показывала страха, который охватил ее, только пылкую непокорность. Так
встречали смерть легионеры без фантазии, слишком молодые, чтобы понять:
мертвые не выигрывают сражений. Девушка-солдат гордо вздернула подбородок,
глаза ее горели ненавистью. При других обстоятельствах глупость девчонки
вызвала бы одновременно презрение и жалость, но Белазир потеряла
способность испытывать и то, и другое. Все затопил безмерный стыд.
двумя рядами, трое против троих. Губы Калида сжались в тонкую линию. Лицо
Санкара посерело, Исхак и Сьед замерли в молчании. Только глаза Келовара
горели, как у девчонки.
голову, чтобы обнажить шею и приложил дробовую трубку к бледной коже, с
которой давно сошел загар. Дробь ударила в тело в упор с такой силой, что
девушка мгновенно рухнула на землю. Исхак выпустил ее волосы. Мертвые
глаза не мигая смотрели на низкие черные тучи.
вынести это зрелище без содрогания. Смертям не видно конца. Ненавистное
соглашение, которое должно было прекратить вражду между Делизией и Джелой,
лишь глубже затягивало их в кровавую трясину. Белазир была легионером,
кровь не волновала ее. Но убивать беспомощного, связанного - это ужасно!
ударилось в стену, отскочило и покатилось по полу.
дорогие сестрички. Разлеглись на травке, треплются, как проститутки, и
толстеют, как горожанки. Да нет, они уже толще любой из этих куриц. Тьфу,
им не одолеть и делизийского младенца с прутиком в руках. Белазир
следовало бы взгреть их всех хорошенько. По правде говоря, Талот, с тех
пор, как десятицикл назад вся эта болтовня в Доме Обучения закончилась...
Талот?
колени. Она подняла лицо, и Джехан все поняла. Спина ее покрылась холодным
потом.
зудом. Она начала царапать шею, колени, снова шею, потом руки. Со слезами
стыда она чесалась в паху, вздрагивая, словно от ударов кнута. На ее
подбородке и возле ушей виднелись красные пятна с ранками от ногтей.
сжимая в руке нож.
Говорят, чем тоньше кожа, тем хуже. - Все-таки она остановилась. Какую
чушь она городит! Любовь и страх боролись в ней, выводя девушку из
терпения. - Не глупи, Талот, не подхвачу я чесотку. Бадр давно заболела, а
ее любовница, Сафия, здорова. А тот брат, забыла, как его зовут, прятал
друга в своей комнате чуть ли не десятицикл, пока его не выследили... Они
все время жили вместе, и он не заболел.
кто ушел, еще не вернулся. Однажды я уже входила в Стену, чтобы попасть в
Эр-Фроу, но тогда я не знала тебя, и я... - Ее голос вдруг оборвался. - Я
была сильнее.
умерло в ней со смертью Джаллалудина, после позорного рождения "Кридогов"
под началом Белазир. Но слабость Талот не отталкивала Джехан, напротив,
Талот стала ей еще дороже, и это тоже было загадкой в этом городе загадок.
Тьфу! Когда же она наконец избавится от этих нудных мыслей!
попросила:
только покачала головой и сказала, избегая смотреть в глаза подруг:
головой, как...
не отправляли бы людей к гедам. Но его нет. Если Талот не пойдет к ним, ей
никто не сможет помочь. Разве что...
лекарство. - Лекарша поджала губы. Изгнанный первый лейтенант, у которого
на плече еще остался след от двойной спирали, был среди этих шестерых. -
Спроси у них, если хочешь. Но, думаю, тут никто не поможет...
только на предательство. Хотя предают не только делизийцы.
эти красно-синие! Может, в рассказах о жрецах, пьющих человеческую кровь,
и есть доля правды. Девушка повернулась и склонилась над Талот. Она
старалась не делать резких движений.
только освобожусь, сразу приду. Я не брошу тебя и никому не отдам.
Оставайся здесь и никому не открывай.
окна, ни глотка свежего воздуха... Тут никакая болезнь не пройдет...
вольному ветру. Джехан хорошо понимала подругу.
Стене.
Выглядела она так ужасно, что ни одна сестра не решилась с ней заговорить.
вереницей передней проносились знакомые образы: тело подруги, испещренное
красными точками; бледное лицо Эйрис, неумело сопротивлявшейся нападавшим;
странные плоские лица трехглазых чудовищ; белая прядь, серебрившаяся среди
рыжих волос Талот...
поднялась и прислушалась. Шум приближался, ветви хлестали. Наконец завеса
кустарника раздвинулась, и таинственное существо выбралось на врофовую
дорожку в нескольких шагах от притаившейся Джехан. Тощий, едва окрепший
детеныш кридога. Шерсть на нем висела клочьями. Джехан с удивлением
наблюдала за зверем: охотники давно истребили дичь в лесу. Кто бы мог
подумать, что не всю? Какого черта сюда притащился этот щенок? Тем
временем шелудивый звереныш бешено закрутился на месте, пытаясь дотянуться
слюнявой пастью до собственной спины, начал катался по камням, тереть
морду передними лапами - и все это в полной тишине. Вероятна, вой уже не
облегчал его страданий. Джехан быстро прикинула направление ветра,
раздвинула ветви, которые могли помешать... Не спугнуть бы...
можно точнее прицелилась и выстрелила. Дробь попала зверю в голову. Он
взвыл, но вскоре замолк.
ловушка, расставленная врагом? Кроме того, его вой мог привлечь сюда
людей. Наконец она решила, что все в порядке, выбралась на тропинку и
склонилась над телом зверя. Оружие все-таки держала наготове. Она должна
была убедиться...
Серую кожу на животе, почти лишенную шерсти, сплошь покрывали гноящиеся
язвы. Давно ли кридожка заболела? У людей чесотка завелась дней сто назад
- почти три десятицикла. Уже тогда в Эр-Фроу не осталось зверей. Во всяком
случае, Джехан могла поклясться, что кридогов почти не осталось. У этого
кожа на боках присохла к ребрам. Ему было нечего есть, или он настолько
ослаб от чесотки, что не мог осилить даже самого хилого делизийца. А
Зыков Виталий
Посняков Андрей
Круз Андрей
Андреев Николай
Маккэфри Энн
Корнев Павел