он последний раз смотрел на часы. У него сразу же пропала уверенность в
своей быстроте. Если смотреть глазами улитки, солнце движется, наверное, со
скоростью бейсбольного мяча. Он перехватил лопату и снова набросился на
песчаную стену.
падала резина, и что-то с силой навалилось ему на грудь. Чтобы понять, что
случилось, он поднял голову и посмотрел вверх, но определить, где верх, так
и не сумел. Он лежал, согнутый пополам, в собственной блевотине, а вокруг
был разлит какой-то тусклый, молочный свет.
же фразу, выбирая мутный осадок из бака.
тихонько вздыхает, поворачивается на другой бог и ждет, напрягшись, в
нетерпении... сейчас она войдет, наверное, с тазом воды, чтобы протереть его
тело. От песка и пота кожа так раздражена, что вот-вот воспалится. При одной
мысли о холодном, влажном полотенце он весь сжимается.
лежал. В первые два дня его мучил сильный жар, почти тридцать девять, и
неукротимая рвота. Но потом температура упала, стал возвращаться аппетит.
Заболел он, видимо, не столько от ушиба, причиненного песчаным обвалом,
сколько от непривычной для него длительной работы под прямыми лучами солнца.
В общем, ничего серьезного.
ногах и пояснице почти прошла. На пятый день, если не считать некоторой
слабости, он уже не ощущал никаких признаков недавней болезни. Но с постели
он не вставал и продолжал изображать тяжелобольного. На это были, конечно,
причины. Он отнюдь не отказался от мысли бежать.
округлость ее коленей, ощущавшуюся сквозь шаровары, и ответил невнятным
стоном. Медленно выжимая полотенце над помятым медным тазом, женщина
спросила:
больного, но и потому, что это не было ему неприятно. Он, помнится. Читал
стихотворение о том, как мальчику, которого била лихорадка, приснилось, что
его заворачивают в прохладную серебряную бумагу. Кожа, задохнувшаяся под
слоем пота и песка, постепенно охлаждается, начинает дышать. Запах женского
тела точно проникает через его ожившую кожу, слегка волнует его.
вещи разные, и нечего их смешивать. Трехдневный отпуск давно кончился.
Теперь уж торопиться вряд ли стоит. Его первоначальный план подрыть стену
ямы и сделать песчаный склон пологим не то чтобы провалился, но просто не
был достаточно подготовлен. Если бы не помешали непредвиденные
обстоятельства - тот же солнечный удар, - все бы прекрасно удалось. Правда,
копать песок оказалось неизмеримо труднее, чем он предполагал, это адский
труд, и все теперь будет зависеть от того, найдет ли он более доступный для
себя способ. Вот тут-то и пришел ему в голову этот маневр с мнимой болезнью.
страшно разозлился. Эти типы из деревни даже и не собираются принять в нем
участие. Ему стало это совершенно ясно, и сразу созрело решение. Понимая,
что болезнь его не опасна, они не позвали врача. А теперь он воспользуется
этим и заставит их еще раскаяться. Ночью, когда женщина работает, он будет
спать. Зато днем, когда она должна отдыхать, будет мешать ей спать, жалуясь
на невыносимые боли.
навредить недолго. Ведь спинной мозг - канал жизни. А вдруг я умру? Ведь вам
же всем хуже будет. Позовите врача, врача! Больно... Нестерпимо больно...
Если не поторопитесь, будет поздно!
работоспособность снизится, и дом окажется в опасности. А это и для деревни
немалое дело. По собственной глупости, вместо того чтобы получить добавочную
рабочую силу, взвалили на себя новую обузу. И если они не избавятся от него
сейчас же, то потом упущенное не наверстаешь.
Ночь здесь гораздо оживленнее, чем день. Через стену слышен лязг лопаты...
тяжелое дыхание женщины... выкрики и цоканье мужчин, вытаскивающих корзины с
песком... Вдобавок ветер доносит издалека тарахтение пикапа, лай собак...
Как ни старался он заснуть, ничего не получалось - нервы были слишком
напряжены, он не мог сомкнуть глаза.
хуже всего, он все больше терял терпение; начинал убеждать себя, что, если и
этот план провалится, все равно найдется сколько угодно способов бежать. С
того дня прошла уже неделя. Как раз время подавать заявление о розыске.
