Питер рванулся назад, не желая покидать жену. Пальцы Колли начали скользить.
О черт, подумал он, ну и хрен с ним!
увидел, что розовый фургон уже проскочил мимо и мчится к Гиацинтовой улице.
воскликнул Старина Док, хотя на самом деле никому он не помогал и пробежал
мимо тела Мэри, даже не взглянув на него. Питер кивнул, разом успокоившись.
Все дело в интонациях, подумал Колли. Бодрые нотки в голосе.
и это сработало.
Дока, но услышал в своем голосе только ужас. Розовый фургон скатился с
холма, но оставался еще черный, который. наоборот, притормозил, чуть ли не
остановился. Никуда не делись и стрелки на крыше.
торопясь к открытой двери. Гэри проскочил справа, с силой пихнув в плечо
девушку-продавщицу. Она даже припала на колено, вскрикнув от боли, наверное,
подвернула ногу. Гэри не удостоил ее и взглядом: глаза его не отрывались от
черного прямоугольника двери. Продавщица тут же поднялась. Гримаса боли
застыла на ее лице, но она крепко держала Питера за руку, помогая тащить его
к дому. Колли проникся к ней уважением, несмотря на разноцветные волосы.
чему, так забыли обо всем, кроме собственного благополучия, подумал Колли.
Через его пальцы сочилась кровь, удивительно яркая в сером полумраке грозы.
Девушка смотрела на длинноволосого, рот ее раскрылся, глаза округлились.
вперед. Питер наконец-то пошел сам.
крепко хватили по голове.
фургона. Мэриэл Содерсон, которая как раз взбежала на крыльцо (Гэри уже
исчез в доме, не выказав себя джентльменом), вскрикнула, и ее бросило на
дверной косяк. Левая рука женщины дернулась, и на алюминиевую обшивку дома
хлынула кровь. Колли услышал, как истерично вскрикнула продавщица, и ему
тоже захотелось кричать. Пуля попала Мэриэл в плечо и буквально оторвала ей
левую руку. Та, осталась висеть на тонкой полоске кожи с родинкой на ней.
Эту самую родинку, должно быть, очень любил целовать Гэри, когда они были
помоложе, он меньше пил, а она меньше гуляла. Мэриэл, крича, стояла в
дверном проеме, а рука болталась рядом с ней, словно дверь, сорванная с двух
из трех петель. За ее спиной черный фургон вновь набрал скорость, "поганка"
на крыше закрылась. Фургон исчез в дожде и дыме от пожара. Пустой дом
Хобарта полыхал, несмотря на низвергающиеся с неба потоки воды.
2
мучения, не давал поставить точку в дьявольской игре) - за зло, но так или
иначе только благодаря этому убежищу ей удавалось сохранить себя как
личность, хотя бы на время, только благодаря ему ее не выели изнутри. Как
Херба. В конце концов Херб сумел стать самим собой. Ненадолго. Но этих
мгновений хватило, чтобы пойти в гараж и застрелиться.
до того, как из гаража донесся выстрел, она видела Сета, сидевшего на своем
стуле, том самом, который она и Херб переделали под седло, как только
поняли, что мальчик без ума от "вессенов". Сет просто сидел. игнорируя
телевизионный экран, если только не показывали вестерн или космический
фильм, сидел, уставившись на Херба ужасными тинисто-карими глазами, глазами
существа, прожившего всю жизнь в болоте. Сидел на стуле, который его тетя и
дядя переделывали с такой любовью. В самом начале, до того, как начался этот
кошмар. Во всяком случае, до того, как они поняли, что кошмар уже начался.
Сет сидел и смотрел на Херба, но не на нее. Тогда не на нее. На него.
Высасывал его энергию, как вампир высасывает кровь в фильме ужасов. Впрочем,
как еще можно назвать существо, живущее в Сете? Вампиром, и никак иначе. А
жизнь их на Тополиной улице стала фильмом ужасов. Подумать только, на
Тополиной улице, где в каждом доме наверняка есть хотя бы один альбом
Карпентеров . Прекрасные соседи, люди, которые могли бросить все дела,
услышав по радио, что Красный Крест нуждается в посильной помощи. Никто из
них не знал, что Одри Уайлер, тихая вдова, живущая между Содерсонами и
Ридами, играет главную роль в своем собственном хаммеровском фильме
.
существа, засевшего в Сете, продержался достаточно долго, чтобы найти выход.
