Чтение 4–й страницы книги ~Столпы общества~

никогда не стать такой благонравной. Да я и не хочу быть такой. О, только бы
мне вырваться отсюда, - я уверена, я стала бы молодцом.

Рерлун. Вы и так молодец, дорогая Дина.

Дина. А что мне в этом проку здесь?

Рерлун. Значит, уехать... Вы серьезно думаете об этом?

Дина. Я бы не осталась тут дня лишнего, не будь вас.

Рерлун. Скажите мне, Дина, почему, собственно, вы так охотно бываете со
мной?

Дина. Потому что вы учите меня многим прекрасным вещам.

Рерлун. Прекрасным вещам? Вы называете прекрасным то, чему я могу
научить вас?

Дина. Да. Или, вернее, вы не учите меня, но когда я слушаю вас, мне
открывается так много прекрасного.

Рерлун. В чем же, по-вашему, заключается прекрасное?

Дина. Вот никогда об этом не думала.

Рерлун. Так подумайте теперь. В чем, по-вашему, прекрасное?

Дина. Прекрасное - это великое... и очень далекое...

Рерлун. Гм... Дорогая Дина, я так искренне озабочен вашей судьбой.

(*289) Дина. Только это?

Рерлун. Вы же, конечно, знаете, как бесконечно вы мне дороги...

Дина. Будь на моем месте Хильда или Нетта, вы не боялись бы дать это
заметить другим.

Рерлун. Ах, Дина, вам трудно судить о тысячах обстоятельств, которые...
Когда человек поставлен на страже нравственных устоев общества, в котором он
живет, то... нужна особая осторожность. Если бы я только мог быть уверенным,
что мои побуждения будут правильно истолкованы... Ну да это безразлично...
Вам нужна помощь, и вам во что бы то ни стало надо помочь, Дина. Согласны ли
вы... когда я приду... когда обстоятельства позволят мне прийти и сказать
вам: вот моя рука, - вы примете ее и будете моей женой? Даете ли вы мне
слово, Дина?

Дина. Да.

Рерлун. Благодарю, благодарю! Ведь и для меня... О Дина, вы мне так
дороги!.. Тсс!.. Идет кто-то. Дина, ради меня, идите к ним.

Дина уходит на террасу к кофейному столу. Из кабинета налево выходят
Руммель, Санстад, Вигеланн и наконец Берник с кипой бумаг в руках.

Берник. Ну, значит, дело решено.

Вигеланн. Да, с богом, стало быть.

Руммель. Решено, Берник. Ты знаешь, слово норвежца крепко, как скалы
Довре! *

Берник. И никто не изменит, никто не отстанет, несмотря ни на какую
оппозицию.

Руммель. Мы с тобой заодно. В огонь и в воду!

Xильмар (входит с террасы). В воду? Позвольте спросить, это у вас
железная дорога канула в воду?

Берник. Нет, напротив, она пойдет...

Руммель. На всех парах, господин Теннесен.

Xильмар (приближаясь). Да?

Рерлун. Как так?

Бетти (в дверях террасы). Дорогой Карстен! В чем, собственно говоря,
дело?

Берник. Ах, милочка Бетти, тебе это не интересно. (К трем вошедшим с
ним коммерсантам.) Теперь нам (*290) нужно разослать подписные листы; чем
скорее, тем лучше. Само собой разумеется, мы четверо подпишемся первыми.
Наше положение в обществе обязывает нас не щадить сил.

Санстад. Разумеется, господин консул.

Руммель. Слово дано, и дело должно наладиться.

Берник. О, я нисколько не боюсь за результаты. Только бы каждый из нас
проводил это дело в своем кругу. Когда же делу будет обеспечено сочувствие
всех слоев общества, само собой, должна будет принять участие и городская
коммуна.

Бетти. Нет, право, Карстен, дай и нам послушать. Приди сюда и
расскажи...

Берник. О, милая Бетти, это решительно не по дамской части.

Xильмар. Значит, ты все-таки решил взяться за железную дорогу?

Берник. Разумеется.

Рерлун. Но в прошлом году, господин консул...

Берник. То было дело другое. Тогда речь шла о приморской линии...

Вигеланн. А она совершенно излишня, господин адъюнкт. Ведь у нас есть
пароходы...

Санстад. И кроме того, она обошлась бы непомерно дорого...

Руммель. И шла бы прямо вразрез с насущными интересами города.

Берник. А самое главное, не принесла бы пользы широким слоям населения.
Поэтому я тогда и воспротивился, и был принят проект внутренней линии.

Xильмар. Да, но эта дорога не коснется соседних городов.

Берник. Она коснется нашего города, милый Хильмар, потому что мы
проведем к себе ветку.

