Чтение 40–й страницы книги ~Экипаж машины боевой~

-- Да я вижу по твоей роже. Давай, короче, кончай пизд...ть, мешок
тащи.

Мы с Петрухой направились к БТРу.

-- Петруха, погнали к Греку! -- крикнул ротный.

-- Сейчас чай пацанам выкину.

-- Быстрее давай, заеб...ли вы со своим чаем, я его щас ваще весь
выкину нах...й! -- кричал ротный.

Петруха запрыгнул на броню, достал из-за баков с водой целлофановый
мешок с чаем, бросил на землю, махнул нам рукой, и они укатили в сторону,
где стояла машина Грека.

Мешок -- это, конечно, громко сказано, скорее всего, это был небольшой
тюк, ведра на два заварки, но для нас этого было больше чем достаточно. На
этом тюке было приклеено что-то вроде этикетки, на которой была надпись
арабскими иероглифами. Я подошел к этому тюку и, немного надорвав целлофан,
взял оттуда щепотку заварки: на вид это была обычная заварка, похожая на
индийскую, запах, вроде, тоже чая, я пожевал немного этой заварки, ну что
сказать, чай как чай, и ничего более.

Ко мне подошли пацаны.

-- Че эт такое? -- одновременно спросили Хасан с Туркменом.

-- Чай, -- спокойно ответил я.

-- Какой еще чай? -- спросил Хасан.

-- Петруха нам задарил этот тюк, говорит, что с каравана взяли.

-- А на хрена нам столько чая? -- спросил с удивлением Урал.

-- Как на хрена, пить будем, -- ответил я ему.

-- Юра, правда, на хрена Петруха нам припер этот мешок, он че, гонит
что ли? -- опять поинтересовался Туркмен.

-- В общем так, Хасан, -- тебя касается. Я сейчас скажу, что это за
чай, только, Хасан, обещай, что ты его потом за ночь не схаваешь.

-- Да че я, корова что ли, траву эту хавать.

-- А мы вот его сейчас заварим и попьем, а потом видно будет. И если
Петруха не пизд...т, то чарс нам больше не нужен будет. Ясно?

-- Да ни черта ничего не ясно, объясни толком, че за ху...ню ты
городишь. Ну чай, это понятно, а при чем здесь чарс? -- удивился Хасан.

-- Хасан, давай заварим и попьем, а потом видно будет, я пока сам ни
хрена не пойму. Петруха говорит, что они от него улетели капитально и уже
час тащатся.

-- От чего, от чая? -- поразился Туркмен, и все остальные тоже
посмотрели на меня как на дурака.

-- Ну, дослужились пацаны, уже от чая прутся, -- промолвил Хасан с
ухмылкой.

-- Петруха говорит, что этот чай с кайфом каким-то. Понял ты, дубина
таджикская?

-- Это ты, Юра, дубина, Петруха тебя подъеб...ул по раскумарке, а ты
нам тут эту туфту прогоняешь.

-- Да че мы зря порожняки гоняем, давайте заварим и проверим, -- я взял
тюк и потащил его к нашему БТРу. Вода в котелке в это время начинала
закипать. Я про себя подумал -- ну, сука Петруха, если подколол меня насчет
чая, по башке получит, гад. Надрезав в мешке с заваркой дырку побольше, я
взял оттуда полную жменю заварки и бросил в котелок, подумав, что если кайфа
не будет, то хоть чифиру нахлебаемся.

-- Юра, ты че делаешь, куда ты навалил столько заварки?! -- тряс
косяком перед моим лицом Хасан.

В котелке начала подыматься пена от заварки, я схватил тряпку и снял
котелок с огня.

-- Хасан, не мешай, лучше за кашей, вон, смотри, а то сгорит, и костер
пора тушить, темнеет, вон, сейчас какой-нибудь душара из трубы шарахнет, и
придется на том свете чифирить. У-ух, прохладно становится. Сапог, доставай
бушлаты, ложки, кружки и сухари тащи! -- крикнул я.

Сапог полез в люк и стал выкидывать бушлаты, потом он притащил все
остальное, мы приоделись, затушили костер, и расселись вокруг цинка с кашей.

-- Ну че, может сначала чайку Петрухиного похлебаем? -- предложил я.

-- Давай, наливай, -- ответил Туркмен, подвигая ко мне свою кружку, все
остальные тоже поставили рядом свои кружки.

Я налил всем по полкружки чая, он был темного цвета, в общем, заварился
капитально.

-- Пускай остынет, давай пока косяк курнем, -- заявил Хасан.

-- Спрячь свой косяк, а то чая не поймем, давайте похаваем сначала, а
чай пока остынет, -- предложил я.

Хасан добавил в кашу остатки нарезанной зелени, и мы, похватав ложки,
принялись за трапезу. Покончив с кашей, мы принялись за чай, он был горьким
от излишка заварки.

-- Может, водой разбавим, а то пить невозможно, -- сказал Урал.

-- Дурак ты, Татарин, кто ж чай сырой водой разбавляет, пей так, --
ответил я ему.

