бледно-желтых красках июньской зари. Я стою у подъезда аэропорта. Машины
подкатывают одна за другой, военные, разговаривая, проходят в подъезд. Нет
Андрея. Дежурный по вокзалу приходит за мной. Пора.
пожилой, сухощавый, с умным, мрачноватым лицом. Пилотов двое, и, как всегда,
кажется немного странным, что сейчас они поднимут в воздух просторное
помещение самолета с окнами, полом, стенами, потолком и двумя рядами длинных
скамеек, на которых сидят, читают, курят, разговаривают люди. Но как ни
странно, а чудо происходит - помещение поднимается и послушно летит над
землей, над облаками, встречая и обходя темные, грозовые тучи.
лицо воротником шинели. Уснуть бы и мне. Да не спится, все думается...
Сталинград.
почему-то долго простоял в Сталинграде, и мы успели посмотреть этот
прекрасный город. Мы успели лишь пробежать по нему, но в памяти осталось
впечатление чистоты, ровных газонов, бегущих к Волге аллей, обсаженных
акацией и тополями, частого сочетания двух цветов: белого и зеленого. А
вечером, когда зажглись огни, стало видно, как далеко по берегу Волги
раскинулся город; "на пятьдесят километров", - сказал нам вежливый,
загорелый, в ослепительном кителе помощник капитана. Пароход отошел - и
прощальная музыка, грустная и веселая, прозвучала над Волгой. Мы отплывали
все дальше, а музыка слышалась и слышалась. Нас провожал Сталинград...
осколки падают на колени. Пилот приоткрывает дверцу кабины:
поднимаюсь, смотрю в окно. Мы летим низко, над самой Волгой. Неподвижно
лежит она под сверкающим солнцем, белый берег сбегает к ней стремительно
круто, замаскированные зелеными ветками, стоят у причалов лодки, катера,
пароходы...
ВСЕ ЛИ СДЕЛАНО?
мне еще предстояло проверить этот установленный местными микробиологами
факт. Просочившиеся через фронт слухи о том, что на территории, занятой
противником, - в Ровенках - вспыхнула эпидемия, полностью подтвердила
разведка.
который был помощником Андрея по Метрострою, сидит рядом со мной в машине.
Мы едем в СЭЛ, Санитарноэпидемиологическую лабораторию фронта.
Дмитрич? Его бы сюда.
сказал Белянин. - Потолстел?
сидит на нем нескладно, по-штатски. Фуражка измята. Ремень нетуго затянут на
большом животе.
правда, заплесневела. Но я ему говорю: "Ведь Власенкова доказала, что
плесень полезная вещь!"
В одной из маленьких комнат можно устроить бокс - это удобно. Белянин
знакомит меня с сотрудниками:
времени, расскажите Татьяне Петровне, в чем дело.
в Сталинград. "О кадрах не беспокойтесь, - это сказал мне Белянин. - Кадры
первоклассные. И гости и хозяева. Действуйте смело".
седой головой, рассказывает о том, как среди множества ежедневно проверяемых
культур он обнаружил две подозрительные. Доктор Пирогова - маленькая,
кругленькая, пришепетывающая от волнения, - о том, как были проверены эти
две культуры.
доказать, что мы не правы, Татьяна Петровна. Вот я был под Харьковом в
окружении, насилу вырвался, многое пережил. Но когда пришлось убедиться в
том, что...
угрожает ли новая опасность Сталинграду, который днем и ночью, на дальних и
ближних подступах готовится к обороне? Который пропускает сотни тысяч бойцов
к излучине Дона, где в середине июня развернулось еще не виданное по своему
размаху сражение. Который принимает в свои госпитали бойцов со всего
Донского фронта, потому что пути на север (через Балашов) и на юг (через
Котельниково) закрыты. Который переполнен войсками, эвакуируемым населением
из других городов. В котором, как в любом южном городе, очень много фруктов
и овощей, и никто не задумывается - некогда! - над преимуществом кипяченой
воды перед сырой.
высокий, уверенный, усталый, с характерным движением руки, которым
подкрепляет свою неторопливую речь.
очагов. Затем - бактериофаг. В каких пределах? Поголовно.
становится ясно, что город он знает глубоко, подробно. Не только тот город,
который знает каждый коренной сталинградец, но и другой, подземный,
невидимый, бесшумный - тот, который раскинулся сетью электрических и
телефонных кабелей, сетью труб водопроводных и канализационных.
по окнам, завешенным синими плотными шторами - ветер бросает в стекла песок.
который летел со мной из Москвы и за всю дорогу не сказал ни слова. Впрочем,
он и сейчас не особенно многословен.
Она наступает бесшумно и незаметно.
Саратов. Следовательно, вспышка, если ее не удастся предотвратить, может
распространиться по всему Союзу. Достаточно ли ясно, какая огромная
ответственность ложится при создавшемся положении на членов
противоэпидемического совета? В полной ли мере сознают они все значение
предстоящей работы?
проникнуть в огромный, переполненный войсками, находящийся в беспрерывном
движении город!
Власенковой, - так пышно представляет ее председатель, и нельзя сказать, что
с ясной головой и спокойным сердцем выступает сей доктор медицинских наук.
излечивали их с помощью бактериофага. В Термезе мы с успехом применили
бактериофаг как предупреждающее средство - по ту сторону границы, в Иране и
Афганистане, были случаи тяжелой холеры. Но задача, возникшая в Сталинграде,
была не похожа на все, что делалось прежде, ни по характеру, ни по масштабу.
Задача была неслыханная, небывалая. Она заключалась в том, что мы должны
были организовать сложное микробиологическое производство в осажденном
городе, находившемся под тяжелой угрозой. Она заключалась в том, что это
производство должно было выпускать препарат в огромных, с каждым днем
возрастающих размерах. Она заключалась в том, что фагировать нужно было не
только оседлое население, а тысячи людей, уходящих, уезжающих и улетающих из
Сталинграда.
бактериофаг из Москвы. Но в середине июня это было уже невозможно.
Железнодорожные линии были блокированы. Самолеты прорывались с трудом.
яме помещается несгораемый шкаф, в котором, вероятно впервые, хранятся не
деньги и бумаги, а живые культуры, необходимые для производства фага. Восемь
человек - в том числе Мельников, Пирогова и я - работают в этом подвале.
Кажется, обо всем переговорено. Но проходят две, три недели, а мы
по-прежнему почти не знаем друг друга. Иное заботит душу, волнует сердце,
будит по ночам, заставляет включать радио дрожащей рукой: каждый день
новости, одна тревожней другой. Немцы взяли Цимлянскую. Вышли на излучину
Дона.