Xильмар. Ага! Значит, новая затея.

Руммель. И превосходная затея, а?

Рерлун. Гм!..

Вигеланн. Нельзя отрицать, что само провидение как будто предназначило
эту местность для такой ветки.

Рерлун. Вы это серьезно говорите, господин Вигеланн?

(*291) Берник. Да, признаюсь, я тоже вижу как бы перст судьбы, что я во
время своей весенней поездки по делам случайно попал в долину, где мне
раньше не приходилось бывать. И тут, как молния, блеснула у меня мысль: вот
где удобно провести к нам ветку. Я отправил инженера на разведки. И вот
здесь у меня уже все предварительные планы и сметы; все в порядке.

Бетти (все стоя с другими дамами в дверях террасы). Но как же это,
милый Карстен, ты все скрывал от нас?

Берник. Дорогая Бетти, ведь вам бы все-таки не понять настоящей сути
дела. Да, впрочем, до сегодняшнего дня я никому не заикался об этом. Но
теперь решительная минута наступила; теперь пора действовать открыто и
энергично. Пусть бы мне даже пришлось рискнуть всем своим состоянием, я
все-таки дойду до конца.

Руммель. И мы с тобой, Берник, можешь положиться на нас.

Рерлун. Вы в самом деле так много ожидаете от этого предприятия,
господа?

Берник. Еще бы! Каким это послужит могучим рычагом для подъема всего
нашего общества! Подумайте только, какие лесные угодья станут доступными,
какие богатые рудники откроются для разработки. А горные речки с
бесчисленными водопадами? Какое широкое поле для фабричной деятельности!

Рерлун. И вы не опасаетесь, что оживленные сношения с испорченным
внешним миром...

Берник. Будьте спокойны, господин адъюнкт. Наше трудолюбивое местечко
утвердилось теперь, слава богу, на прочных нравственных устоях. Мы все
прилагали усилия к оздоровлению почвы, если можно так выразиться, и так
будем продолжать, каждый по своей части. Вы, господин адъюнкт, продолжайте
вашу плодотворную деятельность в школе и в семье; мы, люди практической
жизни, будем укреплять общество, поднимая по мере возможности благосостояние
широких слоев населения, а наши женщины, - пожалуйте поближе, сударыни, вам
следует это послушать, - наши женщины, скажу я, наши жены и дочери пусть
продолжают неустанно служить делу благотворительности и быть вообще
поддержкой и утешением для (*292) своих близких, как моя дорогая Бетти и
Марта для меня с Улафом. (Озираясь.) А где же Улаф?

Бетти. Ах, теперь ведь каникулы, его и не удержишь дома.

Берник. Ну, значит, опять удрал на пристань! Увидишь, он не уймется,
пока не стрясется беды.

Xильмар. Ба!.. Немножко поиграть со стихиями...

Фру Руммель. Как это мило с вашей стороны, господин Берник, что вы так
привязаны к семье!..

Берник. Да, семья ведь ядро общества. Хорошая семья, честные, верные
друзья, маленький, тесный кружок, куда не могут вторгнуться никакие вредные
элементы...

Управляющий Крап входит справа с письмами и газетами.

Крап. Иностранная почта, господин консул, и телеграмма из Нью-Йорка.

Берник (взяв телеграмму). А! От судовладельцев "Индианки".

Руммель. Так почта пришла? Ну, я должен откланяться.

Вигеланн. И я тоже.

Санстад. До свидания, господин консул.

Берник. До свидания, до свидания, господа. Не забудьте, сегодня в пять
часов заседание.

Руммель, Вигеланн, Санстад. Да, да, хорошо, будем. (Уходят направо.)

Берник (прочитав телеграмму). Нет, это чисто по-американски. Просто
возмутительно.

Бетти. Господи, Карстен, что такое?

Берник. Вот, господин Крап, прочтите.

Крап (читает). "Возможно меньший ремонт; спустить "Индианку", как
только будет на плаву; время благоприятное; в крайнем случае пойдет на
грузу..." Да, нечего сказать!..

Берник. Пойдет на грузу! Эти господа отлично знают, что с таким грузом
судно пойдет ко дну, как камень, случись что-нибудь.

Рерлун. Вот они - эти хваленые условия жизни в "большом мире".

(*293) Берник. Вы правы; ни малейшего уважения к человеческой жизни,
раз в деле замешаны барыши. (Крапу.) Можно спустить "Индианку" дня через
четыре?

Крап. Да, если господин Вигеланн согласится, чтобы мы пока
приостановили работы на "Пальме".

Берник. Гм, не согласится. Ну, займитесь, пожалуйста,
корреспонденцией... Постойте, вы не видели Улафа на пристани?

Крап. Нет, господин консул. (Уходит в кабинет.)