Корана и шариатского права - меджелле. Приставленный к Сулейману еще в
Манисе, он поехал за новым султаном в Стамбул и сопровождал его во всех
походах, тщательно записывая все хорошее и дурное, так что султан даже не
выдержал и спросил у своего ближайшего славотворца, не заносит ли он в
дневник также о султанских женах и детях.
истории было хоть что-то человеческое, иначе в нее никто не поверит.
острого сияния царевичева взгляда. Его выпуклое чело наморщилось и нависло
над орлиным носом; уста, тонкие и немилостивые, сами собой растянулись под
длинными усами, как бы прикрывая предчувствие зла; по лицу цвета темной
бронзы промелькнуло темное облачко; принц, который своею честностью и
умением держать слово опровергал распространенное мнение о турецком
вероломстве, никак не мог поверить в принесенную Ферхад-пашой весть, что
умер султан, прозванный Несокрушимым>.
принадлежит ему. В определенных границах, конечно, пока время существует
для него, то есть пока он сам жив. Но в этих пределах оно принадлежит ему
безраздельно.
совершенной безнадежности. Его отец Селим был самым младшим сыном султана
Баязида, а из-за своего задиристого нрава еще и самым нелюбимым. После
смерти Баязида власть должна была перейти если не к старшему сыну Коркуду,
то к его брату Ахмеду, наиболее дорогому султанову сердцу. А при переходе
власти в руки наследника все мужское поколение Османов, кроме семьи нового
султана, безжалостно уничтожалось. Так завещал завоеватель Царьграда
Мехмед Фатих, Сулейманов прадед: <Для всеобщего благополучия каждый из
моих славных сыновей или внуков может истребить всех своих братьев>.
Первым должен был выполнить этот нечеловеческий завет сын Мехмеда Баязид.
Но его брат Джем, которого он хотел задушить, выступил против него войной,
домогаясь султанского трона для себя, когда же это ему не удалось,
попросил убежища у рыцарей на Родосе, а они переправили Джема во Францию,
откуда он попал к папе римскому и уже там умер таинственной смертью, может
даже и отравленный по настоянию Баязида, который много лет выплачивал
всем, кто держал у себя в почетном плену Джема, невероятные деньги.
должен был чувствовать себя уже от рождения и Сулейман. Может, это
наложило отпечаток на всю его жизнь: был мрачен, задумчив, к людям
относился с недоверием, не любил болтунов, задавак, преклонялся только
перед мудростью и уже с детства погрузился в изучение законов, словно бы
хотел этим спастись от видимой несправедливости и жестокости жизни, ибо у
человечества ведь нет иной справедливости, кроме той, что записана в
законах.
справедливость, а на силу. Он понимал, какая угроза нависает над ним, но
не впадал в отчаяние, был убежден, что истинным преемником султанского
трона должен быть именно он, а не его братья. Самый старший, Коркуд, не
мог расстаться с их семейным гнездом, далекой Амасией, окружил себя там
поэтами, мудрецами, бесполезными книгоедами, сам сочинял стихи, его рука
умела держать лишь перо, а не меч - человек пропащий для власти навеки.
Средний брат Ахмед, хоть и сидел под боком у старого султана и считался
надеждой Турции, тоже больше интересовался книгами, мудростью и
справедливостью, нежели мечом, его любил простой люд, но что такое простой
люд там, где речь идет о власти! Зато Селим сумел стать любимцем
янычарских орт, и когда янычарские аги, обеспокоенные тем, что султан
Баязид, подорвав здоровье разными излишествами, решил искать успокоения в
опиуме, стали добиваться, чтобы Селим был возвращен в Стамбул, Ахмед
подсказал султану, чтобы тот отослал брата в далекий Трабзон. Но
впоследствии оказалось, что из-за недосмотра рядом с отцом - наместником в
санджаке* Боли, соседнем с Трабзоном, был сын Селима Сулейман. Чтобы не
допустить их объединения против Стамбула, султан и послал внука
наместником в Кафу - в Крым. Там, за холодными волнами моря,
шестнадцатилетний Сулейман должен был преисполниться еще большей
безнадежности касательно своего будущего. Но с ним была его мать Хафса,
дочь крымского хана Менгли-Гирея. Она выпросила у своего отца подмогу для
Селима, татарские всадники, переправленные через море, ударили с Селимом
на Стамбул, поддержанные там янычарами, принудили к бегству Ахмеда, и
султан Баязид, старый, изнуренный недугами, никчемный, должен был уступить
власть самому младшему сыну. Через месяц, отравленный по приказу сына, он
умер на пути из Стамбула в Эдирне, в местечке Чорлу (через восемь лет на
том самом месте умрет Селим). Селим велел привести пятерых сыновей своих
ранее умерших братьев и задушить в сарае, у себя на глазах. Так же был
задушен брат Коркуд, который попытался убежать, но был пойман и отдан в
руки палачей. Брат Ахмед собрал войско и выступил против Селима, но в бою
под Енишехиром был разбит, захвачен в плен, приведен вместе со своими
сыновьями в шатер султана, и там в присутствии Селима все они были
задушены.
