только тогда мы можем смотреть, видеть,
ощущать, отличать существенное от второстепенного, сосредоточивать все
усилия на том, что является наиважнейшим".
всегда говорить без записей, просто размышлять вслух. Опытные переводчики
все равно успеют передать его слова разноязычной аудитории, а приборы для
записи все зафиксируют, чтобы впоследствии воссоздать, если понадобится.
разговор о будущем средствами, принадлежащими прошлому? Наше поколение было
свидетелем не только расцвета человеческою гения, но пережило также и
временные периоды трагического, а порой и зловещего унижения человеческого
разума. Собираясь для бесед, подобных нынешней, мы перестаем быть учеными и
как бы выполняем роль псевдодипломатов, то есть людей, которые знают
понемногу обо всем на свете и ничего - толком. Но они, как и мы, всегда
хорошо одеты, и за ними (как и за нами) - их государства, поэтому можно
позволить себе невежество и бесконечные потоки слов или железные формулы
типа: "Этого нельзя ни доказать, ни отвергнуть" или "Политические кризисы
вызываются экономическими, а экономические - политическими". Мы ученые и
страшно гордимся этим. На каждом шагу мы подчеркиваем свою преданность
истине и тайком посмеиваемся над политиками, для которых совершенно
нормальная вещь - жить проблемами, какие иногда невозможно разрешить, но
какими вместе с тем надо заниматься. Сами же мы, восхищенные собственными
научными открытиями, уже осуществленными и еще только задуманными, с
наслаждением повторяем слова Леонардо да Винчи: "Большая птица первой
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Белоусов Валерий
Роллинс Джеймс
Буркатовский Сергей