как собор? Или как египетская пирамида? Никогда! Это был бы анахронизм. Для
завода характерно иное. Непродолжительность, временность, приспособление к
ежедневным потребностям, и часто - не главным, а опять-таки временным.
Появляются новые потребности, нужны новые заводы, они рождаются, стареют,
умирают, исчезают бесследно, а красота вечна. Мы с вами живем в такое время,
когда чугун уже научились добывать без доменного процесса, прямым
восстановлением металла из руды, очевидно, вскоре будут открыты новые
способы проката металлов, по крайней мере, я убежден, что до конца столетия
все процессы в промышленности будут автоматизированы и человек станет
работать только в сфере обслуживания и распределения, хотя, как вы,
наверное, читали, академик Глушков высказывал мысль, что и распределение
будет осуществляться электронными машинами, которые не подвержены ни
посторонним влияниям, ни эмоциям, ни волюнтаризму.
защищать свой завод-ветеран, то ли не считая нужным доказывать академику
очевидную истину, которая формулировалась достаточно просто: завод дает
металл и, следовательно, выполняет свое назначение, к тому же выполняет
совсем неплохо.
возразил он. - А разве вы не работаете на них, разве не отдали этому свою
жизнь? Как мне кажется, электронные машины не применяются ни для
строительства, ни для восстановления соборов, ни даже для их реконструкции.
Вы же сами всегда повторяли, что человеческой жизнью руководят только законы
хозяйственной необходимости.
чтобы я призывал моих сотрудников заменить точное мышление и
целенаправленный труд мечтами о красоте и ждать, пока кто-то за них
сконструирует новые машины? У нас достаточно точное назначение в жизни, от
которого мы не отступаем, хоть ограничиваться им намерения не имеем.
и не собираясь оставить без защиты отрасль, которой он посвятил свою жизнь.
письменной форме), что сущность деятельности людей - это сбор и переработка
информации. И более ничего. Ни материального производства, ни духовной
жизни, ни сферы красоты - ничего не отводится человеку, кроме функций,
собственно, машинных. Из этого я делаю вывод, что, к превеликому сожалению,
все люди так или иначе односторонни в своих суждениях и интересах. Директора
заводов заботятся лишь о производстве, художники о красоте, кибернетики об
информации. К универсальности стремятся разве что политики, но им это тоже
не всегда удается.
которого я очень высоко ценю, которому обязан, может, более всего, но в
данном случае с ним согласиться не могу. Он действительно слишком
односторонен в своем суждении. Очевидно, это было сказано в пылу полемики.
Так где же наконец ваш центр сбора переработки информации?
там вырабатывают, - горячая прокатка, холодная, трубы для нефтеразработок,
для двигателей, для бытовых нужд, сотни разновидностей, неисчислимая шкала
технических характеристик, тысячи адресов назначений.
службы не успевают дать полную картину, все приблизительно, все в общих
чертах, когда же наконец мы получаем данные о том, как идет работа,
оказывается, что где-то недоглядели, чего-то недоучли, недодали, вот тогда
начинается штурм для завершения месячной программы, штурм выбивает завод из
ритма, нарушаются все связи, воцаряется хаос. Неделю, а то и десятидневку
тратим на то, чтобы выкарабкаться из того хаоса, тогда влетаем в новый, и
так без конца, всю жизнь. А все почему? Нет информации.
задач АСУ - обеспечение руководства своевременной и точной информацией. Но
для этого нужно подготовить людей буквально на каждом рабочем месте.
заменить людей даже в сфере материального производства, определили даже, что
произойдет это в пределах двухтысячного года, однако сегодня еще не
представляем своих электронных машин изолированными от людей. Напротив, как
можно более тесное сотрудничество машины и человека, равноправное
партнерство, диалог, взаимопомощь. На примере молодого друга Совинского вы
видите это, думаю, достаточно отчетливо.
заметил довольно скромно Совинский.
И... старые симпатии к одному молодому специалисту, который подавал большие
надежды, но, к сожалению...
машинным центром заводской АСУ, и умолк.
сказать?..
шли сзади - не так близко, чтобы на них сразу обрушились громы гнева
академика, но и не слишком далеко, чтобы в случае необходимости прийти
директору на помощь.
