кем-то другим.
он рассказывал Сибруку. Предметом его дум стала двоюродная сестра Карен -
еще одна Карен. Только она имела чин контр-адмирала и командовала
собственным кораблем, а заодно и другими в своей области пространства.
Сипак виделся с ней снова - совсем недолго, когда два их корабля
встретились в космосе и вместе подошли к семнадцатой Звездной базе.
исчезнуть в Промежутке, с тобою вместе. Однако жизнь должна идти своим
чередом".
кто-то вроде Сибрука напоминает тебе о твоем доме и о том, что жизнь твоя
могла обойтись безо всех сложностей Звездного флота. - Он вздохнул. - О
доме, какого я никогда не видал, но к которому все же привязан".
пор лучше всего смотреть на нее одним из возможных способов - моими ли
глазами, либо глазами Сибрука и Зиа. Он видел родину гораздо позже меня и
прожил там много дольше. Общаясь с ним, ты сможешь лучше понять, какая она
на самом деле, та планета. - В глазах Пэна закружился быстрый лавандовый
вихрь. - Кстати, о нашем друге-перините. Зиа говорит, что они с Сибруком
собираются на Звездную базу, и хотели бы знать, нельзя ли им взять с собой
Саула".
одеться и все еще оставался в надетых с вечера пижамных штанах. Он только
перелез с кровати в теплое гнездо к Пэну.
узнать о его плохом поведении - и весь следующий год он с корабля не
сойдет".
заодно еще что-нибудь сделать?"
двигателей: их заглушили для профилактического ремонта. Сипак заметил, что
его одолевает дремота, и не стал с ней бороться.
ним на полу, опираясь подбородком о скрещенные на коленях согнутых ног
руки, сидела контр-адмирал Карен Эмерсон. Увидев, что он проснулся, она
заметила:
задремавшим... средь бела дня. И таким подавленным. Да что с тобой, в
самом деле?
и, совершенно очевидно, причина сия - тот ваш разговор с Сибруком. Слушай.
Ты и раньше говорил о смерти моей двоюродной сестры, но такого не
случалось. А почему сейчас? - Карен подалась вперед, не сводя с Сипака
пристального взгляда; теперь ее локти покоились на скрещенных по-индийски
ногах.
анализируешь, кто ж этим займется? Тебе нужно найти в себе причину, по
которой ты чувствуешь то, что чувствуешь. И я могу помочь не хуже любого
другого. - Карен выпрямилась. - К тому же, сдается мне, я знаю - по
меньшей мере, отчасти - что тебя тревожит. Знаешь ли ты?
Но, по мере того, как тянулись часы, а Карен не двигалась и не
заговаривала снова, его разум начал задумываться о разном. Если Карен
думала, что знала ответ, тогда в прошлом обоих должно быть нечто.
спросил:
точностью почти до дня, с тех пор, как они с женой стали близки, буквально
в муках Пон Фарр. Поскольку служба их проходила в разных местах, времени
провели они вместе немного, но провели весьма пылко. Легче было подавлять
эти воспоминания, чем сожалеть о том, чему уже никогда не повториться. Ее
смерть, заново пережитая в разговоре с Сибруком, особенно в годовщину их
сближения, разворошила воспоминания достаточно, чтобы вызвать, как он
теперь понимал, своего рода депрессию. Воспоминания, и хорошие, и дурные,
навалились на него, подобно тонне кирпичей - внезапно, всем весом,
накопившимся за прошедшие годы. Из-за того, что он подавлял их и не
разбирался в них здраво, высвобождение зажатых до поры чувств принесло
гораздо больше горя, чем следовало бы. Половодье чувств захлестнуло его,
подобно лавине - дикой, неукротимой стихии.
сближения до ее гибели прошло полтора года, и за этот срок они сумели
увидеться два или три раза. Слишком мало воспоминаний, которые можно было
бы смаковать, потому он не давал им ходу. Сокрытое добро - все равно что
зло. Непрошеные слезы заструились по его лицу.
гнезда. Карен видела его потрясенное лицо и нахлынувший вслед за тем вал
чувств. Обычно Сипак выбирал, какие переживания показывать окружающим -
теперь выплеснулось непрошеное, нежданное. Вполне достаточно, чтобы
подтвердить ее подозрения.
утверждение, а не вопрос. - Так я и думала. Позволь им выйти наружу. Тогда
ты, может быть, сумеешь взглянуть в лицо Сибруку и своим воспоминаниям.
этим юношей-перинитом с того самого дня, как вы познакомились? И едва
говорил с Саулом. Пэн считает - хорошо хоть ты на его вопросы отвечаешь, -
Карен нежно погладила его по спине. - Слезы тоже помогают сбросить
тяжесть.
сотрясать его тело.
Сипаком. - Пэн говорит, что ты плакал в тот день, когда узнал о гибели
моей сестры, и несколько дней после этого. Еще он сказал, что с тех пор ты
не плакал и почти не говорил ни о ней, ни о тех днях, которые вы провели
вместе, ни о ее смерти - разве только тебя к этому принуждали или
спрашивали об этом. - Минуту она смотрела на вздымавшиеся рядом с ней
плечи, потом спросила: - Хочешь, чтоб я ушла? Кое-что не стоит видеть
никому.
колени.
допускает внешне проявлять свои чувства, тем более в чьем-то присутствии.
И когда они все же дают себе волю, неважно, по какой причине, после этого
у них болят мышцы.
выплаканного горя, Карен помогла ему встать и перебраться на кровать.
слухом едва уловила. - Останься, прошу тебя.
покрывала, открыто приглашая. Она скользнула под одеяло и оказалась в
кольце его рук. Скоро его подбородок лег ей на макушку.
Спасибо за воспоминания. - Он вздохнул. - За то, что ты - мой друг.
вулканитом. Для меня - быть контр-адмиралом и за все отвечать. Неважно,
каковы причины - это делает необходимым наше одиночество, отсутствие
близости с другим человеком. Иногда человеку просто необходимы объятья.
Карен потребовалось немного больше времени, чтобы уснуть - она не привыкла
спать с кем-то - но немного погодя они вдвоем мирно отдыхали, угнездившись
в объятиях друг друга. На мгновение выглянул из Промежутка Пэн, ощутил,
что его напарник снова успокоился, и удалился с зеленым водоворотом в
глазах. Теперь, может быть, все опять пойдет своим чередом.
4. НЕВОЗМОЖНО ВО ВТОРОЙ РАЗ ПРОИЗВЕСТИ ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ
своему опыту, приобретенному на Вулкане, он знал, что во время их
Корнев Павел
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Корнев Павел
Ильин Андрей
Акунин Борис