тяжело дыша, и оглянулся. На берегу никого не было. Он пролез под проволоку,
перешел железную дорогу, перелез через забор на другой ее стороне. Тут сел в
высокую траву передохнуть, унять дрожь в теле. Он сунул ключ в рот, крепко
зажал его в зубах. Подняв руки, он движением головы и кистей попытался
вставить ключ в замок наручников. Дважды ронял ключ, но панике не поддался.
Освободившись от наручников, Гримстер развязал веревку зубами. Потом встал,
снял пиджак и рубашку и выжал их, насколько смог. Затем снял сапоги и выжал
брюки.
Отвернув голенища сапог, двинулся по дороге. Он понимал: пока ему ничто не
угрожает. Кранстон пойдет через реку к Копплстоуну. Пока они доберутся до
усадьбы, пройдет время, там они станут звонить сэру Джону, а сэр Джон почти
наверняка рыбачит сейчас вблизи гостиницы. Если они сумеют связаться с ним,
дело усложнится. Чтобы попросить помощи у полиции, сэру Джону придется
провести щекотливые разговоры с главным констеблем. Одно знал Гримстер
наверняка: узнав о происшедшем, сэр Джон тотчас схватит чемоданы и
переберется в усадьбу. Он поймет, что оставаться в гостинице, пока Гримстер
на свободе, опасно. Чтобы ускорить расплату, необходимо добраться до
гостиницы как можно раньше. Если Гримстеру не повезет... Что ж, он придумает
что-нибудь другое. Удача, которая до сих пор ему улыбалась, рождала в нем
уверенность в успехе. Сэр Джон в отпуске никогда своих привычек не менял.
После обеда он обязательно рыбачит. Гримстер взглянул на небо. До сумерек
еще полчаса. Сэр Джон теперь на реке и останется там до темноты.
автофургон. Подойдя поближе, Гримстер заметил пастуха с отарой овец. Ключ
торчал в замке зажигания фургона. Гримстер залез в машину и завел мотор. До
"Лисы и гончих" было четверть часа езды.
фургон за верандой, он оглядел стоявшие у крыльца машины. Их было с
полдюжины, в том числе и черный "даймлер" сэра Джона. Значит, шеф не поехал
рыбачить на дальние перекаты. Он или в гостинице, или пешком отправился к
реке. Гримстер вылез из машины и вошел в дом. В это время здесь было много
иностранных гостей, которые не только приезжали сюда из года в год, но и
останавливались в одних и тех же комнатах. С ванной было только два номера,
один на первом этаже, другой на втором. Сэр Джон всегда снимал верхний, с
видом на лужайку, - так нравилось его жене, обязательно приезжавшей к нему в
последнюю неделю отпуска.
подозрений. Справа от входа была открыта дверь в гостиную, несколько человек
пили там кофе. Гримстер поднялся по лестнице и подошел к номеру сэра Джона.
Открыть дверь труда не составляло - в гостинице не было замков. Если
постояльцам хотелось уединиться, они закрывались изнутри на крючок. Гримстер
знал все это - ему не раз случалось приезжать сюда.
Одна из кроватей не была заправлена. На простыне лежал листок писчей бумаги.
Гримстер взял его. "Сэра Джона просили срочно позвонить в Хай-Грейндж", -
прочитал он.
дальнем углу комнаты. Вынув из кармана картонную коробочку, он включил
настольную лампу и осмотрел шприц. Тот был полон. Гримстер положил его рядом
с собой на туалетный столик, погасил свет. Вдруг по подоконнику застучал
дождь. Во двор въехала машина, послышались мужские голоса.
покинули его. Он провел рукой по лицу, ощупал синяки от ударов Копплстоуна.
Да, Копплстоун... Это он позволил Гаррисону заманить Гримстера в ловушку, и,
быть может, сделал это нарочно - так сильно ненавидел он Ведомство. После
смерти сэра Джона Копплстоун станет главой Ведомства, но долго не
продержится. Обстоятельства против него. Он поймет это и насолит Ведомству
как можно больше и как можно быстрее. Копплстоуну, как и самому Гримстеру,
предначертано разрушать. Они оба, придя в Ведомство, ощутили и взлелеяли
гордыню, возникшую от принадлежности к избранным, чьи дела поначалу
привлекали и очаровывали их, потом потребовали хладнокровной, бесчеловечной
преданности, а потом, коль скоро Гримстер и Копплстоун не смогли до конца
подавить в себе великодушие, оттолкнули настолько, что они, каждый
по-своему, стали искать способ уничтожить Ведомство или отстраниться от
него. Гримстер понимал, что и сам сэр Джон точно так же мучается, хотя виду
не подает. Раз попался в ловушку, уже не вырвешься.
отворилась. Загорелся свет, и в комнату вошел сэр Джон. Заметив записку, он
шагнул прямо к постели, нагнулся. На нем были коричневые брюки гольф и
резиновые сапоги. Когда Гримстер встал и подошел к нему сзади, он обернулся.
