Чтение 36–й страницы книги ~Дикая охота короля Стаха~

острым. Поэтому я достал складной нож и начал тыкать им в едва заметные щели
между панелями. Довольно скоро мне удалось нащупать лезвием ножа нечто
поддающееся. Я нажал сильнее - панель заскрипела и начала медленно
поворачиваться, образуя узкую щель. Я посмотрел на обратную сторону панели в
том месте, куда тыкал ножом, там была глухая доска, изнутри открыть лаз было
невозможно. Я даже спустился было вниз, ступенек на пятнадцать, но дверь за
спиной жалобно заскрипела, я помчался вверх и как раз вовремя успел
придержать ее ногой, чтоб не захлопнулась. Остаться в какой-то крысиной норе
одному, с угрозой просидеть тут до второго пришествия, с огарком свечи было
глупостью.

Поэтому я оставил дверь полуоткрытой, положил возле оси платок, а сам
сел неподалеку на пол с револьвером на коленях. Свечу пришлось задуть,
потому что свет ее мог вспугнуть таинственное существо, если бы оно вздумало
вылезти из тайника. Свеча, горевшая за поворотом коридора всю ночь, хоть
тускло, но освещала его, да и в окно лился неопределенный серый свет.

Не знаю, сколько я так просидел, уткнувшись подбородком в колени. Было
около двенадцати, когда дремота начала наваливаться на меня, склеивать веки.
Я клевал носом, как ни старался бороться со сном: давали знать минувшие
бессонные ночи. В одно из мгновений сознание отказало мне, и я провалился в
какую-то темную, душную бездну.

Вы пробовали когда нибудь спать сидя, прислонившись спиной к стене или
дереву? Попробуйте. Вы убедитесь, что ощущение падения, которое временами
испытываешь, лежа под теплым одеялом, является шестым чувством, доставшимся
нам в наследство от нашего предка - обезьяны: оно было необходимо ей, чтоб
не упасть с дерева. И, сидя возле дерева, вы во сне будете падать очень
часто, просыпаясь и снова засыпая. И наконец удивительные сны овладеют вашей
душой, исчезнет миллион лет человеческого существования, и вам покажется,
что под деревом допотопный мамонт идет на водопой и глаза пещерного медведя
горят из-под скалы.

Приблизительно в таком состоянии был и я. Сны... Сны... Мне казалось,
что я сижу на дереве и мне страшно спуститься вниз, потому что подо мной, по
земле, крадется какой-то питекантроп. И ночь, и стонут волки за деревьями. В
тот самый миг я "упал" и открыл глаза.

В полумраке прямо передо мной двигалось странное существо. Зеленая
старомодная одежда была в пыли и паутине, голова, длинная, вытянутая, как
бобовое зерно, задумчиво опущена, веки, как у жабы, почти закрывали грустные
глаза, а руки были опущены вниз, и длинные-длинные пальцы почти касались
пола.

Малый Человек Болотных Ялин прошел мимо и поплыл дальше, а я следил за
ним с револьвером. Он открыл окно, потом второе и вылез наружу. Я высунул за
ним голову и увидел, что это существо с обезьяньей ловкостью идет по узкому,
в три пальца, карнизу. По ходу дела он отщипнул с ветки липы, касавшейся
стены, несколько плодиков. Почавкал ими. Одной рукой он помогал себе
двигаться. Потом снова пролез в коридор, закрыл окна и медленно двинулся
куда-то, страшный в своей нечеловечности. Однажды мне послышалось какое-то
бормотание. Малый Человек хлопнул себя по лбу и пропал в темноте, куда не
доходил свет далекой свечи. Я поспешил за ним, потому что боялся его
исчезновения. Когда я очутился в темноте, то увидел два горящих глаза,
которые смотрели из угла с неизъяснимой угрозой.

Я бросился к Малому Человеку, но он тяжело застонал и побрел куда-то,
качаясь на тонких ножках. Обернувшись, вперил в меня свой взгляд, погрозил
длинным пальцем.

Остолбенев на мгновение, я опомнился, догнал Малого Человека и схватил
его за плечи. И сердце мое радостно встрепенулось, потому что это был не
призрак.

Когда я выволок существо на свет, оно ткнуло себе пальцем в рот и
произнесло скрипучим голосом:

- Ам-ам!..

- Ты кто такой? - встряхнул я его.

И Малый Человек, бывший призрак, ответил заученно:

- Я Базыль. Я Базыль.

И вдруг хитрость, которая бывает и у идиотов, осветила его глаза.

- Я вас... видел. Гы-гы! Я сидел под столом... под столом, брат меня
кормил. А вы вдруг - шасть!

И снова зачавкал огромным, до ушей, ртом.

Я понял все. Два негодяя, предводитель дикой охоты и Берман, преследуя
одну и ту же цель - избавиться от Яноуской, - додумались, собственно, до
одного и того же. Берман, зная, что он является родственником Яноуской,
приехал в Болотные Ялины и тут нашел план слуховых каналов и ходов в стенах.
После этого он тайно съездил в город и, бросив мать на произвол судьбы,
привез с собою брата, который избегал людей не потому, что любил
одиночество, - он просто был безнадежным идиотом. Недаром в клубе удивились
его плохому воспитанию (Берман, конечно, привез в клуб не брата, а какого-то
случайного человека). В Болотных Ялинах Берман поселил брата в своей
комнате, пользуясь тем, что к нему никто не заходил, и приказал сидеть тихо.
Во время одного из кормлений я и застал их. Малый Человек сидел,
оказывается, под столом, и, протянув руку, я мог бы схватить его.