когда Селим умрет, на его теле будет столько кровавых знаков, сколько убил
он своих братьев и племянников. <Зато приятнее властвовать, не боясь
притязаний своих близких>, - ответил Селим и велел задушить астролога. За
первые три года своего владычества Селим удвоил империю. Жил в походах, в
битвах, среди жестокостей, крови и страданий, ел и спал со своими воинами.
Тешили его взор кровавые пожары, слух наслаждали стоны умирающих, он
получал высокое удовольствие от созерцания того, как его янычары грабят
персидские и армянские города, Дамаск, Александрию и Каир, хотя сам был
равнодушен к богатству и роскоши, ел простой деревянной ложкой, не терпел
изысканных кушаний, нежного мяса, был равнодушен и к женщинам.
Единственно, что он любил, кроме войны и кровопролития, - это грубые
воинские песни и темные исламские мудрствования. Как ни странно, любил
поэтов, сам сочинял стихи, написал целый диван* - когда и как? Его звали
Грозным, Жестоким, Страшным, Несокрушимым. Все это объединялось коротким,
хлестким словом - Явуз. Не произвел на свет больше ни единого сына, не
оставил по себе ни одной любимой жены, которая бы стала соперницей Хафсы,
за восемь лет убил семь своих великих визирей, перед смертью силой
поставив на этот пост старого мудреца и поэта Пири Мехмед-пашу, чуждого
распрям и борьбе за власть, полностью преданного тихой мудрости и высокой
поэзии. В народе даже родилась поговорка: <А чтоб тебе быть визирем у
султана Селима!>
империи раздвинуты до пределов необозримых, все запугано и покорено,
повсюду господствует сила, о справедливости забыто.
возле себя, не приближал, упорно отсылал то в Румелию, то в Анатолию,
всякий раз отсылая вместе с ним и мать его Хафсу, целых два десятка лет,
до самой смерти своей, не подпускал ее к себе, равнодушный к ее
привлекательности и красоте. Ведь что для него была красота в сравнении с
великими державными делами!
преступном величии. Ибо если низкое происхождение толкает человека к
подлостям мизерным, то величие - к злу великому. Ведь сказано: <Держись же
того, что тебе ниспослано!>
мудрецами, которые всегда состязаются в получении почестей от новой
власти, Сахиб Киран - Повелитель Века, тот, в ком наилучшим образом и с
наибольшим успехом сбудется число десять. Число же десять считается
совершеннейшим в мусульманском мире, ибо этим числом завершаются циклы
счета: десять пальцев на руках и ногах у человека, человек имеет десять
чувств - пять внешних и пять внутренних. Коран делится на десять книг, в
каждой из которых по десять сур. У Магомета было десять учеников. Войско
делится по принципу десятков, сотен и тысяч. Насчитывается десять
астрономических циклов, и десять гениев разума, согласно с древнейшими
восточными символами, владеют теми циклами. <Божье провидение определило,
что Сулейман будет рожден в первый год десятого века, по хиджре (901 год)
и взойдет на престол как десятый властитель из династии Османов>, - писал
ученый раввин из Солуня Моисей Алмозино.
истинный турок, в наивысшей мере чтит закон, снисходителен к христианам,
плохо относится к евреям, приумножает знания и все делает сознательно,
упрям в своих намерениях. Ему двадцать шесть лет, от природы живой,
раздражительный, лицом смугл, тюрбан носит надвинутым на глаза, что
придает ему хмурый вид>.
был круглый, как большой мяч, над ним высоко торчало острие шапки, пышное
павлинье перо поддерживалось огромным изумрудом, любимым камнем султана.
Селим носил тюрбан чуть ли не на макушке, намотанным кое-как, даже слегка
сдвинутым набекрень, оголяя лоб, словно янычар-забияка.
Николаев Андрей
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Лукин Евгений
Шилова Юлия