"Милдред Пирс" (Mildred Pierce) Джеймса М. Кейна, потому что романы Блоха
50-х годов имели такое же влияние на американскую литературу, как романы
Кейна тридцатых о "подлеце с добрым сердцем". И хотя метод изображения в них
различен, и те, и другие - великие книги о преступлениях; в них принят
натуралистический взгляд на американскую жизнь; в них исследуются
возможности главного героя, взятого в качестве антигероя; в центре конфликт
Аполлона и Диониса, и в результате все они - романы об оборотне.
Бейтс; в фильме Хичкока Энтони Перкинс играет его крайне зажатым и
"геморроидальным". Для внешнего мира (вернее, для той его небольшой части,
которая каждый день видит владельца захолустного, приходящего в упадок
мотеля) Норман абсолютно нормален. Вспоминается Чарлз Уитмен, аполлониев
скаут-орел <бойскаут первой ступени, получивший по результатам испытаний
знак высшего отличия - значок "Скаута-орла".>, который в дионисиевом
приступе бросается с башни; Норман кажется таким же приятным парнем. И
Джанет Ли не видит никаких причин опасаться его в заключительные мгновения
своей жизни.
он меняется, надевая белье, платье и туфли матери, и не кусает гостей, а
рубит их на куски. Как доктор Джекил снимал тайную квартиру в Сохо и имел
особую "дверь Хайда", так и у Нормана есть тайное место, где две его
личности встречаются; в данном случае это глазок за картиной, через который
он подсматривает за раздетыми женщинами.
нашу с вами жизнь. Это не внешнее, предопределенное зло; виноваты не звезды,
а мы сами. Мы знаем, что Норман оборотень только внешне и становится им,
когда надевает мамину одежду и говорит ее голосом; но к концу фильма у нас
возникает тревожное предположение, что в душе он всегда оборотень.
по названиям, предполагающим наличие на чердаке чего-то большего, чем старые
игрушки: "Смирительная рубашка" (Strailjacket) (Джоан Крауфорд воплощает
ужасы топора в этом смелом, хотя и слегка переусложненном фильме, снятом по
сценарию Блоха), "Помешательство-13" (Dementia-13) (первый художественный
фильм Фрэнсиса Копполы), "Кошмар" (Nightmare) ("хаммеровский" фильм),
"Отвращение" (repulsion). Это далеко не полный перечень потомков фильма
Хичкока, сценарий для которого написал Джозеф Стефано. Впоследствии Стефано
работал над телевизионным сериалом "Внешние ограничения" (Outer Limits), о
котором у нас в свое время еще пойдет речь.
- и на бумаге, и на целлулоиде - можно свести к указанным трем архетипам.
Это упростило бы ситуацию, но упрощение было бы ложным, даже если добавить к
колоде Таро карту Призрака. Колода не ограничивается Безымянной Тварью,
Вампиром и Оборотнем; в тени таятся другие страшные существа. Но именно эти
три определяют основную массу современных произведений ужаса. Мы видим
смутные очертания Безымянной Твари в фильме Говарда Хокса "Тварь" <Фильм
Карпентера с Куртом Расселом вышел в 1982 году и потому не попадает в
рассматриваемый Кингом период. - Примеч. автора.> (The Thing) (я был
ужасно разочарован, что тварь оказывается рослым Джимом Арнессом, наряженным
космическим овощем); оборотень поднимает свою косматую голову в обличье
Оливии де Хэвиленд в "Леди в клетке" (Lady in a Cage) или Бетт Дэвис в "Что
случилось с малюткой Джейн?" (What Happend to Baby Janef), мы видим тень
Вампира в таких разных фильмах, как "Они!" (Them!), и в картинах Джорджа
Ромеро "Ночь живых мертвецов" (Night of the Living Dead) и "Рассвет
мертвецов" (Dawn of the Dead).., хотя в последних двух символический акт
питья крови заменен каннибализмом: мертвецы вгрызаются в плоть своих живых
жертв <"Мартин" (Martin) Ромеро - классический пример того, как можно
использовать миф о вампире и сознательно проанализировать его в фильме;
Ромеро сопоставляет романтические предпосылки этого мифа, которые считает
важными, с его неприглядной реальностью - как в версии "Дракулы" Джона
Бэдхема, где кровь с невероятной натуралистичностью струится из вен жертвы.
- Примеч. автора.>.
трем великими чудовищам, и я считаю, что в основном это происходит потому,
что это истинные архетипы, иными словами - глина в руках умных детишек; а,
кажется, большинство режиссеров, работающих в этом жанре, и есть дети.
ним и анализ литературы XIX века о сверхъестественном (если хотите полнее
познакомиться с темой, могу порекомендовать вам эссе Лавкрафта
"Сверхъестественный ужас в литературе" (Supernatural Horror in Literature).