Первые три дня были его законным отпуском. Но дальше - отсутствие без
предупреждения. Сослуживцы, часто даже без всякого повода ревниво следящие
за тем, что делают их товарищи, вряд ли обойдут молчанием такой факт. Уж
наверное, в один из этих вечеров какой-нибудь доброхот заглянул к нему
домой. В душной, раскаленной послеполуденным солнцем комнате царит
запустение - ясно, что хозяина нет. Посетитель чувствует еще, пожалуй,
инстинктивную зависть к счастливчику, который вырвался из этой дыры. А на
следующий день - оскорбительное злословие, гаденький шепоток, приправленный
неодобрительно нахмуренными бровями и двусмысленными жестами. И вполне
резонно... В глубине души он и тогда еще чувствовал, что этот необычный
отпуск вызовет у сослуживцев именно такую реакцию. И неудивительно, ведь
учителя ведут своеобразную жизнь, все время отравленную грибком зависти...
Год за годом мимо них, как воды реки, текут ученики и уплывают, а учителя,
подобно камням, вынуждены оставаться на дне этого потока. Они говорят о
надеждах другим, но сами не смеют питать надежду, даже во сне. Они чувствуют
себя ненужным хламом либо впадают в мазохистское одиночество, либо
становятся пуристами, к другим проникаются подозрительностью, обвиняют их в
оригинальничанье. Они так тоскуют по свободе действий, что не могут не
ненавидеть свободу действий.
случай, то, видимо, как-нибудь сообщили бы... А может быть, самоубийство?..
Но опять-таки об этом, уж конечно, знала бы полиция!.. Не нужно
переоценивать этого недалекого парня!.. Да, да, он пропал без вести по
собственной воле, и нечего соваться не в свое дело... Но ведь уже почти
неделя... Ну что за человек, обязательно должен причинять людям
беспокойство, и ведь не узнаешь, что у него на уме!..
любопытство перезрело, как хурма, вовремя не снятая с дерева. Дальше события
развиваются так.
розыске. За постным выражением лица скрыто распирающее его удовольствие...
"Фамилия и имя: Ники Дзюмпэй. Возраст: 31 год. Рост: 1 м. 58 см. Вес: 54 кг.
Волосы: редкие, зачесаны назад, бриолином не пользуется. Зрение: правый -
0,8, левый - 1,-. Слегка косит. Кожа смуглая. Приметы: лицо продолговатое,
нос короткий, челюсти квадратные, под левым ухом заметная родинка. Других
особых примет нет. Группа крови: АВ. Говорит хрипло, слегка заикаясь.
Сосредоточен, упрям, но в обращении с людьми прост. Одежда: вероятно, на нем
одежда, используемая при энтомологической работе. Помещенное сверху фото
анфас сделано два месяца назад".
столь решительно продолжают эту бессмысленную авантюру. Обвести вокруг
пальца одного-двух деревенских полицейских - дело нехитрое. Они, безусловно,
позаботились о том, чтобы полиция без особой надобности не появлялась в
деревне. Но такая дымовая завеса целесообразна и необходима лишь до тех пор,
пока он здоров и в состоянии отгребать песок. И нелепо с риском для себя
прятать тяжелобольного человека, который уже целую неделю валяется в
постели. Если же они решат, что он им ни к чему, то самое благоразумное -
побыстрее отделаться от него, пока не возникли всякие осложнения. Сейчас еще
можно придумать какую-нибудь правдоподобную версию. Можно, например,
заявить, что человек сам упал в яму и из-за сотрясения у него начались
какие-то странные галлюцинации. Несомненно, объяснение будет принято гораздо
охотнее, чем его совершенно фантастические утверждения, будто его хитростью
упрятали в яму.
прокричал петух. В песчаной яме нет ни расстояния, ни направления. Только
там, снаружи, - обычный нормальный мир, где на обочине дороги дети играют в
классы, в положенное время наступает рассвет и краски его смешиваются с
ароматов варящегося риса.
После протирания выкручивает влажное полотенце досуха, так что оно
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Земляной Андрей
Пехов Алексей
Маккарти Кормак
Шилова Юлия