твоего рода, которым ты так гордишься? Где твой племянник Лайонел Линкольн,
гордый девонширский баронет, богатый, знатный и столь счастливый некогда
приближенный короля, где он?
короля? Быть может, он управляет своими поместьями? Или он томится одиноко в
мрачной темнице?
женщина, низкое коварство и вероломство привело его туда!
страшным усилием воли заставив свой голос звучать презрительно. - Если
судьба моего несчастного племянника и вправду тебе известна, одно это должно
было бы послужить для тебя самого опровержением такой низкой клеветы...
я следил за твоими деяниями, женщина, и ни одно из них не осталось для меня
тайным...
прегрешениях?
только богу! - охваченная суеверным ужасом, воскликнула Эбигейл.
стула, лишилась чувств.
не броситься на помощь старухе.
странному поведению своего жильца, проявила достаточное присутствие духа и
опередила Лайонела. Когда Лайонел распахнул дверь, он увидел, что она уже
хлопочет около миссис Лечмир. Обморок был очень глубок, и миссис Лечмир
необходимо было раздеть.
со всем сама, и попросила его удалиться - не только из соображений приличия,
но также и потому, что столь неожиданное его появление могло, по ее мнению,
оказаться для пострадавшей еще более опасным, чем все, что тут произошло.
Лайонел помедлил минуту, пока не убедился, что миссис Лечмир становится
лучше, после чего, уступив уговорам Эбигейл, вышел за дверь и направился к
лестнице, решив подняться в комнату к Ральфу, чтобы немедленно потребовать
объяснение всему, что ему только что довелось видеть и слышать. Он нашел
Ральфа в башенке. Старик сидел, свесив голову на грудь, заслонив рукой глаза
от тусклого пламени свечи, и был, казалось, погружен в глубокое раздумье.
Лайонел приблизился к нему, но он словно и не заметил его, и Лайонелу
пришлось заговорить, чтобы привлечь к себе внимание:
изумлением услышал странные и оскорбительные речи, с которыми вы позволили
себе обратиться к ней.
глаза, когда он произнес:
совесть!
упоминали имена самых дорогих, как вам, должно быть, известно, для меня
людей.
пристально глядя Лайонелу в глаза. - Не вытеснил ли в последние дни кто-то
другой из твоего сердца тех, кто даровал тебе жизнь? Отвечай, но помни, что
тебе внимает тот, кому известно многое, что скрыто от других людей.
как мы любим отца и мать? Эта любовь вложена в нас природой.
не любишь внучку этой презренной женщины и могу ли я теперь доверяться тебе?
могут лишить меня вашего доверия?
чиста, и почему дитя не может оказаться достойным своих родителей?
который находился в большом замешательстве. Наконец Ральф сказал резко:
вашему доброму заступничеству. Но зачем подвергаете вы себя опасности
ареста, находясь здесь? Ведь то, что вы принимали участие в сражении на
стороне американцев, не может не быть известно многим, помимо меня.
холмы вокруг стекаются вооруженные отряды? О моем пребывании тут известно
только этой женщине, которая не посмеет меня выдать, ее достойному сыну и
вам. Мои действия скрыты от всех, они внезапны и всегда неожиданны.
Опасность не может коснуться такого, как я.
ли я право умолчать о том, что здесь скрывается человек, который, как мне
известно, враг моему королю?
усмешкой ответил Ральф. - Вы никогда не посмеете пролить кровь того, кто не
позволил пролиться вашей... Но довольно об этом... Мы понимаем друг друга, а
тому, кто так стар, как я, страх уже неведом.
Это Джэб, не замеченный никем, прокрался туда и свернулся калачиком у
стенки. - Да, вам никогда не напугать Ральфа!
А что же еще требуется человеку в этом пагубном мире? - снова быстро и
невнятно пробормотал Ральф по странной своей привычке.
меня?
порадовать старую Нэб, - ответил юноша.
предположить, что рынок торгует всю ночь до утра, так разве у тебя есть
деньги?
проговорил дурачок, посмеиваясь про себя. - Вот наш здешний фунт стерлингов,
а говядина не такая уж диковинная штука, чтобы человек, у которого лежит в
кармане такая бумажка, не мог прийти на рынок, когда ему только вздумается,
не глядя на разные там указы парламента.
Джэба, помимо упомянутой бумажки, еще несколько серебряных монет.
дурачок. - Закон еще существует в колонии, хотя кое-кто и не признает его.
Ничего, придет время, со всеми будет поступлено по справедливости. Джэб
застрелил гренадера, но Джэб не вор.
секретные поручения, которые выполнил вчера ночью! Тебя соблазнили деньгами
на опасное дело. Смотри, чтоб это было в последний раз. И наперед знай:
когда тебе что-нибудь будет нужно, приходи ко мне.
со всеми ее бриллиантами и украшениями, и никто его не заставит, потому что
нет такого закона!
рассерженного малого, но тот, но удостоив его ответом, с угрюмым видом
забился в свой угол, словно желая показать, что намерен теперь немного
вздремнуть после столь утомительного дня.
вспомнил, что час уже поздний, а он так и не узнал, какова разгадка
услышанных им таинственных обличений, и потому снова заговорил об
интересующем его предмете, начав с того, что, по его мнению, должно было
заставить старика сказать всю правду. Едва только Лайонел упомянул о
волнении миссис Лечмир, его собеседник поднял голову и выражение какого-то
свирепого восторга озарило его изможденное лицо. Величественным жестом
указав на свою грудь, он произнес:
совести и сознания, что я владею тайной, не могли бы лишить эту женщину дара
речи в присутствии свидетелей.
следовательно, являюсь ее защитником и потому имею право в ее интересах, не
говоря уж о моих собственных, потребовать объяснения ваших весьма тяжких
обвинений.
человек. Подождите, пока она сама попросит вас потребовать объяснений, -
ответ прозвучит подобно удару грома.
почтенной родственнице, тогда, по крайней мере, вспомните ваши неоднократные
обещания поведать мне печальную повесть о несчастной судьбе моих близких,
которая, как вы утверждали, доподлинно вам известна.
улыбнулся с сознанием своего могущества, проистекавшего из обладания этой
тайной. - А если вы сомневаетесь в этом, спуститесь вниз, и пусть ваши
сомнения развеет жалкая обитательница этого пакгауза... или же - преступная
вдова Джона Лечмира.
терпения. Время летит, а я еще ничего не узнал из того, что мне узнать
Мурич Виктор
Орловский Гай Юлий
Андреев Николай
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Гюго Виктор