Ночью Берман заводил его в тайные ходы, и тот вышагивал там, в
результате чего в слуховых каналах рождались звуки, которые слышали все
жители дома.

Изредка Берман выпускал Малого Человека и в коридор: в этом случае он
надевал на него специально сшитый старинный костюм. Пока братец гулял,
Берман ожидал его у открытой двери прохода, потому что открыть ее Малый
Человек не мог. Иногда ему разрешалось погулять и на свежем воздухе. С
обезьяньей, а скорее с паучьей ловкостью он бегал по карнизам здания,
заглядывал в окна и, в случае тревоги, молниеносно исчезал за
многочисленными углами дворца.

Проделывать все это Малому Человеку было легче легкого, потому что в
его пещерном мозгу напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Он шел по
карнизу так спокойно, как мы иногда, забавляясь, идем по рельсу.

Во время такой прогулки и произошла его встреча со мной. Что же
случилось потом? Ликол прислал мне письмо, в котором, чтоб вызвать из дома,
сдуру брякнул, что располагает сведениями о Малом Человеке. Берман, который
в последнее время следил за мной, прочитал письмо и поспешил на место
встречи, чтобы как-то договориться с автором письма. Там его приняли за
меня, и произошла трагедия, запоздалым свидетелем которой я стал.

А карлик сидел все эти дни в ходах, не имея сил оттуда выбраться, и
совсем ослаб от голода. Если б я не открыл дверь, он, наверное, умер бы, так
и не догадавшись, почему оставил его тот, кто всегда кормил и ласкал.

Что мне было с ним делать? Несчастный не был виновен в том, что таким
появился на свет. Тут он исчезает из нашего рассказа. Я накормил его,
объявил Яноуской о кончине одного из призраков, населявших дворец, и на
следующий день отослал его в уездную больницу для умалишенных.

И впервые я увидел, что надежда затеплилась в глазах хозяйки Болотных
Ялин нежным, пока еще слабым огоньком.

Глава семнадцатая

- Ты, Рыгор?

- Я, Андрусь. Точнее, мы.

Я протянул Рыгору руку. Эта ночь была первой за все последнее время
безоблачной и лунной. Полная луна заливала торфяные болота, пустоши, парк
Болотных Ялин голубым серебром и далеко-далеко блестела в окошке какой-то
одинокой хаты. Ночью похолодало, и сейчас болота "потели", рождая в лощинах
пряди белого подвижного тумана.

Рыгор выступил из-за кустов, росших у поваленной ограды, а за ним из
темноты появились люди, человек двенадцать.

То были мужики. Все в кожухах, вывернутых наизнанку, в одинаковых белых
магерках.

И все они при лунном свете были на одно лицо: словно сама земля
одновременно породила их. У двоих я увидел длинные ружья, как у Рыгора,
третий держал в руке пистолет, остальные были вооружены рогатинами и вилами,
а у одного была обыкновенная дубина.

- Кто это? - удивленно спросил я.

- Мужики, - нутром прогудел Рыгор. - Хватит терпеть. Два дня назад
дикая охота затоптала на вересковой пустоши брата вот этого мужика. Михалом
его зовут.

Михал своим видом действительного напоминал "бурого пана" - медведя.
Глубокие маленькие глазки, широкие скулы, руки и ноги - почище, чем у
Дубатоука. Глаза были красные и опухшие, а руки так сжимали ружье, что даже
суставы пальцев побелели. Взгляд был мрачный и хмурый, но умный.

- Хватит, - повторил Рыгор. - Нам теперь только помирать осталось. А
помирать не хочется. И ты, Беларэцки, коли что будет не по тебе, молчи. Это
дело наше. И Бог дозволяет на конокрада - всем миром. Сегодня мы их отучим
не только людей топтать, но и хлеб есть.

- Это все?

- Нет, - сказал мой новоявленный Чертов Батька*. - Эти, во главе с
Михалом, останутся тут, под твоей рукой. А мои ожидают у болота, что
окружает Яноускую пущу, возле Ведьмаковой ступы. Там еще два десятка. Если
охота пойдет там - мы их встренем, если они пойдут неведомой нам, другой
дорогой - встренете вы. Мы смотрим за пущей, Холодной лощиной и пустошами,
которые рядом. Вы - за Болотными Ялинами. Встреча, если что, в Холодной
лощине. Если понадобится подмога - присылайте человека.

* Великий беларусский "благородный разбойник" времен князя Александра
(1461-1506), личность полулегендарная.

И Рыгор исчез во тьме.

Мы устроили засаду. Я дал указание шести мужикам разместиться по обе
стороны дороги у поваленной ограды, троим - немного подальше. Получился
мешок, или, точнее, мережа. Трое должны были в случае чего преградить охоте
путь к отступлению. Я стал за большим деревом у самой тропинки.