не могу больше!.." Но боль не утихала, а усиливалась, стала совсем
нестерпима, Отчаянным усилием миссис Броуди поднялась с постели, запахнула
покрепче длинную ночную сорочку и вышла из спальни. Она шаталась, но страх
гнал ее вперед. Она босиком добрела до комнаты сына и почти упала к нему
на кровать.
Беги... беги за доктором. Скорее беги, сын!
испуганный ее появлением. Он сперва страшно перепугался, разглядев
какую-то длинную белую фигуру, ничком лежавшую поперек его кровати.
Затем, смутно сообразив, что она больна, сказал:
Если ты не поспешишь, она меня доконает.
этой ночью, и теперь при виде страданий матери его охватило страстное
раскаяние. В одну минуту он стал опять мальчиком, робким и жалостливым.
у тебя деньги? Я больше никогда этого не сделаю. И часы выкуплю. Я буду
вести себя хорошо!
брюки, напялил куртку и обулся, потом сбежал вниз и бросился вон из дому.
Большими шагами, нагнувшись вперед, он побежал по середине мостовой, а
ветер, поднятый его быстрым движением, трепал всклокоченные волосы над
распухшим, обезображенным шишкой лбом.
матери? Во всем, во всем виноват я один, кругом виноват. Я скверно
поступал с ней.
внезапной болезни матери и в судороге слезливого отчаяния взывал к богу,
выкрикивая пылкие и бессвязные обещания исправиться и искупить свою вину,
если только он не отнимет у него маму. Он мчался вперед, откинув голову,
прижав локти, сорочка раскрылась на тяжело дышавшей груди, полы
незастегнутой куртки развевались по сторонам. Бежал, как спасающийся от
правосудия преступник, которым движет один только инстинкт - стремление
убежать. Его прямой целью было добраться до города, и сначала в своем горе
и растерянности он не думал о дальнейшем. Но потом, когда дыхание уже
рвалось из его груди короткими и шумными порывами, а в боку кололо так,
что он не мог больше бежать, он подумал о том, где же найти доктора. Он
был слишком измучен, сознавал, что у него не хватит сил идти пешком до
самого Ноксхилла, где жил доктор Лори. Слишком далеко! Вдруг он вспомнил,
что мама в одном из своих пространных писем упоминала о каком-то докторе
Ренвике, живущем на Уэлхолл-род, и, кажется, отзывалась о нем
одобрительно. Вспомнив это, он свернул влево, к железнодорожному мосту, и,
понукая свое обессиленное тело, через некоторое время с облегчением увидел
красный фонарик над дверью одного из мрачных домов на дороге.
звонок, нашел его и со всей силой отчаяния дернул ручку. Он дернул ее так
сильно, что, стоя на улице у дверей, услыхал, как долгий звонок раскатился
по спящему дому. Через несколько минут над его головой открылось окно, и
оттуда высунулись голова и плечи мужчины.
взволнованное лицо белело в темноте. - Моя мать заболела. С ней очень
плохо...
Я не знал, что она больна, пока она вдруг сразу не свалилась. Ох, у нее
такие боли! Пойдемте скорее!
том мрачном и тревожном свете, в каком только и мог видеть его Мэтью. Для
него это был просто ночной визит, случай, может быть, серьезный, а может
быть, и не серьезный, один из тех часто повторяющихся и досадных случаев,
когда его лишали ночного отдыха.
Дэррок-род.
уже другим, недоумевающим тоном: - Почему вы обратились ко мне? Ваша мать
у меня никогда не лечилась.
нетерпении. - Ей врач необходим сейчас. Вы должны пойти со мной - она так
мучается! Умоляю вас, доктор, тут вопрос идет о ее жизни.
возможность выбирать, отказываться от практики, которая ему была
почему-либо не по вкусу. Но против такой мольбы он не мог устоять.
вслед за вами, через несколько минут.
каком-то лепете, обращенном к уже захлопнувшемуся окошку, и торопливо
побежал домой. Но, очутившись у ворот, побоялся войти один и стоял на
улице, дрожа в своей легкой одежде. Он решил дождаться доктора и войти
вместе с ним. Хоть он и застегнул куртку до самого верха и все время
запахивал ее поплотнее, ночной холод ножом пронизывал тело. Несмотря на
это, Мэт не входил в дом, боясь, что там случилось что-нибудь ужасное и,
может быть, он найдет мать в постели мертвой; он стоял в нерешимости у
калитки, стуча зубами от холода и страха. Впрочем, ждать ему пришлось
недолго; скоро на повороте желтыми пятнами засветились фонари экипажа,
потом приблизились и засияли ярче. Наконец они появились уже на
противоположной стороне улицы, остановились, сверкнув в глаза Мэтью, и из
темноты прозвучал голос Ренвика:
такого быстрого бега. Вы рискуете смертельно простудиться.
подошел к Мэтью.
ударили?
ничего не сказал и чемоданчиком, который держал в руке, сделал жест, как
бы предлагая Мэтью идти впереди него в дом.
он наблюдал Мэтью, тем яснее видел его слабость и нерешительность и
осуждал их. - Почему вы не позаботились обо всем до моего приезда? Если
хотите помочь матери, надо взять себя в руки.
спичку и поднес к маленькому газовому рожку в передней. В этом тусклом,
мерцающем свете оба двинулись вперед, за своими колеблющимися тенями,
бежавшими впереди них по лестнице.
громкое частое дыхание, при звуке которого Мэтью заплакал от волнения:
добралась обратно в свою и лежала беспомощная, как раненое животное,
которое, собрав последние силы, уползло в свое логово. Доктор взял спички
из пальцев Мэта, зажег газ в спальне и, спокойно выпроводив Мэта за дверь,
сел у постели. Его суровые темные глаза остановились на этом изможденном
теле, распростертом перед ним, и когда он, осторожно взяв руку мамы,
сосчитал частый, неровный пульс, заметил признаки резкого истощения, его
лицо слегка омрачилось подозрением, мелькнувшим у него в голове. Он
тихонько положил руку на тело больной и принялся ее исследовать, сразу же
своим опытным прикосновением обнаружив ненормальное сопротивление
напряженных мускулов. Лицо его становилось все пасмурнее. Миссис Броуди
вдруг открыла глаза и, с выражением мольбы устремив их на доктора,
медленно прошептала:
выражение лица на веселое и успокоительное.
этом месте, да?
где у нее болит. Это придавало ему в ее глазах ореол чудесной и внушающей
уважение силы. Самое прикосновение его уже казалось ей целительным, эта
рука, тихонько двигавшаяся по ее телу, была, как талисман, который должен
безошибочно открыть и устранить тайную причину ее мучений. Она с
готовностью позволила осмотреть свое изнуренное тело, чувствуя, что этот
человек обладает почти божественной властью исцелить ее.
- Вы дадите мне исследовать немного глубже - только разок? - Она опять
кивнула головой и, покорная его отданному вполголоса приказанию, старалась
дышать ровнее, пока длинные уверенные пальцы вызывали острую боль,
расходившуюся по всему телу.
молодчина! - Он и глазом не моргнул, ничем не-выдал, что глубоко в тканях
ее тела он обнаружил сильно разросшуюся опухоль и болезнь зашла слишком
далеко, чтобы ей могло помочь человеческое искусство.
Курылев Олег
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Пехов Алексей
Доценко Виктор
Круз Андрей