рапортам, которые я предоставлю ему, такого убежища существовать не будет.
***
доставить Лизу на условленную точку в подземном гараже "Башен Кокли" через
двадцать четыре часа после вашего внедрения в здания Шоу.
энергичность, которой он прикрывался, словно доспехами, проступила
застарелая усталость.
знать, что он собой представляет?
листов бумаги. - Мелоун высокомерен со всеми, кроме Кокли. Он умен и знает
это. Он чрезвычайно амбициозен. С некоторыми из тех вопросов, на которых
погорел его предыдущий начальник, он вполне может справиться. Он карабкается
на вершину и вполне может достичь ее раньше кого-либо другого, если будет
по-прежнему уверять босса в своей скромности и незаменимости и будет
успевать везде, где тому нужно. Он инстинктивно боится Кокли.
внешние проявления страха, хотя и позволяет Кокли угадать, что за внешней
невозмутимостью скрывается все то же, что и у других.
***
Сегодня вечером он испытывал вожделение. Она пребывала в расстроенных
чувствах. Оба рассчитывали получить удовольствие от вечерней программы. Шоу
всегда давало зрителю все необходимое: яркие ощущения, секс, много любви,
много ненависти, ярость и счастье.
что происходит; однако Мальком Мальком заметил, что почему-то стал меньше
осознавать окружающее, тогда как обычно бывало наоборот. Его сознание
ускользало за пределы сознания того Исполнителя, с которым он желал слиться.
Оно проскальзывало насквозь и продолжало движение. Сначала он подумал, что
это просто новая сенсация, преподнесенная Шоу. Затем это стало скорее
страшно, нежели интересно. Потом - бесконечно ужасно. Он попытался призвать
сознание обратно, но не сумел. Он удвоил усилия. Теперь вокруг него были
только лопающиеся пузыри...
проскрежетал в ветвях голых деревьев.
голоса. Посланцы ужаса. Мальком Мальком окончательно простился со своим
телом и закричал, становясь частью чего-то еще, чего-то бесконечно большего.
И миссис Мальком тоже кричала... Они находились под аурой только четыре
минуты".
***
на реальность, и одним из его персонажей была Лиза. Теперь сон освежал его
больше, чем раньше. Он затрагивал, задевал, ласкал все его чувства.
фрукты, желтые фрукты, тонкие и толстые бутерброды, кофе и пирожные. С ним
была Лиза. Ее золотые волосы оттеняла синева неба, в котором горело почти
такое же яркое золото. Ее глаза были синими - словно сквозь них просвечивало
это невероятно чистое небо. Ее губы были подобны долькам яблока, лежащим на
подносе. Ее руки дрожали. Лиза всегда волновалась во время выступления. В ее
глазах он мог видеть себя самого - высокого и красивого. С карими глазами.
Нет, синими. Карими. Синими. Он, словно сумасшедший, не мог разобрать,
какого цвета у него глаза. И какова форма носа. И линия подбородка. С этой
секунды сон превратился в кошмар.
Часть третья
РЕВОЛЮЦИЯ!
Глава 1
дереву из бетона и стали: основная часть башни была стволом, а балконы и
выступы, галереи со стеклянным полом были ветвями и листьями. На верхних
этажах мерцали россыпи огней. Подъезд и начинающийся за ним вестибюль были
залиты теплым оранжевым сиянием. Через лужайку медленно и бесшумно, потушив
фары, двигался, подобно ночной бабочке, черный аэромобиль. В нем, словно в
темной пещере, сидели водитель, телохранитель и Майк Джоргова.
перегнулся через спинку переднего сиденья и увидел зеленую преграду,
пульсирующую желтым от верхнего угла экрана к середине, а затем в
противоположный угол.
палить в нас из вибропистолетов.
невероятные. Однако путь к стеклянным дверям подъезда проходил через них.
Майк, как вы смотрите на то, чтобы подойти и позвонить? Они должны
пропустить здешнего, особенно такую важную птицу, как Мелоун. Скажите им,
что забыли электронный пропуск и не можете открыть замок. Мы будем
неподалеку, в тех кустах слева от ворот.
предплечью кожаной кобуре. Резкий взмах руки - и пистолет окажется у него в
ладони, готовый стрелять, нести разрушение. Майку еще не приходилось
стрелять по живым мишеням, но он видел на снимках жертвы таких выстрелов.
Пьер считал, что Майк должен знать о последствиях заранее - до настоящей
битвы, чтобы шок не замедлил его движений. На снимках были тела, лишенные
голов, головы, лишенные лиц, люди, вывернутые наизнанку. Даже ради Лизы,
даже ради спасения собственной жизни - все равно было ужасно убивать так. Но
он чувствовал, что сможет спустить курок, если должен будет сделать это.
Выбор был невелик: нажать и убить или НЕ нажать и БЫТЬ убитым.
направлению к другой полосе кустарника. Там Майк выпрямился и подошел к
звонку - псевдодеревянному ящику высотой в половину человеческого роста,
снабженному белой пластмассовой кнопкой.
стеклянной двери и всмотрелся в ворота, пересекая взглядом сотню футов
разделяющего их пространства. Открыл дверь и лениво, одновременно и быстро
двинулся вперед.
нему.
менее мощная шея. Нос когда-то был сломан и теперь выступал под странным
углом к переносице.
саркастически.
Майк представил себе это и подавил улыбку. - Откройте ворота!
ключ-карту и вставил ее в щель запора. Ворота разошлись - единственный
проход в линии сигнализации.
Шоу.
палец лежит на холодном курке, спуская его. Пьер - хороший учитель. Майк не
потерял ни секунды на то, чтобы сделать выбор. Происходящее воспринималось
им как замедленное действие, но он знал, что двигается очень быстро. Это
была отрешенность от действия, которой научил его Пьер, возможность
воспринимать собственные движения словно бы от третьего лица - приходилось
даже пояснять самому себе, что именно ты только что сделал. Эта отдельность
мысли от действия была забытым искусством, крайне редко встречавшимся в
современном мире.
Беляев Александр
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Мурич Виктор