природа, казалось, чувствовала приближение грозы.
сиять и искриться, но склоны, лежащие ниже, стали темными, как чернила.
Упали первые крупные и редкие капли; ветер крепчал; волны стали завиваться
барашками. Наконец вершины гор будто прорвали вздувшиеся, как пузырь, тучи,
и с шумом хлынули потоки дождя. Молнии перескакивали с тучи на тучу и,
извиваясь, низвергались по скалам и разбивали в щепы могучие, раскидистые
деревья. Оглушительными взрывами громыхал гром; эхо отбрасывало его раскаты
с горы на гору; они обрушивались на Дундерберг и перекатывались в
бесконечной теснине между горными кряжами; каждый мыс отвечал новым эхом,
пока откуда-то издалека не долетало мычанье Быка {Название горы.}, который
хотел, казалось, перекрыть своим ревом грозу.
пелена ливня совершенно закрыли берег. Стало темно; неожиданно сгустившийся
мрак казался тем более жутким, что его то и дело прорезывали вспышки молний,
сверкавших сквозь потоки дождя. Никогда еще Дольфу не доводилось видеть
такого неистовства стихий; казалось, будто буря пробивает себе дорогу через
теснины в горах и ввела в действие всю небесную артиллерию.
порывом, неслось теперь на всех парусах; так продолжалось до тех пор, пока
оно не достигло места, где река делает крутой поворот, кстати, единственный
на всем ее протяжении {Речь идет, по-видимому, об излучине у Вест-Пойнта.
(Примеч. авт.).}. Как раз в тот момент, когда они поворачивали, на них
ринулся вырвавшийся из горного ущелья яростный ураган, пригнувший к земле
лес, видневшийся впереди, и в мгновение ока превративший реку в сплошные
белые гребни и пену. Шкипер своевременно заметил опасность и приказал убрать
паруса; но прежде чем его приказание могло быть исполнено, вихрь всей своей
силой навалился на шлюп и накренил его набок. Все перепугались до смерти;
все на судне пришло в смятение; хлопанье парусов, свист и рев ветра, брань
шкипера и команды, крики пассажиров - все смешалось, все слилось с грохотом
и раскатами грома. В разгар этой суматохи шлюп, к счастью, выпрямился;
одновременно главный парус вывернулся в противоположную сторону; рея, к
которой он был прикреплен, пронеслась вместе с ним над шканцами, и Дольф,
неосмотрительно глазевший на тучи, не успел опомниться, как очутился в воде.
талантов. Долгие, якобы пущенные на ветер часы, которые, пропуская занятия в
школе, он отдал всевозможным забавам на Гудзоне, превратили его в опытного
пловца; но теперь, несмотря на всю свою силу и ловкость, он с большим трудом
добрался до берега. Его исчезновение не было замечено командой, занятой
заботами о собственной безопасности. Шлюп несся дальше с невиданной
быстротой. Ему предстояла нелегкая задача обогнуть большой мыс на восточном
берегу реки; около мыса она делала поворот, так что судно вскоре
окончательно скрылось из виду.
вскарабкавшись на прибрежные скалы, обессиленный и измученный, он опустился
у подножия дерева. Гроза постепенно стихала. Тучи неслись на восток; там они
высились пышными и легкими грудами, слегка окрашенными в розовый цвет
последними лучами заходящего солнца. В их нижних, темных слоях все еще
виднелись далекие вспышки молний; время от времени доносились глухие, едва
слышные раскаты грома. Дольф поднялся на ноги и осмотрелся вокруг, не ведет
ли от берега какая-нибудь тропинка, но все было пустынно и дико, нигде
никаких следов человека. Скалы беспорядочно громоздились одна над другой;
повсюду лежали стволы могучих деревьев, поваленных яростным ветром,
свирепствующим в этих горах; иные, может быть, обрушились, достигнув своего
предельного возраста. Даже скалы - и те были увиты диким виноградом и
поросли кустами терновника; все это переплеталось друг с другом, образуя
трудно преодолимую живую преграду; при малейшем движении Дольфа с мокрых
листьев на него низвергался ливень. Он стал карабкаться на одну из
вздымавшихся почти отвесно возвышенностей, но при всей крепости своих мышц и
ловкости сразу же понял, что это предприятие требует силы самого Геркулеса.
Несколько раз случалось, что единственною его опорою были осыпавшиеся под
ногами выступы скал; неоднократно цеплялся он за корни и ветви деревьев и
почти что повисал в воздухе. С характерным свистящим звуком стремглав
пронесся над его головой лесной голубь; пронзительно клекотал орел на
вершине нависшего над бездной обрыва. Карабкаясь таким образом, Дольф, чтобы
облегчить подъем, готов был уже уцепиться за очередной куст, как вдруг
что-то зашелестело в листве, и он заметил змею, молнией скользнувшую почти у
самой его руки. Змея тотчас же свернулась в клубок, готовая отразить
нападение; Дольф видел ее маленькую плоскую головку, раздвинутые челюсти и
быстро вибрирующий язычок, колыхавшийся, как пламя, в ее широко разинутой
пасти. Сердце у него замерло, он едва не выпустил ветки; еще немного и он
свалился бы в пропасть. К счастью, змея недолго занимала оборонительную
позицию; это было инстинктивное движение самозащиты; обнаружив, что ее не
трогают, она скрылась в расщелине. Провожая ее напряженным, исполненным
ужаса взглядом, Дольф заметил, что находится в ближайшем соседстве с гнездом
гадюк, которые, сплетаясь друг с другом, корчились и шипели над бездной. Он
постарался как можно скорее оказаться подальше от страшных соседок.
