по сторонам и неожиданно фыркнула.
замигала ресницами и принялась накручивать на палец конец кушака,
исподлобья робко поглядывая на мать.
испарина. Заискивающим голосом, от которого ему самому стало тошно, он
сказал:
она неожиданно наклонилась вперед и, не говоря худого слова, отвесила
дочери оплеуху. Мария-Луиза разрыдалась. Все оцепенели от ужаса, устремив
возмущенный взгляд на Стефена. Затем всхлипывающее дитя было бурно прижато
к материнской груди, а в рот ему засунут шоколадный батончик. Тут из лавки
донесся громкий голос служанки:
пригвожденный, с холодным отчаянием взвешивая про себя, есть ли у него
шансы не быть уволенным. Однако, когда мать возвратилась в комнату,
Мария-Луиза подбежала к учителю, ухватила его за руку и сразу же, без
запинки, единым духом выпалила все стихотворение от начала до конца.
Викторина не пожелала отставать от сестры и тотчас по собственному почину
отлично продекламировала стихи.
любезные восклицания. Стефен был награжден благосклонными кивками и
улыбками. Мадам Крюшо сияла, преисполненная материнской гордости. Проводив
дам, она возвратилась к Стефену в непривычно разнеженном состоянии духа.
Вместо неизменного тонкого ломтика ветчины она подала ему на завтрак
тарелку горячего мясного рагу с гарниром из моркови и лука по-бордосски.
Затем, присев напротив него к столу - завтрак ему подавали в буфетной, -
мадам сказала:
страх дебютантки.
неожиданно сказала она. - Мадам Уляр... Она жена нашего главного
фармацевта и пользуется у всех большим уважением, хотя, конечно, не может
позволить себе такую роскошь: пригласить гувернера к детям... Так вот, она
нашла, что вы tres sympathique... [очень милы (франц.)] и что вы настоящий
джентльмен с виду.
разглядел.
кокетливо провела руками по крутым бедрам.
разительные изменения к лучшему, да и по количеству стал куда объемистей.
Впрочем, это был не единственный способ, с помощью которого хозяйка дома
выражала свое расположение к преподавателю английского языка, можно даже
сказать - свою благосклонность. Такая перемена была большой удачей для
Стефена: постоянное недоедание подтачивало его здоровье, его мучил
упорный, изводящий кашель, теперь же он вскоре почувствовал себя крепче -
силы прибывали, живее бежала по жилам кровь. К тому же стояли на редкость
ясные дни, и как-то раз погожим утром его внезапно - впервые с тех пор,
как он обосновался в Нетье, - потянуло взяться за кисть.
захватил с собой лист ватмана и горсть цветных мелков. Когда урок подходил
к концу, он усадил девочек в беседке за книгу и, дав волю своей так долго
подавляемой страсти, быстрыми, уверенными штрихами набросал пастелью две
склоненные друг к другу головки. Он рисовал лихорадочно, радостно,
вдохновенно, и меньше чем через полчаса набросок был готов. Никогда еще
его рука не создавала ничего столь трепетно живого, столь
непосредственного и динамичного по композиции. И даже сам он, всегда так
строго судивший о своих работах, был потрясен и взволнован этим
очаровательным порождением своей фантазии, неожиданно, как по волшебству,
возникшим на картоне.
позади него послышался какой-то шорох. Мадам Крюшо, стоя за его спиной,
рассматривала набросок.
Стефен не удержался от улыбки.
очаровательный портрет ее двух дочек, сделанный скупыми, смелыми штрихами
в гармоничном сочетании нежных и чистых тонов. Мадам ничего не понимала в
искусстве, однако ее острый безошибочный коммерческий нюх мгновенно
подсказал ей, что перед нею нечто редкостное, прекрасное и очень ценное -
словом, первоклассная вещь, и она мгновенно и алчно ее возжаждала. Мало
того, в ту же минуту мадам Крюшо с возросшей силой ощутила влечение к
этому странному молодому англичанину - влечение, впервые пробудившееся в
ее душе в тот день, когда, после чтения стихов, пелена равнодушия внезапно
спала с ее глаз и она, внимая болтовне своих приятельниц, неожиданно
увидела, что этот гувернер и в самом деле чрезвычайно привлекательный
молодой человек, что он строен, отлично сложен, что у него живое,
выразительное лицо, прекрасные темные глаза и "интересная бледность".
Девочки все еще сидели неподвижно, углубившись в книжку. Мадам Крюшо
обошла скамейку и опустилась на сиденье рядом с учителем.
что мсье настоящий художник.
живописью.
воспользовалась его затруднительным положением, густой румянец залил ее
холеное лицо и по массивному округлому подбородку сполз на мускулистую
колонноподобную шею.
значения тому, что говорилось тогда. Я ведь еще не имела удовольствия
знать мсье так, как знаю его теперь... после приятного и довольно
продолжительного общения... Теперь мсье обучает моих детей и бывает
запросто у меня в доме, и при этом всегда так сдержан и учтив, как и
подобает хорошо воспитанному, достойному молодому человеку. Мсье Стефен...
- Она впервые назвала его по имени и в ту же секунду ощутила приятное
стеснение в своей могучей груди - ...если бы даже вы не сказали мне ни
слова, уже по одному этому рисунку я бы, конечно, поняла, что вы
необыкновенно талантливый художник.
приобретение, - но колебание длилось всего секунду. Она ответила серьезно,
по-деловому:
мужем. Возможно, конечно, он скажет, что вы, дескать, рисовали во время
урока, за который вам платят жалованье, и что в этом случае...
поняли. Я просто хотел, чтобы вы оставили себе этот набросок на память.
более тонких и более сложных чувств. Она подавила вздох и с нежностью
посмотрела на Стефена.
этом жалеть.
голова... Никогда в жизни не испытывала она ничего подобного от близости
мсье Крюшо. Но девочки уже начинали проявлять нетерпение, требуя внимания,
и мадам Крюшо испугалась, что она может себя выдать. Бросив Стефену
быстрый, но многозначительный взгляд в тщетной попытке выразить то, что
заставляло так бешено колотиться ее сердце, мадам поднялась, прошептала:
"Au revoir" [до свидания (франц.)] - и удалилась в лавку.
4
тумане, и вот теперь он обнаружил вдруг, что снова может писать. Он опять
возрождался к жизни и ощущал прилив новых, необычных сил и необычную
остроту видения. Этот маленький городок с его бесцветными обитателями,
казавшийся ему прежде бесплодной пустыней, преображался у него на глазах и
становился живым источником вдохновения. Стефен написал ратушу, затем плац
перед казармами, затем вид на город из окошка своей мансарды - живописное
и странное нагромождение крыш, наконец, еще одну прелестную композицию в
черно-серых тонах - процессию монахинь, бредущих с раскрытыми зонтиками
под дождем после вечернего богослужения. Холсты, приобретенные у Наполеона
Кампо, оживали один за другим, потом складывались в углу комнаты.
Стефена. Жером предполагал остаться в Пюи-де-Дом на всю зиму, а Глин
Шломо Вульф
Роллинс Джеймс
Мережковский Дмитрий
Андреев Николай
Андреев Николай
Афанасьев Роман