отменяю приказ насчет Лили Стивенс. Продолжай любые опыты над ней, какие
посчитаешь целесообразными, пока мы сами что-нибудь не организуем. Как
только мы подключимся, для тебя найдется более интересная работа.
Джон пошел ва-банк, воззвал к его чувствам, дал ему слово, которое могло
быть как честным, так и лживым? Гримстер, конечно, понимал: в Ведомстве он
человек конченый. Какой же смысл в поступке сэра Джона, каковы мотивы этого
поступка?.. Вот если допустить, что и в самом деле Вальда погибла
нечаянно... Возможно, работа приучила Гримстера ничего не принимать на веру.
Ничто катастрофическое уже не казалось ему случайным. Чудес не бывает. Все
происходит умышленно. Однако бывают и случайности, но с ними так трудно
свыкнуться... Гримстер еще долго сидел, размышляя о Вальде и сэре Джоне.
себя в гостиной. Уильям Прингл, тридцати трех лет от роду, владел в
Хай-Вайкомбе небольшим магазином по продаже птиц и тропических рыбок. Его
отец, в прошлом священник, жил в Линкольншире. Прингл учился в Аундле, потом
в колледже Клэр в Кембридже. Ни определенных занятий, ни каких-либо других,
кроме магазина, источников дохода у него не было. А хозяином зоомагазина он
стал менее полугода назад. До этого перепробовал множество профессий, строил
дома и дороги, немного работал младшим преподавателем подготовительной школы
в Эссексе. Женат не был, под судом и следствием не состоял.
отдушиной. Отец Уильяма, видимо, сделал все, чтобы дать сыну образование, но
Прингл-младший вышел из Кембриджа, не имея ни малейшего желания заниматься
тем, чего ждали от него родители. Переходил с работы на работу. Таких сотни,
выходцев из обеспеченных и респектабельных семей, опустившихся до положения
полубродяг. Лишь один интересный момент был в биографии Прингла. Пять лет
назад, когда умерла мать, он унаследовал все ее сбережения. Они составляли
семь тысяч фунтов. Большую часть этих денег он вложил в компанию Диллинга по
производству электронных приборов и после ее банкротства стал главным
кредитором Гарри. В досье не указывалось, где и когда они познакомились.
"Любопытно, - подумал Гримстер, - Диллинг выплачивал Билли в счет долга лишь
по двадцать фунтов в месяц". Диллинг умер, оставив пять тысяч фунтов
наличными, но завещал их Лили все до пенса. Было бы вполне естественно
оставить Принглу хоть что-нибудь. Хотя, конечно, Прингл мог занять у
Диллинга крупную сумму еще до получения наследства, и они могли прийти к
соглашению, что потеря капиталовложения Прингла сводит этот долг на нет. И
все же в их дружбе было что-то непонятное. Может быть, дело в том, что
составлявшие досье лично не встречались с Принглом. Если его расспросить,
возможно, выяснится немало интересного. Однако Гримстер сомневался, что
Билли ему поможет. Прингл явно был лишь приятелем Диллинга, а не деловым
партнером. И денежные расчеты они, наверняка, давно уладили.
Копплстоуном. Сэр Джон уже уехал. Утром и Копплстоун вернется в Лондон. А
сейчас он был пьян и говорить о Прингле отказался.
почти пустая. Копплстоун развалился в кресле, положив ноги на скамеечку. Он
пил и до ужина, и за столом, и после, у себя в номере. Его лицо отекло,
покраснело от выпитого, но речь оставалась связной, хотя и замедлилась. Он
приветствовал Гримстера, взмахом руки предложил присоединяться. Гримстер
пить отказался, но сел напротив и стал раскуривать сигару.
на запад разворачивать свои войска. Говорят - но только говорят, слышишь? -
он любит жену и двух сыновей до безумия. Если увижу это воочию, потом не
жаль и умереть. - Он потянулся к рюмке, хлебнул неразбавленного виски,
подержал во рту и, поморщившись, проглотил.
