прозвучали: в голосе ее грудном, выдохнувшем надежду... Может, это с ней он
проводил лунные ночи? Может, она и прислала письмо? Неужели она? Пожалуй...
молода. Но так похожа!.. И уже памятью о той, что его на таком холоде
любила, а теперь стояла рядом, обвеивая тминным запахом, подумал: как было
бы хорошо обрести с ней и поля, и реки, и стены дома, стоящего на одном
месте, под одной звездой! Хоть ненадолго, хоть на время, заплатив ей сполна
за все. Уж она-то поведет, уж она-то будет цвести рядом, как вечнозеленая
ель...
невесте.
приговором. И хотя его предложение было искренним, а Настя была доверчива и
добра, он понял по ее глазам, что она ему не верит.
лицо, она, жалея, обняла его: - Хоть знаешь, где лежит?
подпертых угольно-черными кусками льда. На склоне туман уплотнился
настолько, что он ничего не видел и в недоумении остановился, когда
испуганно пролаял Дик. Приглядевшись, различил силуэты собак на камнях. Это
были не лайки, поменьше их, с одичалой кровью, сильно похожие на волков. Они
хоть и убивали волков, но спаривались с волчицами, забегавшими сюда в
полярные ночи. Среди них уже могла затесаться волчица, и, если броситься
сдуру, навалятся все. Но и обминуть их нельзя.
стаи, который сидел впереди. Настоящий волк, прямой, со стоячими ушами, с
толстой шеей, со скользящим и одновременно внимательным взглядом умных глаз,
в которых искрами вспыхивали зрачки. "Пропусти!.." Вожак подогнул под себя
толстую лапу и как-то боком, криво улегся. Морду отвернул.
негниющие столбы, расшатанные ветром в каменных колодцах. Какие-то треноги,
ржавые фонари, письма родных под стеклом, придавленные камнем, чтоб не
унесло. Ближе к земле лежали дети, и он обошел их ощупывая платиновые
досточки с выгравированными фамилиями, этот детский садик, зарытый в вечной
мерзлоте - в воронках, взорванных динамитом. Дальше были рыбаки, моряки с
ледокола "Северный полюс", - в срубах, заваленных галькой в голубоватом
орнаменте полярных колокольчиков. Местами гальку разнесло ветром, и вода,
заполнив углубление, размыла землю на длину лежавшего человека, не проникая
к нему, так как он был отделен от света еще ледяной плитой. Он знал, что все
эти люди лежали такими, какими умерли. И было неважно, сколько прошло лет,
когда ты пришел сюда. Он мог увидеть дочь, какой она была и даже какое
носила платье.
понял, что там море, пустота. Не сразу увидел плиту, которую море стесало
так, что сделало частью берегового монолита. Стесало имя и годы жизни, но
кто-то вывел их опять, несмываемой киноварью. Присев на корточки, а потом
распластавшись на скале, о которую с размаху ударял Ледовитый, он хотел
прочитать, что написано, но прибой искажал слова, которые словно растекались
кровью на граните... Страшно было подумать, что здесь может лежать его
маленькая дочь и что море, стесав плиту, когда-либо откроет гроб, и ребенок
упадет вниз...
7
Никакого поселка нет... Как дойти до порта? Он тут боялся ходить и в ясный
день.
фамилиями. Тут было затишно, но жутковато от чаек. Очень крупные, резко
вылетая из тумана, они оказывались у самых глаз. Заслоняя от них лицо, начал
карабкаться по склону, но галька оседала под ним целой массой, н он снова
оказывался у воды. Наконец выбрался наверх, пропустив какой-то тяжелый
грузовик, который приехал, расплескивая грязь. Тротуар оказался так высоко
над дорогой, что еле на пего залез. Прислушался во все концы: ни одного
прохожего! Даже собаки исчезли. Удивительно то, что все время слышал и лай,
и человеческие голоса, но никого не обнаруживал. Где-то чадили кучи угля, и
дым от них казался живее этого тумана, который был недвижим. Набрел на
костер из плавника, пошел было на стук топора. Откуда-то сверху выплеснули
помои, брызги долетели до него. Дом мог оказаться высоко, он побоялся сойти
с тротуара. Шум машин, слышавшийся на угольной дороге, пропал.