Воображение его было захвачено этой новой, грозной опасностью: в каждой
изогнутой, корявой лозе он видел теперь гадюку, в шелесте сухих листьев ему
чудился звук, производимый хвостом гремучей змеи.
Всюду, куда только в просветы между деревьями проникал его взор, он видел
высокий берег, поднимавшийся грядою громоздящихся друг над другом
возвышенностей и скал, и вдалеке - гигантские горы, которые господствовали
над всем остальным и замыкали пейзаж. Нигде не было видно следов рук
человеческих, нигде над деревьями не вился дымок, который указывал бы на
человеческое жилье. Все было пустынно и дико. стоя у обрыва, над глубоким
ущельем, края которого поросли лесом, Дольф случайно столкнул ногою большой
обломок скалы; он полетел вниз, с треском ломая верхушки деревьев. Громкий,
пронзительный крик донесся снизу; тотчас же прогремел выстрел, и пуля,
скосив по дороге несколько веток и листьев, вонзилась в кору большого
каштана.
опасаясь, как бы враг не вздумал его преследовать. Ему удалось благополучно
возвратиться на берег, и он решил оставить попытки проникнуть глубже, в
места, таящие столько опасностей.
Что делать дальше? Где найти кров? Близился час всеобщего отдохновения:
птицы возвращались в свои привычные гнезда, в сумеречном воздухе стали
носиться летучие мыши, и козодой, паря высоко над землей, казалось, выкликал
на небо звезды. Наконец подкралась ночь и окутала все непроницаемым мраком;
хотя лето было в разгаре, ветерок, скользивший над рекой и сырыми лесами,
основательно пробирал и пронизывал Дольфа, промокшего насквозь.
камне. Вдруг между деревьев он заметил огонек, мерцавший совсем близко от
берега, в том месте, где изгиб реки образует просторную бухту. Этот огонек
вернул Дольфу бодрость: он принес с собою надежду, что, быть может,
невдалеке он разыщет человеческое жилье, в котором найдет чем удовлетворить
настоятельные требования желудка и - что в равной мере было необходимо в его
положении - удобный ночлег. С огромными трудностями преодолевал он
расстояние, отделявшее его от огня: он двигался по выступам скал,
подвергаясь опасности соскользнуть в воду, перелезал через стволы огромных
деревьев, иные из которых были только что повалены бурей и лежали, так
плотно примыкая друг к другу, что ему приходилось с трудом пробиваться
сквозь их ветви. Наконец он достиг гребня скалы, нависшей над небольшою
лощиной, в которой горел заветный огонь. Оказалось, что это костер,
разложенный у подножия старого дерева, одиноко стоявшего посреди зеленой
лужайки, зажатой со всех сторон скалами. Костер бросал красные блики на
серые камни и нависающие деревья, оставляя кое-где темные пятна, казавшиеся
входами в многочисленные пещеры. Рядом журчал маленький ручеек; в нем
виднелось зыбкое отражение пылающего костра. Около огня двигались две
фигуры; кроме того, несколько человек сидели возле него на корточках. Так
как эти люди расположились между ним и огнем и находились в тени, Дольфу не
удалось разглядеть их как следует, но случайно один из них подошел к костру
с другой стороны, _ и благодаря тому, что его осветил отблеск пламени, Дольф
по раскрашенному лицу и сверканию серебряных украшений определил, что перед
ним был индеец. Он присмотрелся внимательнее и увидел прислоненные к стволу
дерева ружья и распростертый на земле труп.
всему, пред ним были те самые люди, которые стреляли в него из оврага. Не
решаясь в столь пустынном и диком месте довериться этим бесчеловечным
варварам, он сделал попытку потихоньку уйти. Однако он опоздал: индеец, со
свойственной его расе орлиною зоркостью, заметил легкое движение в кустах
среди скал и схватил одно из прислоненных к дереву ружей; еще миг - и меткая
пуля навсегда исцелила бы Дольфа от страсти к бродяжничеству и приключениям.
Он громко выкрикнул по-индейски дружеское приветствие; сидевшие у костра
вскочили на ноги. Ему ответили таким же приветствием и приглашением подсесть
к огоньку.
оказывается, не только из индейцев, но и из белых. Главарем был, судя по
всему, тот, кто сидел на пне у огня, - широкоплечий плотный мужчина, уже
немолодой, но еще свежий и крепкий. Лицо его, загорелое и обветренное,
приобрело почти такой же оттенок, как у индейцев. У него были крупные, но
свидетельствовавшие об открытом и веселом нраве черты лица, нос с горбинкой
и рот, заставлявший вспомнить о большом доге. Лицо до половины было закрыто
тенью, отбрасываемой широкополой шляпой с оленьим хвостом, из-под которой
виднелись коротко остриженные пряди седых волос. Одежду его составляли
охотничья блуза, индейские гамаши и мокасины; стан перехватывал широкий
бисерный пояс, на котором висел томагавк. Всмотревшись внимательно, Дольф, к
великому своему изумлению, уловил в его облике что-то общее со стариком из
Жюль Верн
Посняков Андрей
Лондон Джек
Корнев Павел
Суворов Виктор
Николаев Андрей