Подражая хмельно голосу сэра Джона, Копплстоун продолжил: - "Приведите мою
машину, Копплстоун. Экспериментируя с мисс Стивенс, вы, Гримстер, кажется,
только спутали карты специалисту. Отвяжитесь от нее. И никаких
инородцев-гипнотизеров. С ними слишком много возни. К тому же они
ненадежны". Бог предполагает, а сэр Джон располагает. Тебе следовало бы
знать то, что знаю я, и видеть то, что я видел. - Внезапно он расплылся в
улыбке и спросил: - Не правда ли?
Сегодня я хуже, чем не в себе, и это длится уже много дней и ночей. Но мои
ночи - спасибо разумному графику моей работы - принадлежат мне, слава Богу,
целиком... Расскажи-ка, в чем суть гипноза. В сексуальном превосходстве, в
преимуществе сильной личности?.. Вперишься в жертву чарующим взглядом, и ни
в чем тебе отказа нет? - кроме как в сведениях о той дурацкой пятнице. А
теперь тебе запрещают работать. Шеф приказал не путать карты.
Определенные области коры головного мозга не затормаживаются. Или все дело в
спинном мозге?
показал на руку Гримстера.
блеск перстня и застывшее от выпитого лицо Копплстоуна подсказывали ему
фантастическую идею. Конечно, Гримстер был далеко не уверен, что Копплстоуна
удастся загипнотизировать. Хотя, получив власть над Лили, он иногда тешил
себя этой мыслью. Ведь думал и действовал он с одной целью - подтвердить
собственные иссушенные временем и пока беспочвенные подозрения. А сейчас
Копплстоун предоставил ему возможность сделать это.
следовать за ним только взглядом и потом потихоньку опускаю.
переносицы Копплстоуна, который не оторвал от перстня взгляд и так же, как
Лили, опустил глаза.
гордости или с непривычки, - каждый, в сущности, хочет погрузиться в транс.
Хочет покоя, избавления от суеты... В этом все дело. - Гримстер ничуть не
волновался, просто надеялся, что пьяный Копплстоун поддастся внушению, и
тогда он, Гримстер, по счастливой случайности получит сведения, которых от
Копплстоуна не добиться никакой хитростью. Гримстер продолжал:
ты чувствуешь, как веки становятся тяжелее и тяжелее, как возникает желание
уснуть... отдохнуть... забыться. Глубоко-глубоко уснуть, как никогда не спал
раньше...
устах, когда глаза, прикованные к перстню, опустились вновь, потянув за
собой и веки, а голова немного свесилась.
исповеди... Мы оба это понимаем. На душе у нас немало такого, от чего мы не
прочь ее избавить...
погружается в транс точь-в-точь, как Лили. Ничуть не возбужденный тем, что
стоит на пороге тайны, исполненный лишь холодного точного расчета, Гримстер,
скрупулезно поддерживая равновесие между мгновенно задуманным и тут же
воплощенным планом, говорил ровно и бесстрастно:
и ничто тебе уже не страшно. Ты ведь слышишь меня, Коппи? Даже во сне ты все
равно меня слышишь, верно?
сказать. То, что спрятано у тебя в глубине души и от чего ты не прочь
избавиться. Разве не так? - Не прерывая разговора, он протянул руку,
осторожно взял у Копплстоуна рюмку с виски и поставил ее на поднос. Потом
правой рукой аккуратно устроил голову Копплстоуна на спинку кресла:
когда проснешься, забудешь, что твой сон навеян мною и перстнем. Запомнишь
только, что я приходил поговорить и выпить, но ты отключился прямо в кресле,
а когда проснулся, меня уже не было. Ясно, Коппи?
Копплстоун ответил:
в самом деле готов мне помочь. Вытяни правую руку вперед.
что он считал счастливым случаем, лишь уловкой, притворством Копплстоуна,
который теперь ради личной выгоды или по приказанию сверху пытается выяснить
истинные намерения Джона. Подобные испытания Гримстер еще не проводил, но
абзацы из книги Вальгиези легко приходили на память.
Конан-Дойль Артур
Мороз Александра
Березин Федор
Маккарти Кормак
Флинт Эрик
Юрьев Сергей