нравится? Меня все равно не поймут. Вечерами приятно сидеть у фонтана, зачем
менять главу города?
квартирку, был маленьким праздником. Он излучал радость бытия, уверенность в
правоте того дела, которому служил, готовность трудиться -- ради него, не
покладая рук. Он был полон энергии, эта энергия заражала.
своего кандидата в мэры. Он -- Генерал. В отставке. Родители его -- выходцы из
Европы, в Израиле очень давно, сам он родился в нашем городе, здесь учился в
школе. Стал военным, участвовал в войнах. О его героизме, его подвигах знает
вся страна, мы тоже должны знать. О его подвигах Михаэль рассказал
пространно и очень восторженно.
должны прийти, вы увидите, что это за человек. Герой войны! Он должен стать
нашим мэром.
сделаем все, чтобы герой войны выиграл и это сражение и стал главой нашего
города. Нам это просто необходимо. Михаэль знает, что делает.
жизни, а пророс здесь, словно израильтянин в третьем поколении. Даже
покрепче. Те спокойно уезжают заграницу и оседают там, а наш друг Михаэль --
ни-ни.
семидесятые годы многие ехали в Штаты.
"Голос Израиля"? Кто хочет, пусть едет, хотя, я думаю, они со временем
поймут, какая это глупость -- еврею жить не в Израиле. Я понял это, как
только вообще стал что-то соображать, и приехал, как только приоткрыли чуть-
чуть ворота. И теперь никто меня отсюда не выкурит. Это мое.
Михаэль.
него не получалось держаться запросто и в то же время сиять над толпой. Он
был совсем другой. Но мы сразу поняли -- он свой. После многих ратных дел он
снял военный мундир и явился перед нами в светлых джинсах и легкой
трикотажной рубашке, облегающей его широкие плечи. Он был высок и крепок и
весь воплощение благородного мужества.
вдохновенно. Казалось, мы видели нарисованные им картины сражений, горящие
танки на плато Голан и нашего героя на поле брани. Михаэль светился. Кто-то
мог бы подумать, что он искал себе место в лучах славы стоящего рядом воина.
своей партии, любит Израиль, евреев. Сейчас он любил Генерала.
какую страну мы построили". Сейчас он был горд тем, что в его партии есть
такие замечательные люди.
"Как вы могли?..." об одном из его подвигов.
тоже о войне. И вдруг сидящий неподалеку от меня старый еврей с длинным
носом и торчащими седыми волосками поднялся и почти извинительным тоном
произнес:
знаю, нам предстоит голосовать за мэра нашего города. А для этого, мне
кажется, нужны совсем другие качества.
руководить нашим городом?
но, я думаю, неплохо бы узнать, что этот замечательный человек собирается
делать, когда... если станет во главе города.
"Как ты мог?!" Выкрикивали: "Правильно!" Михаэлю пришлось объяснить Генералу
смысл происходящего. Насколько я могла понять с моим далеко не блестящим
ивритом, объяснение звучало примерно так:
стать министром обороны Израиля и уверены, что когда станешь мэром города,
будешь так же мужественно отстаивать их (то бишь наши) интересы. Они только
хотели бы знать...
программа, это серьезная и большая программа, и главное, что он собирается
делать -- заботиться о нас, приехавших из Союза.
мускулистую руку. Это было внушительно. -- Первое -- иврит, -- он загнул один
палец. -- Откроем много ульпанов, дадим лучших учителей. Будете знать язык,
сможете быстрее и легче войти в израильскую жизнь, в израильское общество.
головой. Сразу же после выборов еду в Вашингтон. У меня есть связи, обещана
поддержка, деньги. Будем строить.
Такие мы -- хочется верить.
будут ульпаны, квартиры, работа и еще много чего будет. Генерал увлек нас
своими планами. Он рассказал нам трогательную историю о том, как мальчиком
ходил в школу по парку, что рядом с клубом, парк был тогда красивым и
зеленым, а теперь зачах, он хочет сделать этот парк снова цветущим, чтобы
бегали здесь наши дети и внуки.
менять главу города. Он им нравился.
улыбкой, руки всем пожимает, всем он рад, со всеми запросто, такой вот
душка. Простой, доступный. Все про него все знают, жизнь его открыта, он
часть нашего бытия. Его физиономия улыбается нам с каждой страницы газетки,
которая издается мэрией, иногда по нескольку физиономий на странице. Вот наш
любимец публики на встрече, на заседании, на совещании, вот на спортивной
площадке, на стройке, а это -- на прогулке с женой... Любуйтесь своим
избранником, радуйтесь, созерцая отца города.
заставляет листать газету, она бесплатная, можно и куда-нибудь зашвырнуть.
пять, в два ряда заполнили в городе все стены, столбы и рекламные щиты.
Казалось, весь город окутали его сияющие лики.
и фейерверки, -- зачем так много улыбок?
безжалостно рвать их, они меня раздражали. Я этого, конечно, не делала,
поскольку была человеком законопослушным. Но в одном городке на востоке
страны я восхитилась смельчаком (а может, их было несколько), который
отважился на то, чего бы я сделать не посмела.
портретами кандидата в градоправители. Может быть, это был и нынешний его
глава, кому-то пришедшийся не по душе. На всех портретах белыми кружками
были заклеены глаза. Впечатление странное, неприятное, в дрожь бросающее:
лицо, как лицо, а вместо глаз пустые глазницы.
кандидата глаза. Может, взгляд у него злой, нехороший, безжалостный, и
правильно сделали, что заклеили глаза, нечего так смотреть на мир, на город,
на евреев. А может, наоборот, глаза у него добрые и умные, и тот, кто
поработал над портретами -- варвар и негодяй.
ослепительнее он мне улыбался, тем тверже становилось мое убеждение: ни-за-
что не голосовать за него, ни за что!
примерно один и тот же: представление, подвиги, вытянутая вперед рука,
загибание пальцев -- первое... второе... третье... Яркие словесные картины:
самолет, несущийся в Штаты, самолет, летящий обратно, карманы, полные денег.
Орлов Алекс
Роллинс Джеймс
Мацумото Сэйте
Свержин Владимир
Громыко Ольга
Суворов Виктор