Совинского, прочитал таблички на фанерной двери, наткнулся взглядом на
суставчатые изгибы длинного коридора, посмотрел вверх, в темную, почти
соборную высоту. Вот тебе и соборы! Вот тебе и старина! Хочешь соединения
старины и нового в жизни? Получай!
шагая впереди с уверенностью хозяина.
гневаться ему, или удивляться, или все перевести в шутку.
лучшее. Шел за директором выпрямленный и спокойный, даже не утешал себя
мыслью, что за очередным коленом коридора этого бессмысленного здания
внезапно откроется его глазам большой светлый зал, высокие двери, белые
стены, кондиционеры, мягкое освещение, удобство, целесообразность,
продуманность в наимельчайших деталях, а среди всего этого - спокойный блеск
его машин, их ритмичное дыхание, разноцветное сияние пультов, сухой шорох
перфолент.
корпусу специальный зал для вычислительных машин? Правда, там соответственно
перестроены и коридор, и все заводские помещения, так что завод не просто
отвечает мировым стандартам, но и превосходит их во многом. Но здесь, имея в
виду тесноту, в которой приходится работать, могли и не успеть убрать это
допотопное здание, поэтому он и вынужден добираться до вычислительного
центра вот по этим суставчатым коридорам. Ведь не для хождения же по
хитроумным коридорам зовут академика, а для того чтобы похвастать чем-то
новым, уникальным, последним криком.
просторный зал, но не тот, о котором мечтал Карналь, а снова такой же
коридор, что оставался у них за спиной, только намного шире. Электронные
машины стояли посреди бессмысленной храмины, точно сироты.
Совинский чуть не налетел на него. Алексей Кириллович ловко обошел их обоих,
очутился перед академиком, словно бы ждал от него поручений или хоть
какого-то слова. Карналь как бы впервые увидел возле себя Алексея
Кирилловича, вспомнил о его существовании и весьма удивился: откуда он тут?
Но сразу же и забыл о нем, гневно глянул на Совинского, потом на директора.
Смеются они, что ли? Вызвали его затем, чтобы показать этот "прогресс"? Это
ли НТР? Это - последнее слово? Вообще говоря, его трудно удивить. Видел все.
Как покупают электронные машины и прячут их на складах, не распаковывая. Как
платят деньги, а машин не берут, откладывая на потом. Как пишут в отчетах,
что приобрели машины и уже устанавливают, а сами не куют и не мелют. Как
выступают на активах и совещаниях, в газетах, по радио и по телевидению,
распинаются за прогресс и НТР, а сами потихоньку считают, что кибернетика -
от лукавого.
министерствах, трестах, на заводах, даже в колхозах, в сельских районах.
Ежедневно получал сотни телеграмм и писем: дайте, дайте! Приняты директивы
партийного съезда, тысячи одаренных ученых и производственников брошены на
развитие электроники, построены заводы, которые еще вчера никому не снились,
дети играют в кибернетику, как когда-то играли в войну, академика Глушкова
буквально разрывают на части, просят на телевидение, к артистам, к партийным
работникам, в университет, на заводы, слушают, как пророка.
тоже руководствовался наилучшими намерениями, но ведь надо же знать меру!
Закинуть такую технику в барак тридцатых годов только потому, что где-то
какой-то чиновник не может постичь важности этого дела, годами не поставит
своей подписи под какой-то бумажкой, не даст разрешения на реконструкцию, не
отпустит строительных материалов, не захочет, не поймет, не задумается?
только поглядел вслед. Совинский стоял рядом с ним, видимо понимая, что
гнаться за академиком ни к чему, лишь Алексей Кириллович несмело побрел за
Карналем, потому что помощник должен быть всегда поблизости от своего шефа.
Так они и шли. Один впереди, другой позади, не очень и далеко, но и не очень
близко, и уже возле выхода из помещения на них чуть не налетела высокая
черноволосая девушка, которую академик почти и не заметил, но Алексей
Кириллович сразу узнал и не то чтобы испугался, но словно бы съежился весь,
увидев.
Акунин Борис
Перумов Ник
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия