Чтение 58–й страницы книги ~Мешок с костями~

- И больше никаких визитов в трейлер Мэтти. Это понятно.

Я ответил, что да; Мэтти ответила, что да. Однако по выражению лица Джона
Сторроу чувствовалось, что мы его не убедили. Вот я и задался вопросом, а
что такого прочитал он в наших лицах или телах, если у него остались
сомнения?

- Они избрали линию поведения, которая, возможно, не принесет результата.
И мы не можем дать им шанс изменить направление атаки. Новым объектом могут
стать как ваши взаимоотношения, так и отношения Майка и Киры.

Ужас, написанный на лице Мэтти, превратил ее в двенадцатилетнюю
девочку-подростка.

- Майка и Киры? О чем вы?

- Если мы загоним их в угол, они попытаются вырваться, обвинив Майка в
растлении несовершеннолетней.

- Это нелепо, - вырвалось у Мэри. - И если мой свекор решится на такую
мерзость... Джон кивнул:

- Да, тогда нам придется наносить ответный удар. Газеты тут же подхватят
эту историю, не отстанет и телевидение. И тогда - да поможет нам Бог. Нам
ничего этого не нужно, поэтому мы постараемся избежать такого развития
событий. Если взрослым будет тяжело все это пережить, то что уж говорить о
ребенке. Ему эта трагедия будет аукаться всю жизнь.

Он наклонился, поцеловал Мэтти в щеку.

- Мне очень жаль, - в голосе звучало искреннее сочувствие, - но дела об
опеке, к сожалению, в большинстве своем проходят именно по такому сценарию.

- Спасибо, что предупредили. Просто.., я и представить себе не могла, что
люди способны на такую чудовищную ложь, если не видят другого способа
добиться своего...

- Тогда позвольте предупредить еще вот о чем. - Лицо Джона сделалось
суровым. - Наш противник очень богат, а основания для иска у него, мягко
говоря, хлипкие. Это гремучая смесь.

Я повернулся к Мэтти.

- Вы все еще волнуетесь из-за Ки? Вам кажется, что ей угрожает
опасность?

Я видел, что у нее есть желание уйти от ответа (такие уж мы, янки, не
любим признаваться в собственных слабостях), но здравый смысл возобладал.
Мэтти решила, что в данной ситуации не вправе позволить себе скрытность.

- Да. Но это лишь ощущение, ничего больше.

Джон хмурился. Видимо, и ему пришла в голову мысль, что Дивоур может
добиться желаемого, прибегнув к внесудебным методам.

- Приглядывайте за ней. Интуицию я уважаю. Ваши опасения базируются на
чем-то конкретном?

- Нет, - ответила Мэтти, быстрым взглядом предупреждая меня: держи рот на
замке. - Пожалуй, что нет. - Она открыла дверцу "скаута" и бросила на
пассажирское сиденье бумажный пакет с "Туинкиз" - все-таки решила взять
печенье с собой. Потом повернулась ко мне и Джону, по глазам чувствовалось,
что она сердится. - Не уверена, что смогу последовать вашему совету. Я
работаю пять дней в неделю, а в августе, когда мы будем переводить на
микрофиши новые поступления, придется работать шесть. Днем Ки в Летней
библейской школе, потом до вечера - с Арлен Каллум. Я вижу ее только по
утрам. Остальное время она с другими людьми.

- Я мог бы найти вам няню, - предложил я, подумав, что няня обойдется мне
куда дешевле Джона Сторроу.

- Нет - ответили они в унисон, переглянулись и рассмеялись. Но даже
смеясь Мэтти оставалась печальной и несчастной.

- Мы не можем давать такой козырь Дарджину или адвокатам Дивоура, -
добавил Джон. - Узнать, кто платит мне, - это одно. А вот установить, кто
оплачивает няню, - пара пустяков.

- Кроме того, я и так перед вами в долгу, - присоединилась к нему Мэтти.
- В большом долгу, из-за которого я не могу спокойно спать. И я не собираюсь
влезать в новые долги. Не нужна мне эта головная боль. - Она запрыгнула в
"скаут" и захлопнула дверцу.

Я оперся рукой о стойку. Теперь мы сравнялись в росте и наши глаза
находились на одном уровне.

- Мэтти, деньги мне тратить решительно не на что. Честное слово.

- Когда речь идет о гонораре Джона, я согласна. Потому что Джон трудится
ради Ки. - Она протянула руку, сжала мою. - А ради себя я не возьму и цента.
Понимаете?

- Да. Но вы должны сказать вашей сиделке и руководству Летней школы, что
вам грозит судебный процесс об опеке, и без вашего разрешения они не должны
отпускать Киру - ни с кем и никуда.

Мэтти улыбнулась:

- Уже сказала. По совету Джона. Оставайтесь на связи, Майк. - Она
оторвала мою руку от стойки, чмокнула и уехала.

- И что вы по этому поводу думаете? - спросил я Джона, провожая взглядом
сизый шлейф, протянувшийся за "скаутом", который уже въезжал на новый мост
Праути, чтобы потом свернуть на Замковую улицу, ведущую к Шестьдесят
восьмому шоссе.

