поднес к носу Сатрапа свой чудовищный колотушкообразный кулак.
щупали кулак и восхищались:
Иосиф.
О! Зюбы ньет!
начальник Геннадий Вениаминович Разуданов". - Около новенькая кнопочка
звонка. Площадка второго этажа. Кусок лестницы. Внизу, под лестницей, -
голова с длинными усами и толстым носом. Фуражка с кокардой. Это Козодав.
Ему холодно. Он ежится. Он подымает воротник. Он часто моргает. Глаза
слипаются. Козодаву хочется спать.
молока и бутерброд. Кому-то оставлено...
спотыкается о ступеньку:
изящной перчатке подносит спичку к звонку. Спички одна за другой долго
вспыхивают и тухнут.
на минутку заснул, очухавшись, тяжело вбегает наверх...
поймал неизвестного за шиворот. Свистит. - Каррраул!.. Пымал!
полицейского. Это сын земского, Венька Разуданов. Он негодует:
милость, простите. Думал, за звонком кто...
вылезает на площадку, и из-за его спины выглядывают испуганные, заспанные
лица жены, свояченицы и прислуги.
проспал.
и дырочка от гвоздей. Все поворачиваются к Козодаву. Козодав подходит к
дверям, не верит глазам, щупает место. Потом разводит руками. Земский трясет
его за шиворот:
главы.
поблескивает кнопка.
тебя бы не взял, на весь город!.. Поймаешь - пятьдесят рублей награды. Нет -
так ты у меня попрыгаешь, бляха номер два ноля!
Красные шнуры погон на его богатырских плечах взлетали, как весла, в людской
реке базара. И на базаре Козодав встретил Костю Гончара - шалманского
блаженного, пестрого Костю. Разукрашенный, как рождественская елка, бродил
Костя по базару. Две новые реликвии лучились на его брюхе: реклама галош
"Треугольник" и... большая красная розетка с кнопкой от звонка. Увидев
звонок, фараон кинулся к Косте. Он пообещал Косте, если тот скажет, откуда у
него звонок, подарить красные погоны, золотые висюльки и все, что угодно.
Костя, улыбаясь, рассказал все... Рассказал, как украл звонок из-под нар
Рекрута.
Раз, та еще двадцать раз, та еще...
"Манифеста Борьбы и Мести". Главари были в руках. Чтоб словить остальных,
фараон решил соблазнить Иосифа. Он явился в шалман и сел на его нары,
дипломатически покашливая.
Чем могу быть нужным?
звоночек срезали. Я никому ни-ни. Так, послухать охота. Ну, брось
корежиться.
Хотя я и Иосиф, а вы фараон, но я не могу понять, откуда вам это
приснилось...
продолжал:
лейб-городовой, вы колоссающий обер-подлец!
остановился. Вынул манифест. Начало и конец были оборваны, но список старост
остался нетронутым. Поразмыслив, Козодав вырезал из манифеста Сатрапа, сына
земского начальника. "Земский за эту бумажку пятишку даст, - решил
городовой, - а не то и его сынка попрут". Поправив фуражку, фараон пошел в
участок, а оттуда в гимназию, к директору...
провода. В десять телефонная барышня соединяла звенящими в ветре проводами
полицейский участок с зеленым кабинетом за учительской. Директор, зеленый,
как обои его кабинета, и медлительно безрадостный, как диктант, повернул
рукоятку телефона, откинулся в кресло, снял трубку и поднес ее к уху.
коридору прошли двое. У этих двоих были тяжелые незнакомые и недобрые шаги.
У одного, ступавшего тяжко и кряжисто, скрипели сапоги. Другой на каждом
шагу чем-то позванивал, тренькал. В классах прислушивались. Подняли головы
от тетрадей, шпаргалок, щелей в парте, от запретных книжек и козырного
валета. На дверях остановились настороженные взгляды.
перья. Биндюг сморозил что-то в задаче. Не выходило по ответу. Шаги в
коридоре совсем сбили с панталыку. Степка-Атлантида, у которого сердце тоже
екнуло, увидев друга в затруднительном положении, послал ему записку:
мерзостно-ликующий Цап-Царапыч, играя брелоком-ключиком. Ключик был от
шкафа, где лежал кондуит. Цап-Царапыч вызвал:
Козодав, убоявшись Биндюговых кулаков, вырезал и его из списка.
дороге незаметно сунул Биндюгу свернутую в трубочку бумажку. В дверях
Атлантида остановился и хотел что-то сказать, но Цап-Царапыч вытолкнул его
за дверь. Класс томительно молчал. Учитель математики нервно протирал
запотевшие стекла очков...
полное решение задачи, не выходившей у Биндюга. Степка и в последнее
мгновение не забыл друга, помог. С минуту Биндюг сидел неподвижно, опустив
голову и уткнувшись глазами в одну точку. Потом вдруг встал, качнулся над
партой, вобрал воздуха во всю свою широкую, как рыдван, грудь, избычился и
решительно сказал:
ранец и грузно пошел с ним к дверям. Небывалая тишина наступила в третьем
классе.
почувствовал себя маленьким и обреченным. И он услышал, как за дверью в
страшном немении покинутого им класса полыхнул, взвился над партами,
чернильницами, кафедрой тонкий хохот и перешел в захлебывающийся визг. Это
на первой парте, не выдержав, забился в истерике маленький Петька
Шидловский Дмитрий
Корнев Павел
Белов Вольф
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Флинт Эрик