своим глазам, уставился на кровь, окрасившую кончики пальцев. От удара по
затылку в голове шумело.
скаля зубы. Ее щеки заливал светло-розовый румянец. За ярко-красными губами
щерились мелкие зубы. В лучах заходящего солнца глаза словно полыхали огнем.
кресла. Теперь я ясно представлял себе маленького мальчика, которого не
остановили порезанные руки: он хотел завладеть снегокатом, и завладел им. Не
просто представлял - видел его перед собой. - Нет, любитель шлюх.
Если б я оставался на месте, он точно проткнул бы меня тростью, как
какой-нибудь злой герцог из романа Александра Дюма. При этом он наверняка
сломал бы кисть правой руки, кости-то в таком возрасте совсем хрупкие, а то
и вышиб бы руку из плеча, но такие мелочи Дивоура бы не остановили: за ценой
он никогда не стоял. И если бы я чуть замешкался, он бы меня убил, двух
мнений тут быть не могло. Но я успел отскочить влево. Кроссовки заскользили
по крутому склону, а потом и вовсе потеряли контакт с землей. Я полетел в
озеро.
***
Дикая боль пронзила все тело. Я раскрыл рот, чтобы закричать, и в него
хлынула вода - холодная, с металлическим привкусом, на этот раз настоящая. Я
закашлялся, что-то выплюнул, какая-то часть ушла в желудок, подался в
сторону от того места, куда упал, думая: Тут же мальчик, утонувший мальчик,
что будет, если он вдруг схватит меня за ногу?
промежности и ногам, беспокоясь - глупо, конечно, - о бумажнике: кредитные
карточки и водительское удостоверение останутся целехонькими, а вот две
дорогие мне фотографии Джо вода точно испортит.
последует за мной. Обтекатель его коляски навис над тем местом, где я стоял
(я видел следы моих кроссовок слева от выступавших из земли корней березы),
земля осыпалась под колесами, комочками падала в озеро. Уитмор схватилась за
кожух двигателя, пытаясь оттянуть коляску от края, но, конечно, сил у нее не
хватало. Спастись Дивоур мог только сам. Стоя по пояс в воде, с прилипшей к
телу одеждой, я с нетерпением ждал, когда же он спикирует, в озеро.
ухватила серебристый рычажок, потянула назад, и кресло откатилось от края,
швырнув в озеро последнюю порцию камешков и комочков земли. Уитмор едва
успела отпрыгнуть в сторону, не то осталась бы без ног.
обтекатель на меня, и вновь подкатился к самому краю Улицы. Я стоял в воде,
в семи футах от нависшей над озером березы. Уитмор повернулась ко мне задом,
согнулась пополам. Я думал, что она пытается восстановить дыхание.
прикладываться к кислородной маске, что лежала у него на коленях. Солнце
било ему в лицо, отчего оно напоминало полусгнивший фонарь из тыквы с
прорезанными отверстиями для глаз, носа и рта, который вымочили в бензине и
подожгли.
ищущего место, где бы до наступления темноты еще раз закинуть в озеро
удочку.., и в то же время мне никого не хотелось видеть. Злость, боль,
испуг.., все это было, но над всеми чувствами в тот момент господствовал
стыд. Меня скинул в озеро восьмидесятипятилетний старик.., скинул, выставив
на посмешище.
вода теперь уже, когда я к ней привык, освежала. Кроссовки то и дело
натыкались на камни и на затонувшие ветки. Растянутая лодыжка болела, но не
отказывалась служить. Конечно, на берегу она могла повести себя иначе.
Улице, держась вровень со мной.
В колледже она считалась одной из лучших спортсменок. Играла в софтбол и
хоккей. Между прочим, некоторые навыки она сохранила. Роджетт,
продемонстрируй этому молодому человеку свое мастерство.
глаз. А когда старуха вновь появилась в поле моего зрения, я увидел, что она
держит в руках. Наклонялась она не для того, чтобы восстановить дыхание.
подобранные ею с земли. Она выбрала один, размером с мяч для гольфа,
размахнулась и бросила в меня. Камень пролетел в опасной близости от моего
левого виска и плюхнулся в воду.