Отхлебав половину налитого в кружку чая, я почувствовал какое-то
странное состояние, мне становилось как-то легко, кайф был мягким и
приятным, вокруг все казалось интересным. Это был не такой кайф, как от
чарса, ничего не давило на голову, не было сушняка, я не делал ни каких
резких движений, даже наоборот -- движения мои были слегка замедленными и
плавными, голова работала на удивление ясно. Все происходящее вокруг
казалось плавной и приятной мелодией, даже выстрелы из блоков не раздражали,
очереди из автоматов и пулеметов отдавались в голове слегка замедленным
эхом. Никакой усталости не чувствовалось, все как рукой сняло. Блин, что за
канитель подогнал нам Петруха, довольно таки неплохая штука.

Я посмотрел на пацанов, они все как на подбор блаженно улыбались.

-- Это опиум, бля буду, этот чай с опиумом замешан, я узнаю этот кайф,
-- пролепетал Хасан.

-- Ну еще бы ты не знал, что это за кайф, ты спец по любому кайфу, --
ответил я Хасану.

-- А мне наплевать, что это за кайф, но заеб...сь-то как, -- пропел
Урал.

-- Прикиньте, пацаны, у нас этого кайфа целый тюк, я просто глазам
своим не верю, -- сказал Хасан с радостным видом.

-- Короче, никому не говорим, не дай бог, прознают в полку про это,
тогда целая очередь будет стоять возле нашего блока, и в оконцовке шакалы
заберут все, -- заявил Туркмен.

-- А мы никому ничего не скажем, а если узнают, скажем выпили все, а
если не поверят, скажем Хасан сожрал, тогда поверят точно, Хасана в полку
все знают, -- сказал я.

-- А я точно все сожру, сожру -- как пить дать, -- ляпнул Хасан.

-- Короче, так -- Хасана наблюдающим не оставлять, и как минимум двоим
круглосуточно за ним наблюдать, -- провозгласил с подколкой Туркмен.

Сапог тем временем сидел тише воды ниже травы, он только улыбался,
медленно переводя взгляд то на одного из нас, то на другого, в зависимости
от того, кто начинал говорить.

-- Хоть бы духи не обломали, -- произнес с сожалением Урал.

-- Да я тогда снесу нах...й эти горы вместе с духами, -- заявил я.

-- Пацаны, только не увлекайтесь, а то улетим капитально, я знаю эту
вещь, кайф должен быть в меру, остальное допьем позже, а сейчас надо
подумать, кто и когда наблюдающим будет стоять. Как, с десяти начнем, как
обычно? -- предложил Туркмен.

Туркмен всегда в подобных случаях выписывал нам тормоза. Как хорошо,
что хоть один был с понятием в нашем экипаже, иначе все эти кайфовки могли
когда-нибудь нам боком вылезти. Хоть "замком" был и Хасан, но в экипаже, да
и в роте тоже, слушались больше Туркмена. Ротный это тоже знал, он не раз
уговаривал его на должность замком взвода, но Туркмен не соглашался, ему
больше нравилось быть водилой в нашем экипаже. Да ротный слишком и не
напирал, он знал, если Туркмен сказал нет, значит -- нет, а если надо было
что-нибудь серьезное поручить экипажу, то ротный и так в большинстве случаев
обращался к Туркмену.

А что касается кайфа вообще, то это была одна из тех немногих отдушин в
этом аду, надо же было как-то отвлечься, хотя бы для того, чтоб не сойти с
ума. Офицеры разряжались спиртным, ну и кайфом тоже многие младшие офицеры
баловались, да и некоторые старшие были ни без греха. Мы же в основном
расслаблялись разным кайфом, ну иногда спиртным при случае, вот так и
протекала наша служба для тех, кто еще оставался жив в этой проклятой
стране.

-- Давайте я первый буду, -- предложил я и посмотрел на часы, время
было пол девятого.

-- Я тебя сменю, -- сказал Хасан.

-- Нет, первый пусть стоит Сапог, мы еще спать в это время не будем, а
потом Юра, ты его сменишь, ну и так далее, -- спокойно сказал Туркмен.

-- Ну хорошо, я не против, остальные, думаю, тоже, -- ответил я
Туркмену.

Все согласились с этим предложением, Сапог все-таки первый раз в рейде,
поэтому ему и стоять наблюдающим с десяти часов до полпервого, спать в это
время не сильно тянет, хреново тому, кто попадал под утро, в это время самый
сон, на этот раз последним стоять выпало Уралу. Мы стояли по два с половиной
часа, и как раз получалось до восьми утра.

-- Ну что, может, в картишки перекинемся. Хасан тащи карты! -- крикнул
я Хасану, он в это время шарился по отсеку БТРа.

-- В че играем? -- спросил Урал, потирая руки.

-- В тысячу неохота, там писанина запарит. Может в очко? -- спросил я.

-- Да ну это очко, давайте просто в дурака скинемся, -- предложил
Туркмен.

-- Ну, че решили? -- спросил, подойдя, Хасан, в руках у него была
колода карт.

-- В дурака давай, там меньше думать надо, а то под кайфом мозгами
шевелить неохота.

-- Ну, давайте в дурака, -- сказал Хасан, и стал раздавать карты.