этот стол перевесит.
Любит тебя?
лице и в морде тигра, как бы прилегшего у него на груди, угадывалась
роднящая их природная сила, которую Юрка не пускал всерьез, а как бы
поигрывал ею в свое удовольствие. Должно быть, этот Ильин хоть и брал от
жизни, что хотел, но желания его были слепы и сменяли одно другое. И даже
если получалось, что он брал что-либо настоящее, то этим лишь удовлетворял
минутную жажду... Посматривая на Юрку с привычной насмешливостью, старшина
впервые подумал о нем серьезно. Без сомнения, Ильин - прирожденный
глубоководник. А как чистый спасатель - незаменим. Но летучесть эмоций в нем
могла навредить, если работа потянет надолго. "Какая работа? - задал он себе
вопрос, и в его притупленной памяти забрезжило сияние несущейся глубины. -
Какая работа? Все это несерьезно, пустяки..."
чтоб плотно захлопнуть, Суденко различил катер водной милиции,
патрулировавший в Полынье. Маленький, отлитый, как пуля, с широким
разветвлением антенны, он имел особую подкарауливающую походку, так как
ловил браконьеров.
любил, не хотел встречаться с ним: старшина Андала, настоящий морской
разбойник.
Но, оказалось, он думал не о них. - Я на острове был, а там кулички, -
сказал он. - Вообще куличок бывает побольше, а этот-с жаворонка, и весь в
пуху, что одуванчик, на длинных ножках... А бежит - ну, чудо! - говорил он,
умиляясь. - Я подошел, а их штук десять у одной матери. Взял на ладонь, а
она бегает вокруг, а у нее еще девять... Ну, отпустил - побежали...
убежали отсюда.
загоревшись своими словами, выпил за спасенную. - Девчонку спасли и "Шторм"
поднимем... Вот так! - И он выпил за "Шторм".
обладал чересчур нормальным, здоровым мышлением и пытался восстановить тот
принцип справедливости, о котором позабыли в последнее время: что каждый
должен заниматься тем делом, в котором хоть что-то смыслит. Поэтому он
хотел, чтоб "Кристалл", который создали для подъема кораблей, и занимался
ими. Можно сказать, Кокорин, как только перешел на "Кристалл", сразу стал
ожидать, когда утонет какой-нибудь пароход, чтоб немедленно его поднять. В
основу водолазного дела он ставил именно судоподъем. К примеру, ему не
приходило в голову, что научный материал можно достать, не поднимая
парохода. И тут он тоже прав: гибель "Шторма" - преступление природы. И хоть
человек ей не судья, но ведь и не унижаться же перед ней? Поэтому, если море
топит корабли, то человек их поднимает. Никаких неясностей тут для Кокорина
не возникало.
"Поднимайте "Шторм"!" - мы его и поднимем.
- Ведь с девчонкой случайно вышло.
узнал сам. Кокорин допустил ошибку, но уже было поздно.
размазывая слюну с кровью. - Видишь, какая здесь водичка? Красненькая... Кто
нас ее заставит пить? Да меня пусть заставят в тюрьму идти, я и туда не
пойду! - Он швырнул в ящик свидетельство с фотографией. - Я только тогда
пойду, если мне старшина прикажет.
волю, когда останется один. Наверное, не стоило уходить так спешно. А стоило
еще раз проплыть, спуститься к "Шторму". Сегодня смысла нет. Это на крупных
подводных операциях, когда соединяются несколько станций, спуски можно
проводить непрерывно. Притом в человеческих условиях: на газовой смеси,
через стыковки колокола с барокамерой, с тщательным рассыщением азота. У
него же всего два человека, никакой подмены. Они сделали сгоряча то, что
просто не повторишь. Он может угробить ребят, а дела не сделает.
напрямую еле успеваем.
старшины.
тут рыбак отдернул занавеску с койки:
15
подписи.
листок, он ожидал бог знает чего и еле сдерживал в себе волнение... В самом
деле! Почерк Володин, его немыслимые изгибы букв, напоминающие вращение
морских течений, какими их рисуют на метеорологических картах. И ничего
особенного: просит съездить куда-то, помочь построить дом. Странно, что
написал письмо задолго до того, как утонул, а передал кому-то в день гибели.
Впрочем, в жизни странностей хватает.
как в письме, и ожидал ответа Суденко... Это был какой-то странный рыбак,
который своим приглядыванием, недомолвками не давал возможности говорить без
затей, просто. Даже совместная прогулка в проливе, когда искали течение, не
прибавила откровенности. А то, что рыбак говорил сейчас: что приехал в
Полынью, чтоб специально передать Володино письмо, - и вовсе казалось
странным... Стоило ли из-за этого ехать так далеко? Мог переслать и по
почте... Впрочем, все эти охотники, рыбаки, плавающие в труднодоступных
местах, любили окутывать туманом простые вещи. Притом не без умысла, так как
являлись практичными людьми. Должно быть, за всем этим скрывалась настоящая
причина, которая и привела его сюда. А значит, он темнил неспроста.
недостроенный.
выяснившего для себя суть таких вещей, как дом, и прочее. Но что остается от
сути, если пет хозяина? Никакой сути в этом доме не было. И ничего
"последнего" не было в Володином письме. Конечно, действует, что скажет или
о чем попросит перед смертью человек. Но разве Володя знал, что погибнет?
"Последнее" было в другом: в обстоятельствах гибели Марченко. Как раз про
это Суденко и хотел узнать. Из-за этого и искал встречи с рыбаком. Но
разговор не задался с самого начала и уже не было желания его продолжать.
Сейчас Суденко хотел одного: сесть за стол. Хотел одиночества.
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Самойлова Елена
Афанасьев Роман