Стивен Кинг

Рок-н-Ролл никогда не умрет

Когда Мэри проснулась, она знала, что они заблудились, Она знала это, и
Кларк знал тоже, хотя не захочет признаться в этом. На его лице было
написано: "Я раздражен, оставьте меня в покое". Его рот становился все
меньше и меньше, пока не начинало казаться, что он исчез совсем. Кроме того,
Кларк не произнесет слово "заблудились"; он скажет, что они где-то
"неправильно повернули". Даже такое будет для него смертельно трудно.

Они отправились из Портленда вчера. Кларк работал в компьютерной
компании -- одной из ведущих. И вот он предложил полюбоваться на красоты
Орегона, расположенные за пределами приятных, но скучных окрестностей
Портленда, где жили они вместе с другими зажиточными служащими. Свой
пригород его жители называли "городом программного обеспечения".

-- Говорят, что там, подальше от города, удивительно красиво, -- сказал
ей Кларк. -- Хочешь, поедем и посмотрим? У меня неделя отпуска, и уже пошли
слухи о переводе. Если мы не увидим настоящий Орегон, то, по-моему,
последние шестнадцать месяцев будут не чем иным, как черной дырой в моей
памяти.

До начала занятий в школе оставалось десять дней, и она не преподавала
в летних классах, поэтому она охотно согласилась, наслаждаясь
приятно-неожиданным, спонтанным ощущением поездки. И совсем забыла о том,
что вот такие каникулы, организованные экспромтом, часто заканчиваются
похожим образом, когда отдыхающие теряют ориентировку среди проселочных
дорог и начинают скитаться по заросшим тропам, ведущим в никуда. Пожалуй,
решила она, это действительно приключение -- по крайней мере можно так
считать, если очень хочется. В январе ей исполнилось тридцать два года. По
ее мнению, тридцать два, пожалуй, уже слишком много для подобных
приключений. Теперь ее представление о по-настоящему хорошем отпуске
сводилось к мотелю с чистым плавательным бассейном, банными халатами на
кроватях и действующей сушилкой для волос в ванной комнате.

Правда, вчерашний день прошел хорошо. Местность вокруг была настолько
живописной, что даже Кларк временами испытывал благоговение и замолкал --
крайне неожиданное для него состояние. Они провели ночь в прелестной
деревенской гостинице к западу от Юджина, занимались любовью, и даже не один
раз, а дважды. Она определенно чувствовала себя не слишком пожилой, чтобы
наслаждаться этим. А утром направились на юг, собираясь заночевать в
Кламат-Фоллзе. Они начали однодневную поездку по 58-му шоссе штата Орегон, и
маршрут был выбран совершенно правильно. Но затем, во время ленча в
Ок-Ридже, Кларк предложил свернуть с магистрального шоссе, забитого
автомобилями отдыхающих и грузовиками, груженными древесиной.

-- Ну, я не знаю... -- произнесла Мэри с сомнением женщины, слышавшей
немало аналогичных предложений от своего мужа и вынужденной затем страдать
от последствий некоторых из них. -- Мне бы не хотелось заблудиться здесь,
Кларк. Местность выглядит весьма пустынной. -- Она постучала аккуратным
ногтем по зеленому пятну, обозначенному на карте "Боулдер-Крик -- Пустынный
район". -- Здесь написано, что этот район пустынный, а значит, мы не
встретим заправочных станций, туалетов или мотелей.

-- А-а, брось, -- сказал он, отодвигая в сторону тарелку с остатками
бифштекса. Из музыкального автомата доносилась песня "Шесть дней в пути",
исполняемая Стивом Эрлом и ансамблем "Дьюокс". Через грязные окна было
видно, как снаружи скучающие мальчишки выделывали разные трюки на своих
роликовых досках. Казалось, им просто нечем заняться и они ждут, когда
достигнут соответствующего возраста и смогут навсегда уехать отсюда. Мэри
разделяла их чувства.

-- Никаких оснований для беспокойства, крошка. Мы едем по шоссе
пятьдесят восемь еще несколько миль на восток... затем сворачиваем на шоссе
сорок два... видишь?

-- Угу. -- Она заметила также, что если шоссе было обозначено на карте
жирной красной линией, то шоссе 42 нанесено всего лишь извилистой черной
нитью. Но она только что хорошо поела -- тушеное мясо с картофельным пюре,
-- и ей не хотелось нарушать инстинктивную тягу Кларка к приключениям. В тот
момент она чувствовала себя подобно удаву, только что проглотившему барана.
Больше всего ей хотелось забраться в их любимый старый "мерседес", откинуть
назад пассажирское сиденье и вздремнуть.

-- Значит, -- развивал Кларк свою мысль, -- вот эта дорога. У нее нет
номера, это всего лишь проселок, но зато она ведет прямо к Токети-Фоллзу. А
оттуда совсем недалеко до шоссе девяносто семь. Итак, что ты думаешь?

-- Я думаю, что ты завезешь нас туда, откуда нам не выбраться, --
сказала она. Как она жалела потом об этом саркастическом замечании! -- 1-1 о
я полагаю, что с нами ничего не случится до тех пор, пока ты не сумеешь
найти достаточно широкое место, чтобы развернуть "принцессу".