лицо младшего, младший - на бледное, изборожденное морщинами лицо старшего с
усами стального цвета, с еще не просохшими каплями дождя. Противники были
одного роста, и когда-то тело сэра Джона было таким же упругим и сильным,
как тело Гримстера. Взгляд сэра Джона скользнул по строчкам записки и вновь
остановился на противнике. Шеф скомкал листок (Гримстер заметил коричневое
родимое пятно на руке) и тихо, покачивая головой, спросил:
это не важно. Всему приходит конец. - Он слегка пожал плечами и замер в
ожидании.
раскаянием. Не сказав больше ни слова, Гримстер сильно ударил сэра Джона
ребром ладони по шее. Тот глухо застонал, упал на спину поперек кровати и
замер.
иглу шприца в правое предплечье. Он надавил на поршень и не отпускал, пока
вся жидкость не ушла из цилиндра. Выпрямляясь, он снова увидел падающую с
обрыва машину Вальды и понял, что это в последний раз. Он представил, как
машина, кувыркаясь, падает с обрыва все ниже и ниже...
Они с сэром Джоном были одного роста, а Гримстеру нужно было переодеться,
переобуться и запастись деньгами. Во встроенном шкафчике нашлось все
необходимое: пиджак, брюки, рубашки, носки и пара поношенных коричневых
башмаков. Он тщательно отобрал одежду и сложил ее в саквояж.
обыскал его, нашел ключи от машины, потом полез во внутренний карман за
бумажником. Бумажник был из крокодиловой кожи, с серебряными уголками,
изрядно потертый. Гримстер высыпал все бумаги рядом с телом сэра Джона.
Здесь было десять купюр по пять фунтов, три - по одному фунту, водительские
права, лицензия девонского отделения общества рыболовов, счет из магазина
Харди за рыболовные снасти и небольшой прозрачный пластиковый конверт, в
таких мужчины хранят обычно семейные фотографии.
Глаза сэра Джона смотрели в потолок, стальные, с голубым оттенком глаза. Рот
под усами приоткрылся. Сам не зная почему, Гримстер протянул руку и опустил
веки мертвеца. Голова бывшего шефа свесилась набок, щека едва не задела
пластиковый конверт. Это снова привлекло к конверту внимание Гримстера, и он
сквозь прозрачную оболочку разглядел верхнее фото. Нагнулся, взял конверт и
посмотрел на снимок внимательнее. Потом вынул и просмотрел все фотографии.
Их было шесть, чаще всего встречались снимки жены сэра Джона и его двоих
сыновей. Оставив себе две карточки, Гримстер спрятал остальные в конверт и
положил его вместе с другими документами в бумажник, а бумажник засунул сэру
Джону в карман. Потом постоял еще немного над трупом, кончиками пальцев
правой руки коснулся родимого пятна на его левой руке, ощутил ее еще не
ушедшее тепло. Наконец он взял руку сэра Джона в свою, пожал ее и
отвернулся. Захватив саквояж, он покинул номер и, никого не встретив,
спустился по лестнице. Дверь в гостиную была закрыта, за нею слышались
голоса. Он вышел в сумерки под мелкий, моросящий дождь. На веранде горел
свет, струился он и из окон бара. Навстречу из темноты выбежали два
ирландских сеттера, принадлежавших владельцу гостиницы. Один лизнул ему
руку. Гримстер пошел к машине сэра Джона.
сиденье, он двинул машину вверх по пологим неровным склонам, выехал на
эксетерское шоссе, миновал полутемную станцию в Эггсфорде и поехал по узкой
дороге, оставив справа реку Тау. Гримстер вел машину, ни о чем не думая,
ничего не чувствуя, - хладнокровный, мрачный человек, ждущий облегчения, а
пока оно не пришло - не нуждающийся ни в памяти, ни в сочувствии. Поэтому он
ехал быстро, знал точно, куда направляется, все возможные способы скрыться
были давно продуманы, и ему оставалось лишь действовать. Он гнал машину,
словно она была лошадью, которую можно пришпорить, мчался стремглав сквозь
ночь по мокрой от дождя дороге. Он не терял надежды на облегчение, которого
ждал и которое, он был уверен, или превратит остаток его дней в бесконечную
муку и наполнит ночи жуткими снами, или оставит его, наконец, без
воспоминаний в желанном одиночестве.
темного соснового леса. А впереди на дорогу осторожно, словно жук,
выруливал, притушив огни, трактор с дощатым прицепом. Гримстер заметил его
за пятьдесят ярдов, увидел, что трактор затормозил, выехав на середину
шоссе. Джон хотел перевести "даймлер" в правый ряд, намереваясь объехать
неожиданное препятствие. Но, повернув руль, почувствовал, что колеса
занесло. Он стал выправлять занос. Он не почувствовал ни страха, ни
волнения, потому что во время тренировок он не один час провел на треке. Но
теперь - он так и не понял, почему - руки не послушались его. Наверное,
потому, что он принял решение слишком быстро, не успев осознать его. Лишь
тело, плоть радостно встретили это решение, а через несколько мгновений
Корнев Павел
Андреев Николай
Роллинс Джеймс
Лукин Евгений
Якубенко Николай
Каргалов Вадим