в ягдташ Майкла.
тоже. Пора идти.
Котт набросала сверху листья и ветки, так что кострище уже ничем не
отличалось от того, что его окружало. В воздухе остался запах дыма, а
сквозь него просачивался запах крови. Ноздри Котт затрепетали, как у
оленя.
обед.
а он изнемогал под тяжестью дробовика, ягдташа, сапог и куртки. Майкл Фей,
неустрашимый исследователь неведомых земель.
их путь ковром леопардовых шкур с узором из непрерывно меняющихся пятен.
На ходу было тепло - об осени напоминал только налетающий порывами ветер и
прохладный воздух над сплетением ветвей вверху. В более густом подлеске
они замечали возню и движения, вспугнули семью оленей, а на дубу увидели
филина, который смерил их равнодушным взглядом круглых глаз. Натыкались
они и на многое другое. Дерево, обвитое гирляндами из шиповника и
жимолости, давно завядших, а под ним - куча костей и сломанных копий.
Майкл вытащил обломок с искусно оббитым наконечником в форме листа и
острым, как бритва. Он поглядел на Котт, но она нахмурилась и жестом
приказала бросить его обратно. Святилище какого-то племени, объяснила она.
Лучше ничего тут не трогать.
кустарником и юными деревцами. Посреди буйной растительности виднелись
остатки глинобитных стен, обвалившиеся кровли, каменные очаги, брошенные
шкуры и большая мусорная куча со множеством обглоданных костей и навозных
мух. И там спиной к дереву стоял человеческий скелет, обтянутый кожей,
давно уже утративший всякий запах. Дожди чисто его вымыли, звери по
какой-то причине не тронули. На разрушенную деревушку смотрели пустые
глазницы с почерневшего лица, кожа облегала череп туго, будто натянутая на
барабан.
что тут случилось что-то дурное, какая-то страшная беда. Они с Котт
ускорили шаг, оставив скелет нести свою стражу.
заросли. Майкл проклинал ягдташ, который цеплялся за все подряд, и
раздвигал ветки стволом дробовика.
припустил: волосы Котт прилипли к спине, балахон стал почти прозрачным. Ее
начала бить дрожь, и Майкл отдал ей куртку. Они брели и брели вперед, Котт
у него за спиной то и дело указывала, куда повернуть.
час они не прошли и мили.
воду с глаз. - Слишком далеко, чтобы добраться туда сегодня.
вдруг сорвался на низкие ноты, ошеломив их обоих. Тут Котт принялась
хохотать.
будет не из приятных.
цветка. Лицо у нее было холодным, во впадинах ключиц скапливалась дождевая
вода и стекала в ложбинку между грудями. Он выпил ее поцелуями, касаясь
языком ее соска под балахоном, твердого, точно камушек. Она мягко отвела
его голову.
и разжечь костер.
зверей на расстоянии.
пирамидку из веток, и дрожь в руках мешала ему зажечь спичку. Одна за
другой чертовы отсыревшие мертвые спички ломались, наконец одна все-таки
вспыхнула, и он бережно поднес огонек к растертому в ладонях мху, который
заменял им трут. Дым ел глаза, окуривал волосы. Но огонек разгорался все
больше.
листьев и проконопатила горстями хлюпающей глины. Походил он на мохнатый
огромный кротовый холмик и стоял у самого костра, так что дым затягивало
внутрь, но они все равно скорчились там, чтобы поужинать холодной свининой
в застывшем сале. Впитывая тепло, они подбрасывали и подбрасывали хворост
в огонь, пока он не взметнулся в высоту на ярд.
Котт льнули к его плечам, точно плющ, и ее крик смешался с шумом дождя и
шелестом деревьев, так что он замер, боясь, что причинил ей боль. Но она
настойчиво потребовала, чтобы он продолжал, и его оргазм был точно взрыв
ярко-алой крови у него в мозгу, накатившейся на них морской волной. Она
расслабилась под ним, целовала его глаза, шептала слова на непонятном
языке. В его ноздрях стоял запах мяты и глины, дыма и секса. И потом акт
всегда ассоциировался у него с этими запахами и постанываниями ветвей под
дождем и ветром.
жизни, а дремучие деревья - единственным его миром.
задубела от холода.
на открытую равнину, где есть дыра в сети, путь назад через пещеру, из
которой они выбрались словно бы так давно. Несмотря на сковавшую его
усталость, все чувства Майкла встрепенулись. Уже совсем близко. Нельзя,
чтобы их перехватили почти у самой цели.
обещал, возник Рингбон. От его едкого запаха лошадь и мул зафыркали, а
мул, на котором ехала Котт, еще и задергал длинными ушами.
слово, но Майкл давно уже оставил попытки разобраться в языках, на которых
говорили обитатели леса. Смесь старогэльского с сакским и старонорвежским,
с добавками кухонной латыни. Они дразнили сознание - казалось, чуть-чуть и
ты поймешь. Древние слова, погребенные в подсознании, точно драгоценные
камни. Требовались огромные усилия, чтобы извлечь их оттуда, хотя некогда
это был язык его снов. Он терял их, потому что он был так близок к
завершению, так далеко от сердца леса. Меркади предупреждал его об этом -
о том, что лес проникал корнями и щупальцами в сознание с такой же
неизбежностью, с какой деревья выбрасывают ветки. Они отступали,
удалялись, но, решил он, некоторые навсегда останутся там, какой бы
дорогой он ни пошел в грядущие годы.
обитатели забрались в свои берлоги и норы. Даже тролли притаились, ожидая,
когда холода смягчатся. Но в такую погоду запах следа сохраняется долго.
Хорошая погода для охотников.
прибавил шагу. Она откинула капюшон.
потом уже устраиваться на ночлег. Это их последняя возможность напасть на
нас из-за деревьев.
и Майкл сердито нахмурился, злясь на себя, что не может понять. Лисий
человек, видимо, согласился. Он побежал вперед, маня их за собой. Рингбон
был один. Его родичи - те, кто уцелел, - ушли, потому что эта часть мира
лежала за их пределами.
таким облегчением ехать, не увертываясь от веток, поднимать глаза и видеть
первые льдистые звезды в бездне сгущающейся ночи.
границы леса на безграничный распахнутый простор, на гряды низких
укутанных снегом холмов, которые, мерцая в звездном свете, волнами уходили
за горизонт. Наконец-то, наконец безлесый край!
Место Вне Леса.
ночлег. Костер, часовой, лошадь и мул - у каждого были свои обязанности. И
уже через полчаса они сидели перед шипящим огнем и желтый свет играл с
тенями на их лицах. Они ели зайца, которого Рингбон поймал накануне в
силки, а потом легли, опираясь на локоть, точно императоры, а вокруг -
задумчивый мрак деревьев, чуть светлеющий с той стороны, где они кончались
Акунин Борис
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Муркок Майкл
Сертаков Виталий
Шилова Юлия