- Я думаю, ей повезло, потому что у нее есть щедрый благодетель и ловкий
адвокат. - Джон помолчал и добавил:

- Но вот что я вам скажу. Почему-то не кажется она мне везунчиком. У меня
такое чувство... Ну, не знаю...

- Она словно окутана невидимым облаком.

- Возможно. Есть что-то такое. - Он провел рукой по волосам. - Просто я
чувствую в ней какую-то обреченность.

Я знал, что он хотел этим сказать.., только мои чувства к ней были
сильнее. Мне хотелось лежать с ней в одной постели, невзирая на последствия.
Ощущать на себе ее руки. Вдыхать аромат ее тела, волос. И чтобы она
прижималась губами к моему уху и шептала: "Делай со мной что хочешь. Все,
что хочешь".

***

В "Сару" я вернулся в начале третьего и вошел в коттедж, думая лишь об
одном: уединиться в кабинете, включить "Ай-би-эм" и писать, писать, писать.
Мне все еще с трудом верилось, что такое возможно. Я собирался поработать
(только после четырех лет бездействия я не работал, а наслаждался) до шести,
а потом хотел искупаться и заглянуть в "Деревенское кафе" - отведать столь
богатое холестерином фирменное блюдо Бадди.

Но едва я переступил порог, зазвонил колокольчик Бантера. Я замер в
прихожей, еще держась за ручку двери. В доме царили жара и солнечный свет,
но у меня по коже побежали мурашки.

- Кто здесь? - спросил я.

Колокольчик умолк. На мгновение повисла тишина, а потом тишину разорвал
женский крик. Он накатывал на меня со всех сторон, вышибая из меня пот.
Полный ярости, злобы, горя.., и, думаю, более всего, ужаса. Закричал и я -
ничего не мог с собой поделать. Я испугался, стоя в темном подвале и слушая
постукивания по стене, но тут мой страх возрос многократно.

Он не прекратился, этот крик. Растаял вдали, как и плач ребенка. Словно
кричащую женщину быстро увели прочь по длинному коридору Наконец я перестал
его слышать.

Я привалился к книжным стеллажам, прижав ладонь к футболке, под которой
неистово колотилось сердце. Я жадно ловил ртом воздух, мышцы буквально свело
от напряжения, и теперь они медленно восстанавливали нормальный тонус.

Прошла минута. Сердцебиение заметно успокоилось, успокоилось и дыхание.
Оторвавшись от стеллажей, я осторожно шагнул вперед. Ноги меня держали,
поэтому за первым шагом последовал второй, третий. Уже стоя у кухни, я через
открытую дверь бросил взгляд в гостиную. С каминный доски стеклянными
глазами на меня смотрел Бантер. Колокольчик недвижимо висел на его шее.
Солнечный луч освещал мышиную голову сбоку. В доме слышалось лишь тиканье
глупого Феликса.

Тогда я подумал, что кричала Джо, что в "Сару-Хохотушку" вселился призрак
моей жены, и ей больно. Умерла она или нет, но кричала она от боли.

- Джо? - тихонько позвал я. - Джо, тебе...

Вновь послышались рыдания.., насмерть перепутанного ребенка. И
одновременно мои рот и нос наполнились вкусом озерной воды. Задыхаясь, я
схватился рукой за горло, наклонился над раковиной, выплюнул. Как и раньше,
изо рта вырвался не водопад, а маленький ошметок слюны. Ощущение, что рот
заполнен водой, исчезло.

Я постоял, склонившись над раковиной, ухватившись за столик, наверное,
похожий на пьяного, который вернулся с вечеринки, где слишком много съел и
еще больше выпил, а теперь "хвалится харчишками". В смятении чувств я не
очень-то понимал, что происходит вокруг.

Наконец я выпрямился, взял полотенце, вытер лицо. В холодильнике стоял
чай, а сейчас мне более всего хотелось выпить из высокого, запотевшего
стакана ледяного чая. Я повернулся к холодильнику, протянул руку и обмер.
Фрукты и овощи опять образовали окружность. С одной строкой посередине:

help im drown

Все, подумал я. Уезжаю. Немедленно. Сегодня. Однако час спустя я сидел в
кабинете-духовке (на столе стоял высокий стакан с чаем, только кубики льда
давно уже растаяли), в одних плавках, полностью погрузившись в создаваемый
мною мир, в котором частный детектив Энди Дрейк пытался доказать, что Джон
Шеклефорд - не маньяк-убийца, прозванный Бейсболистом.

Мы все выстраиваем в очередь: живем сегодняшним днем, в любой отдельно
взятый момент занимаемся одним отдельно взятым делом: едим, болеем, дышим.
Дантисты пломбируют только один зубной канал, кораблестроители занимаются
только одним кораблем. Если твоя работа писать книги - пишешь одну
конкретную страницу. Мы отворачиваемся от всего, что знаем и чего боимся. Мы