упаковать этот великолепный абажур для вас. Должна прийти миссис Мартин... -
Он взглянул на часы. - О, Господи, через пятнадцать минут. Но не могу не
признаться как счастлив, что вы пришли. Мало кто в наши дни понимает
истинную красоту цветного стекла - большинство людей теперь бездушные
коммерсанты, с кассовыми аппаратами вместо сердец.
женщины. Нервозность, с которой она подходила совсем недавно к Нужным Вещам,
исчезла как ни бывало.
в силах сказать... не могу найти слов... чтобы объяснить, как счастлив, что
эта вещь попадает в хороший дом, где с него не будут просто раз в неделю, по
средам, стирать пыль, а потом, через несколько лет, уронят по небрежности и
выбросят осколки ни секунды не раздумывая.
развернутая картонная коробка и папиросная бумага. Бумагу он положил на
витринную стойку и свернул из нее некое подобие корсета (бумага меняла свою
форму, производя при этом таинственные звуки типа шр-шр, тс-тс, зек-зек),
затем сложил картонную коробку, которая оказалась вполне подходящего размера
для абажура.
приобретаете, - приговаривал Гонг. - Поэтому и продаю его вам и только вам.
придумать каждый. Люди не без чувства юмора. Но отдать предмет человеку,
который будет его холить и лелеять... это уже совсем другое дело. Мне иногда
кажется, Нетита, что я на самом деле торгую счастьем. Вы не согласны?
сделали меня по-настоящему счастливой.
корсаж внутрь коробки, утопил в его белоснежное великолепие абажур, закрыл
коробку и заклеил ее скотчем.
вещь.
коснулись пальцев Гонта, она почувствовала знакомый тревожный озноб, хотя
всего пять минут назад крепко и спокойно держала его руки в своих. Но вся
эта интерлюдия уже начинала казаться смутной и нереальной. Гонт поставил на
коробку с абажуром пластмассовый контейнер для пирога, и Нетти заметила
что-то внутри него.
успокоилась. Когда он смеялся, мистеру Гонту невозможно было ни отказать ни
испытать к нему недоверия. - Позаботьтесь об абажуре, Нетита, и приходите
еще.
Нетти появилась уверенность (в той самой тайной глубине, где "хочется" и
"колется" соседствуют так тесно, как пассажиры в переполненном вагоне
метро), что даже если она и придет сюда еще разок, этот абажур будет первой
и единственной вещью, которую она приобрела в Нужных Вещах.
всю жизнь мечтала, чтобы пополнить свою скромную коллекцию. Она хотела
сказать мистеру Гонту, что ее муж, вероятно, был бы теперь еще жив, если бы
не разбил абажур цветного стекла, приблизительно такой же, как этот,
четырнадцать лет тому назад, что и явилось последней каплей, той самой,
которая подвела Нетти к самому краю пропасти и сбросила вниз. Он за всю их
совместную жизнь переломал ей множество костей и оставался в живых. Но в
конце концов он разбил нечто такое, без чего она не в силах была
существовать, и тогда она отняла у него жизнь.
3
поспешили к окну. Они с Розали, стоя плечо к плечу, не спускали глаз с
Нетти, покидавшую Нужные Веши, нагруженная как верблюд. С одной стороны под
мышкой сумочка, с другой - зонтик, а в руках она несла принадлежащую Полли
коробку для пирога, балансирующую словно цирковая гимнастка на проволоке на
большой белой коробке.
Это ее только смутит.
перед разверзающимися небесами, она почти плыла.
родилось такое откровенно-грубое сравнение, что она расхохоталась. Розали с
удивлением посмотрела на нее.
замедленной мечтательной походкой пересекавшей Линден Стрит.
успела три раза кончить.
смехом. Теперь они обе, обнявшись и раскачиваясь, хохотали до слез.
самого утра. Для шампанского рановато, тогда в чем же дело?
четыре.
неудержимого смеха, а Алан стоял посреди комнаты, держа руки в карманах
своих форменных брюк, и растерянно улыбался, глядя на них.
4
десяти минут двенадцать, как раз перед тем, как фабричный гудок оповестил о
перерыве на обед. В конце недели у него была первая смена, с двенадцати до
девяти вечера, и его это вполне устраивало. Пусть кто-нибудь другой
выгребает нечистоты с улиц и переулков округа Касл по ночам, во вторую
смену, после закрытия баров; он, конечно, мог и этим заниматься и занимался
неоднократно, но его всегда при этом тошнило. Его тошнило даже от одного
разговора с нарушителями, когда те поднимали крик, что не станут дышать в
дурацкую трубку, что лучше всяких паршивых полицейских знают свои права. И
тогда Норриса начинало тошнить, такой уж у него был особенный
пищеварительный тракт. Шейла, бывало, поддарзнивала его, говоря, что он
точь-в-точь как Сержант Энди в телесериале "Близняшки", но Норрис не
соглашался. Сержант Энди всегда рыдал, когда видел мертвецов, а он, Норрис,
не рыдал, всего лишь чувствовал желание сблевать на них, и кстати, чуть
действительно не сблевал на Хомера Гамаша, когда увидел его в яме на
Отечественном Кладбище, избитого до смерти его же собственным протезом.
Лапонт на дежурстве, потом на доску объявлений - для него сегодня ничего
нет, что тоже замечательно. Ко всему прочему вернулась из чистки его вторая
форма, в кои-то веки вовремя, что избавляет его от необходимости ехать домой
переодеваться.
мне 5 долларов 25 центов. Не вздумай увиливать на этот раз, иначе к заходу
солнца забудешь как тебя звали". И подпись: Клат.
записки. Шейла Брайам была единственной сотрудницей Конторы шерифа, которая
считала, что он похож на героя передачи "Близняшки", причем Норрис
догадывался, что она также единственная, кроме него самого, кто эту передачу
смотрел. Остальные - Джон Лапонт, Шот Томас, Энди Клаттербак называли его
Барни, по имени героя, которого играл Дон Ноттс в известной программе Энди
Гриффита. Иногда это его бесило, но только не сегодня.
тишины и покоя. Жизнь временами бывает прекрасной.
Клат, живи и радуйся", написал он, расписался с замысловатой закорючкой в
конце на обратной стороне бланка для отчета и оставил его рядом с деньгами.
другую бровь, разглядывал себя в зеркало. То, что он там увидел, ему явно
понравилось, и он одобрительно кивнул собственному отражению. Ну, сегодня,
видит Бог, он в полной форме, в прямом и переносной смысле. Он сегодня в
форме на все сто процентов. Пусть все греховодники Касл Рок поостерегутся,