В плохие она понимала, что это чушь собачья. Сет высосал из Херба все, что
мог, а потом отправил его в гараж, заложив в голову программу
самоуничтожения.
дни) обнимал и целовал их. "Я - овбой", - иногда удавалось сказать ему,
когда он сидел на стуле-седле, нормальные слова прорывались сквозь поток
нечленораздельных звуков, и тогда им казалось, что еще можно чего-то
добиться. Я ковбой. Тот Сет вызывал любовь, несмотря на свой аутизм, а
может, благодаря ему. Но при этом тот Сет был и медиумом, как зараженная
кровь, которая и кормит вирус, и переносит его.
американской пустыни. По словам Билла, семья Гейринов так и не побывала в
Безнадеге, не заезжала туда, чтобы посмотреть, что скрывается за рукотворным
валом, который они увидели с шоссе. Вал этот так подействовал на Сета, что
он перестал лепетать и заговорил на чистом английском языке. А ведь Билл
сказал ей по телефону, что они не смогли заехать туда, потому что он хотел
прибыть в Карсон-Сити до наступления темноты. Но Билл ей солгал. Она это
знала, так как получила письмо от Аллена Саймса.
семью Гейринов 24 июля, в тот самый день, когда брат Одри послал ей открытку
с воплями восторга. Саймс заверил ее, что ничего особенного не произошло, он
просто устроил Гейринам экскурсию по открытому карьеру, хотя инструкция по
проведению вскрышных работ это и запрещала (Саймс так и написал), прочитал
небольшую лекцию об истории карьера, и Гейрины отправились дальше. Обычное
письмо, ни о чем. В другое время у Одри не возникло бы никаких вопросов, но
она знала то, о чем понятия не имел Аллен Саймс из Безнадеги, штат Невада:
Билл уверял ее, что в Безнадегу они не заезжали. Билл утверждал, будто они
поехали дальше, потому что он спешил добраться до Карсон-Сити. А если солгал
Билл, то мог солгать и Саймс.
его лгать. Она подумала, что Сет, возможно, стоял рядом, когда Билл говорил
с ней по телефону. Сет наблюдал за человеком, которого он больше не считал
своим отцом, тинисто-карими глазами существа, вылезшего из какого-то болота.
Тэк решал, что может сказать Билл, а что нет, и потому Билл говорил так,
словно ему к виску приставили пистолет. Отсюда и неуклюжая ложь, и
неестественный смех.
ее, но она разительно отличалась от Херба тем, что ей было куда уйти.
Возможно, убежище это она открыла случайно, возможно, с помощью Сета,
настоящего Сета, и ей оставалось только молить Бога, чтобы Тэк никогда не
догадался, что она делает и куда уходит. Чтобы это чудовище не последовало
за ней в то единственное место, где она могла от него укрыться.
соседка по комнате в студенческом общежитии (а также самая близкая подруга)
Джейнис Гудлин провели потрясающий уик-энд, по всей вероятности, лучший
уик-энд в жизни Одри, в "Мохок маунтин хауз", в северной части штата
Нью-Йорк. Поездку эту им оплатил отец Джэн, получивший крупную премию от
своей компании за организацию очень выгодной для нее сделки. Он также
поднялся на несколько ступенек по иерархической лестнице, и ему хотелось
разделить с кем-нибудь свою радость.
отправились на прогулку (ленч им упаковали на кухне в плетеную корзину) и
бродили несколько часов в поисках идеального места для пикника. Обычно найти
то, что хочется, не удается, но в тот раз им повезло. Они попали на
усыпанный цветами луг. Жужжали трудолюбивые пчелы, в теплом воздухе
танцевали белые бабочки. А на границе луга они нашли маленькую беседку.
Куполообразную крышу поддерживали тонкие столбы. Беседка давала тень и
защищала от дождя, но не мешала обзору.
доводя себя до слез. Одри никогда больше так не смеялась. И никогда не
забывала ясный, чистый солнечный свет того дня, танцующих над травой белых
бабочек.
контроль над Сетом. Здесь она пряталась с Джейнис, тогда еще Гудлин, а не
Конрой, с молодой Джейнис. Иногда она рассказывала Джейнис о Сете, о том,
как он появился у них, о том, что ни она, ни Херб не подозревали (во всяком
случае, поначалу), кто затаился внутри Сета, а это существо наблюдало за $
ними, ничем не выдавая себя, выжидая удобный S момент, чтобы застать их
Шилова Юлия
Ковальчук Вера
Громыко Ольга
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Соломатина Татьяна