с освещенным окном, с красной дверью. Нащупывая щеколду, почувствовал
горячие языки собак, облизавших пальцы. Чего-то они тут собрались! Кокорин
прямо обрадовался, что их нашел: это было достижение! Значит, дом жилой,
настоящий.
землю. Это был винный магазинчик. Кокорин не собирался сюда идти, он просто
искал место для приюта. Но по инерции начал продвигаться к прилавку, где
горели лампы; среди охотников, которые вешали на проволоку карабины, вынимая
из них затвор, чтоб получить вино. Когда продавщица раздвигала ширму из
ружей, приклады ударялись со стуком, а за ее спиной зловеще отсвечивали
оранжевые купальники, висевшие на стене. Под ногами пробегали какие-то
зверьки, над головами тяжело летала птица, неизвестно какая. Один из
охотников хотел ее сбить шапкой, но промахнулся. Вспомнив, что нет денег,
Кокорин повернул обратно. Как только открыл дверь, собаки тотчас поднялись
на задние лапы, ожидая кости. Было ясно, что так просто они не выпустят.
Вокруг было шумно, весело. Несколько человек играли в лото, сдвинув столы.
Молодой охотник, который пытался сбить птицу, ходил вокруг игроков,
забавляясь тем, что незаметно подкрадывался сзади, прикладывая горящую
спичку. Допечь было непросто, так как все были в ватных штанах. Но все же
одного старика он не то чтоб допек, а просто утомил своим приставанием, и
старик отошел, уступив молодому свою игру. К этому пожилому охотнику Кокорин
п обратился за помощью и обнаружил в руке бутыль "Мицне", которую охотник
раскрутил, передавая ему, чтоб придать вращение винной струе.
небольшим, даже малого роста, что было заметно в сравнении с его товарищем,
который был выше на голову даже Кокорина, с очень красивым, женственным и
каким-то грустным лицом. Этот большой охотник вступал в разговор одинаково:
"Со всей решительностью..." - и к этому добавлял одно слово и умолкал.
Несколько раз он выходил за дверь и вскоре возвращался. По-видимому, что-то
его беспокоило, раз ему не стоялось на месте.
маленького товарища:
дома ей еще хуже. Придется усыплять.
возвращаясь, расслышав последние слова своего товарища.
словоохотливым. - Вот мы приехали раз с женой в незнакомый город. Гостиницы
заняты, иди на вокзал. Подошел человек, пригласил к себе. Мы с ним всю ночь
проговорили. Вообще люди замечательные. Ну, он говорит: если будет рыба,
пришлите. Вернулись, напомнил жене, а она уже забыла о них... Вот какая у
меня жена, безразличная к людям, - пожаловался он Кокорину. - Как будто
другие тебе обязаны делать добро, а ты им не обязан.
товарищ.
рассматривая свои широкие ладони, и добавил: - Все ничего, да хуже другое:
не хочет детей.
что? Его море успокоит. Бабу - любовь. А если с ребенком случится горе -
обидно! Так обидно! - проговорил он, глядя прямо на Кокорина и в то же время
как-то мимо него. - А еще обидно, если пропадет зверь, которого приручил.
Но все равно: советуют увозить. А как без детей жить? Тут в пургу выйдешь,
куда пойдешь? Туда, где семья, дети, - делился он мыслями не столько с
Кокориным, сколько с самим собой. - В другой раз пойдут на остров: солнце,
хорошая погода. Вдруг - метель! Потом вездеходы покрутятся: где? А он,
может, в двух шагах спит. Только будь у него ребенок, он бы не уснул.
Корнев Павел
Лукин Евгений
Витковский Евгений
Посняков Андрей
Каргалов Вадим
Вронский Константин