что мне пришлось пережить, я не верил; что такое возможно.
Достань его!
мне зубы, но я успел отбить его рукой, только потом заметив оставшийся на
ладони синяк. В тот момент я видел лишь ее злобную, улыбающуюся физиономию -
физиономию женщины, которая выложила два доллара в тире и теперь готова
стрелять хоть до утра, но выиграть главный приз - плюшевого медведя.
маленькие гейзеры. Я начал пятиться, не решаясь повернуться и уплыть на
глубину. - Боялся, что в этот самый момент булыжник угодит мне в затылок.
Однако я понимал, что увеличение расстояния между нами уменьшит вероятность
попадания. Дивоур все это время заливался смехом, и лицо его все более
напоминало печеное яблоко.
в воду Я вскрикнул от боли, и она ответила криком: "Хэй!" - словно каратист,
нанесший точный удар.
поплыл прочь от берега. И тут же оправдались мои самые худшие опасения.
Первые два камня, брошенные ею после того, как я пустился вплавь, не
долетели до меня. Потом последовала пауза, и я успел подумать: удалось, ей
уже не добраться до.., и тут что-то ударило меня по затылку.
ярко-красной, потом густо-бордовой. Откуда-то издалека до меня донесся
одобрительный вопль Дивоура и заячий смех Уитмор. Я вновь хлебнул озерной
воды, и мне пришлось напомнить себе, что ее надо выплюнуть, а не проглотить.
Ноги сразу отяжелели, кроссовки теперь весили не меньше тонны каждая. Я
опустил ноги и не нашел дна: глубина здесь была больше моего роста.
Посмотрел на берег, полыхающий всеми оттенками оранжевого и красного цветов.
От кромки воды меня отделяли двадцать футов. Дивоур и Уитмор стояли на краю
Улицы, не отрывая от меня глаз. Прямо-таки папа и мама, наблюдающие, как
резвится в воде их сынок. Дивоур опять дышал кислородом, но сквозь
прозрачную маску я видел, что он улыбается. Улыбалась и Уитмор.
попало в горло, вызвав приступ кашля. Я начал уходить под воду и тут же
попытался выкарабкаться, лихорадочно колотя руками, затрачивая куда больше
сил, чем при плавании. Паника мутной волной захлестывала сознание. Голова
гудела. Сколько ударов она сегодня выдержала? Кулак Уитмор.., трость
Дивоура.., камень, брошенный Уитмор.., или два камня? Господи, я не мог
вспомнить.
утонешь, как утонул маленький мальчик?
гусиное яйцо (она все росла) чуть повыше шеи. Когда я нажал на нее, то едва
не потерял сознание он боли. Крови на кончиках пальцев осталось всего
ничего, но ее могла смыть вода.
меня в тот момент "узи", я бы без колебаний убил их обоих. А потом попросил
бы второй магазин, чтобы изрешетить тела.
Они двигались параллельным курсом по Улице, он - на кресле, она - на своих
двоих, строгая, как монахиня, то и дело наклоняясь, чтобы подобрать
подходящий камень.
сказался шок. И в какой-то момент не вовремя открыл рот, хлебнул воды и
запаниковал. Я поплыл к берегу, чтобы ощутить под ногами твердое дно.
Роджетт Уитмор тут же возобновила обстрел. Сначала она израсходовала камни,
что лежали на сгибе левой руке, потом взялась за те, которые складывала на
коленях Дивоура. Она уже успела размяться, и теперь снаряды ложились в цель.
Один я отбил рукой - большой, который мог раскроить мне лоб, - следующий
оставил на бицепсе длинную царапину. Этого мне хватило, я вновь отплыл
подальше, стараясь держать голову над водой, хотя боль в шее от этого только
усиливалась.
стояла на самом краю Улицы. Чтобы максимально сократить разделявшее нас
расстояние. Максимально! Дивоур устроился в кресле за ее спиной. Оба
ухмылялись. Их лица окрасились красным, стали совсем как у бесов в аду.
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Беляев Александр
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Круз Андрей