-- Договорились! -- воскликнул он с сияющей улыбкой и пододвинул к себе
тарелку с бифштексом. Он снова вернулся к еде, не обращая внимания на то,
что она, включая подливку, остыла.

-- Фу, -- сказала она, закрыла лицо одной рукой и сделала брезгливую
гримасу. -- Как ты можешь?

-- Это вкусно, -- произнес Кларк с полным ртом таким сдавленным
голосом, что только жена могла разобрать его слова. -- К тому же во время
путешествий нужно привыкать к местным блюдам.

-- Твое блюдо выглядит так, словно кто-то чихнул и жевательный табак из
набитого им рта попал на очень старый гамбургер, -- заметила она.

Они выехали из Ок-Риджа в хорошем настроении, и сначала все шло хорошо.
Неприятности начались только после того, как они свернули с шоссе 42 на
безымянную проселочную дорогу, ту самую, по которой Кларк собирался
промчаться прямо в Токети-Фоллз. Сначала ничто не предвещало неприятностей.
Проселочная дорога или нет, она оказалась намного лучше шоссе 42, всего в
ухабах и потрескавшегося от зимних морозов. По правде говоря, они ехали
просто великолепно, по очереди вставляя кассеты в автомобильный магнитофон.
Кларку нравились исполнители вроде Уилсона Пиккетта, Эла Грина и группы "Поп
стейплз". Вкус Мэри был совершенно противоположным.

-- Что ты находишь в этих белых парнях? -- спросил

он, когда она вставила свою любимую кассету -- Лу Рид пел "Нью-Йорк".

-- Я вышла замуж за одного из них, правда? -- заметила она, заставив
его рассмеяться.

Неприятности начались через пятнадцать минут, когда они подъехали к
развилке. Обе дороги, отходящие от нее, выглядели совершенно одинаково.

-- Вот ведь дерьмо, -- сказал Кларк. Затормозил и открыл "бардачок",
чтобы достать карту. Он долго смотрел на нее. -- Этого нет на карте.

-- Боже мой, начинается, -- вздохнула Мэри. Она уже задремала, когда
Кларк остановил машину у неожиданной развилки, и испытывала потому
раздражение к нему. -- Хочешь выслушать мой совет? --

-- Нет, -- ответил он. В его голосе тоже звучало раздражение. -- Но я
знаю, что все равно получу его. И мне страшно не нравится, когда ты вот так
закатываешь глаза. Я говорю это на всякий случай -- вдруг ты не заметишь.

-- Как я закатываю глаза, Кларк?

-- Словно я старый пес, который только что перднул под обеденным
столом. Давай, говори. Выкладывай все. Твоя очередь.

-- Давай вернемся, пока не поздно. Вот мой совет.

-- Угу. А теперь тебе не хватает только поднять плакат:

"Раскайся".

-- Мне нужно смеяться?

-- Я не знаю, Мэри, -- сказал он угрюмо и затем молча сидел за рулем,
посматривая то на ветровое стекло, усеянное разбившейся о него мошкарой, то
на карту местности. Они были женаты почти пятнадцать лет, и Мэри знала его
достаточно хорошо. Она понимала, что Кларк, без сомнения, настоит на том,
чтобы ехать дальше. Не просто проигнорирует неожиданную развилку на дороге,
а именно из-за нее.

Когда Кларк Уиллингем попадает в трудное положение, он не отступает,
подумала она. И тут же приложила ладонь ко рту, чтобы скрыть улыбку.

Но ей не удалось сделать это достаточно быстро. Кларк взглянул на нее,
приподняв одну бровь, и Мэри пришла в голову мысль, заставившая ее испытать
смятение: если она после всех этих лет читает его мысли с такой же
легкостью, как детскую книгу, то, может быть, и он способен на то же самое в
отношении ее.

-- Что-то интересное? -- спросил он, и его голос стал чуть тоньше. В
этот момент -- еще перед тем, как она задремала, поняла теперь Мэри -- она
увидела, что рот Кларка становится меньше. -- Расскажи мне, посмеемся
вместе, милая.

-- Просто захотелось кашлянуть, -- покачала она головой. Кларк кивнул,
поднял свои очки на лоб и поднес карту к лицу так, что она почти касалась
его носа.

-- Ну что ж, -- произнес он, -- ехать нужно по левой дороге от
развилки, потому что она ведет на юг, в направлении Токети-Фоллза. Вторая
ведет на восток, к какомунибудь ранчо или чему-нибудь еще.

-- Дорога, ведущая к ранчо, с желтой полосой посредине?

Рот Кларка стал еще меньше.

-- Ты просто не представляешь, какими зажиточными бывают хозяева
некоторых ранчо, -- заметил он.

Ей захотелось напомнить ему, что времена скаутов и разведчиков-пионеров
остались в далеком прошлом, что он еще не попал в по-настоящему трудное
положение. Затем она решила, что неплохо еще подремать в лучах вечернего
солнца, и этого ей хочется гораздо больше, чем ссориться со своим мужем,
особенно после такой приятной двукратной любви прошлой ночью. В конце
концов, они все равно куда-нибудь приедут, верно?

С этой утешительной мыслью в голове, слушая Лу Рида, поющего о
последнем великом американском ките, Мэри Уиллингем заснула. К тому моменту,
когда выбранная Кларком дорога начала становиться хуже, она спала беспокойно