Книга выходила в дешевом, но красивом и прочном издании "Доувер
пей-пербек"), разумно вернуться к началу и просто снять шляпу перед всеми
тремя за те достоинства, которыми они обладают именно как романы.
вчерашнего дня в качестве социальных документов, моральных трактатов,
исторических свидетельств или просто предшественников более интересных книг
(как "Вампир" Полидори предшествует "Дракуле" Стокера, а "Монах" Льюиса
готовит сцену для "Франкенштейна" Мэри Шелли) - рассматривать как угодно,
только не как романы, крепко стоящие на собственных ногах и рассказывающие
свои истории.
"Доктора Джекила и мистера Хайда <Роман Томаса Гарди.> или "Дракулу"
как произведения искусства и воображения, разговор частенько бывает очень
коротким. Преподаватели склонны сосредоточиваться на недостатках, а студенты
больше обращают внимание на такие забавные штучки, как фонографический
дневник доктора Сьюарда, отвратительный акцент Квинси П. Морриса или чемодан
с высокой литературой, найденный в придорожной канаве.
романами своего времени, и я не стану этого утверждать; достаточно
сопоставить всего два произведения примерно одного периода - скажем,
"Дракулу" и "Джуда Незаметного", и все станет ясно. Но жизнь книги не
определяется только идеей.., или литературным мастерством, как, кажется,
считает большинство современных писателей и критиков.., этих продавцов
прекрасных машин без моторов. Разумеется, "Дракула" - это не "Джуд", но
роман Стокера о графе продолжает отзываться в сознании людей гораздо дольше,
чем более громкий и битком набитый привидениями "Варни Вампир"; то же самое
справедливо относительно книги Мэри Шелли о Безымянной Твари и повести
Роберта Луиса Стивенсона, использующей миф об Оборотне.
ряда, возглавляемого творческим методом и гладкостью слога, которые
большинство преподавателей ошибочно принимают за стиль), кажется, забывает,
что "роллс-ройс" без двигателя - просто самый роскошный в мире горшок для
бегонии, а роман без сюжета - не более чем диковинка, нечто вроде
головоломки. Сердце романа - двигатель, и что бы мы ни говорили об этих трех
книгах, их создатели наделили свои творения способностью работать быстро,
четко и безостановочно.
двигателей. Его приключенческие романы продолжают читать, а вот последующие
романы Стокера, такие как "Драгоценность семи звезд" (The Jewel of Seven
Stars) и "Логово белого червя" (The Lair of the White Worm), известны только
самым отъявленным любителям фантастики <Ради справедливости следует
добавить, что Брем Стокер написал несколько отличных рассказов - самые
известные из них "Скво" (Syuaw) и "Дом судьи" (The Judge's House). Те, кто
любит страшные рассказы, насладятся его сборником "Гость Дракулы" (Drawla's
Guest); книга, как это ни глупо, сейчас не переиздается, но ее можно найти в
библиотеках. - Примеч. автора.>. А готические произведения Мэри Шелли,
написанные после "Франкенштейна", ныне уже совершенно забыты.
только тем, что это роман ужасов или произведение саспенса, но и тем, что
представляет гораздо более широкий жанр - романа вообще.
что натворил Франкенштейн, она дает нам поистине мощные сцены опустошения и
мрачного ужаса - наиболее впечатляющие, наверное, в конце книги, когда в
молчаливых полярных водах взаимный мрачный танец мести близится к
завершению.
сильной энергетикой. Книга, быть может, покажется несколько затянутой
современным читателям и критикам, которые считают, что художественному
произведению следует уделять не больше времени, чем телефильму (считается,
что эти два вида искусства взаимозаменяемы), но, прочитав его, мы будем
вознаграждены - я верно подобрал слово? - сценами и картинами, достойными
Доре: Ренфильд, растягивающий свой сахар с неослабным терпением осужденного;
сцена, в которой Люси пробивают сердце осиновым колом; обезглавливание
странных сестер Ван Хельсингом; смерть графа, которая приходит к нему в
ружейных залпах и гонке во тьме.
Генри Джеймса. В незаменимом учебнике по композиции Уилфрида Странка и Э.Б.
Уайта "Опустите ненужные слова" (Omit needless words) можно прочесть:
"Наряду с "Алым знаком доблести" Стивена Крейиа, "Поворотом винта" Генри
Джеймса, романом Джеймса М. Кейна "Почтальон всегда звонит дважды" и
"Стреляй!" Дугласа Фэйрбрейна небольшая повесть Стивенсона может послужить
учебным пособием для молодых писателей по тринадцатому правилу Странка -
трем наиболее важным словам во всем учебнике композиции. Характеристики
сжаты, но точны; портреты героев набросаны кратко, но не окарикатурены.
Настроение не высказывается в лоб, а предполагается. Повествование сжато до
предела".
которые эти три великих монстра по-прежнему вызывают в сознании читателей.
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Контровский Владимир
Пехов Алексей