вокруг себя.
это?
Оказывается, она не помнила ничего, кроме того, что собиралась гулять.
Вскоре желание бежать у нее пропало, к ней пришло какое-то безразличие. Она
как бы полностью отдала себя в его руки. Поддерживая ее, стряхнул уголь,
вначале с волос, потом с юбки, которая тоже была выпачкана. По-видимому,
окружающая темнота подействовала на нее, и теперь она боялась ее даже
больше, чем человека, который с ней был. Когда он отстранялся, она сразу
касалась его рукой, чтоб убедиться, что он никуда не ушел. Все это время он
раздумывал, куда ее вести. "Кристалл" был недалеко, но он не решался. У нее
был, наверное, такой вид, что могут подумать неизвестно что. А если она
такая, то потом не докажешь. Он никому не хотел ее показывать, но и не знал,
что с ней делать.
что-то лежит...
3
прибой. Потом по огромной, свалке металлолома, где было все, вплоть до
заржавленных самолетов, брошенных из-за неисправности. А дальше по отмели,
очерчивающей небольшой залив, врезавшийся длинным языком в пологий берег,
где стоял дом. Тут, на равнине тундры, ветер был ослаблен поселком, и
девушка постепенно согрелась, перестала дрожать. Но ее начало клонить ко
сну, и, когда она засыпала, они останавливались. А потом он будил ее, и они
шли дальше. Спутница из нее была не ахти: пешком не умела ходить. Но эта
дорога связала их, и только одного он теперь хотел: чтоб плотник не обманул
и дом оказался на месте.
Построили что-то, из крепких бревен, проложили морской травой. Трубу
поставили с парохода и кабинетную дверь. Перед входом лежал самолетный винт,
чтоб вытирать ноги. Но ощущение создалось чего-то временного, вроде морской
каюты. Пока девушка спала, а дрова в печке разгорались, он обошел строение
снаружи, ощупывая венцы, пытаясь понять, отчего дом не кажется домом.
Причина была в том, что плотники, делавшие кунгасы из привозной ели,
использовали для строения не ель. Не лес, срубленный среди природы и
бережно, как бы заживо уложенный в стены и потолки. А плавник, принесенный
морем, пропитанный солью, а не смолой, без мха, без лоснящихся стружек, без
пьяного запаха, без ничего. Море сделало его и прибило к берегу, а плотники
лишь придали форму дома.
лампу. Хотя он догадывался, кто она, и рассмотрел еще в воде, но не сказать
чтоб особо запомнил. Тогда все было затерто страхом, что не довезут. Поэтому
видел ее сейчас как впервые и удивился, что это ее вытащил из Полыньи и что
это она могла всплыть в каком-то диковинном шаре. Сидела белявая девчонка с
круглым лицом и жидкими волосами, свешивавшимися сосульками на колени.
Довольно крупная, пожалуй, излишне развитая для своих лет, но сложена
пропорционально, как прочная, свежеобструганная лодка с парусом из цветного
полотна.
кожей, на которой уголь был размазан, как на стекле. Не просто здоровье в
девахе светило, а было природно красиво тело, которое выдало и ее душу, не
омраченную ничем и светившую через глаза такой открытой, доверчивой
радостью, что он, помня ее недавние слезы, удивился еще раз. Не сказав ни
слова, прошел к печке, сел на чурбак н стал пошевеливать дрова железным
прутом, чтоб прогорели. Она же, тоже молча, разглядывала его, что ей
давалось с трудом. Он решил ей не мешать и смотрел в огонь, а когда поднимал
голову, то смотрел на стену, где висела оставшаяся от плотников картина:
доярка доила корову. Так, в молчании, прошло несколько минут.
флотским матрацем, который плотники тоже притащили со свалки) и прошлась по
комнате, осваиваясь в ней. Двигалась неуверенно, пошатываясь, и от трех
шагов так запыхалась, что села на кровать, вконец обессилев. Эта ее
беспомощность так не вязалась со всем ее здоровым видом, что он отвернулся,
чтоб на нее не смотреть. Но Маша не понимала того, что больна. Довольная
осмотром, она сказала:
расспросить. Такая мысль возникла еще по дороге, хотя он мало верил в успех.
Даже водолазы при азотном отравлении ничего не могли вспомнить. Они просто
просыпались, когда их поднимали наверх. Но если она начала сама, то разговор
следовало продолжить. Придвинулся к ней с чурбаком, обдумывая, что спросит и
как, но тут она подкосила его вопросом, который опять прозвучал не как
вопрос, а как утверждение.
дойти, - между нами ничего не было. Ты это должна понять. А если ты ие
знаешь, как бывают дети...
посмотреть.
потому что она все совершала как ребенок и, когда шли обратно, ни с того ни
с сего поцеловала ему руку. От неожиданности он резко ее выдернул, и это
поспешное движение так подействовало, что на глазах у нее выступили слезы.
Она смотрела на него, не понимая, почему он ее обидел, и ему стало стыдно.
Не выдержав, притянул ее к себе, такую жалкую, чтоб у нее и во сне не
осталось следа, что произошло. Этого оказалось достаточно, глаза у нее опять
засияли.
той случайности, которая свела их в море, но и тому, что встретил сегодня.
Даже если предположить, что она шла к "Кристаллу", то вряд ли искала именно
его. Откуда ей знать? Внезапно вспомнилась девушка, которую спас в Керчи:
бросилась в воду с камнем на шее. Потом ходила за ним, не отставая... Сейчас
он был рад, что не перебрал в столовой, когда почувствовал неискренность
Раи. Глядя на эту, он задумался о другой. Было ясно, что он Раю любил и что
это случилось без ничего, само собой. Произошло то, что уже бывало: которых
любил он, его не любили. Даже в этом поселке он умудрился нарваться на
такую.
сдержался... Почему ей такое вошло в голову? Это ее представление о муже и
детях могло быть случайным, навеянным домом, в котором они оказались вместе.
Но порой что-то выносишь из подводного мира: просто какое-либо желание,
сильное чувство. Потом ходишь как неприкаянный, ища, к чему его приложить. А
если это желание - иметь дом, семью - помогло ей выжить в "Шторме", то оно
могло помочь и спуститься туда. Хотя бы в мыслях, на короткий момент. Надо
было плясать от этого. Он просто дурак, что не догадался раньше.
можем здесь жить, если тебе нравится. Чем тут плохо?
серенькое... Видел его на проволоке, сушилось где-то. Не помнишь, где?
Русанов Владислав
Курылев Олег
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий