read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



величие правителя народного. Когда он сам себе был лучшим советником в
приискании великих мер, когда успешно, надежно приготовлены были эти меры,
он приехал от войска в Москву под предлогом совещаний с матерью, с
духовенством и боярами. Мать, духовенство, большинство бояр, голос божий -
голос народа, убеждали его сразиться с неприятелем. Он не послушался тех, у
которых приезжал просить совета, а послушался низких царедворцев, умевших
пользоваться слабостью своего властителя; их тайные речи льстили его
упавшему духу. Вместо того чтобы утверждать народ в надежде и бодрости, он
только пугал его нерешительностью и резкими мерами обезопасить свое
семейство. Враг был еще очень далеко: чего ж было ему опасаться за близких
ему? Когда царь защищает права и честь своего народа на войне, царица должна
оставаться с народом, залогом его спокойствия - по крайней мере до последней
крайности, если у ней недостает духа умереть с честью этого народа.
Напротив, Иоанн спешил заблаговременно отправить Софию, детей своих из
Москвы далеко, в северные области. Чудная политика, чтобы успокоить народ!..
Осталась в столице, в Вознесенском монастыре, мать великого князя, хилая
старушка, и эта голова, клонившаяся ко гробу, служила народу порукою его
спокойствия, около нее столпилось упование Москвы. Что ж было б, когда
осталась София?.. Народ ожидал, что великий князь, по примеру Донского
поспешит ехать к войску, а он спешил жечь посады, обвестив народ этим
печальным знамением, что ждет неприятеля в Москву. Присутствие его в войске,
которое с нетерпением желало видеть его посреди себя, было лучшим
ручательством за победу. Вместо того чтобы ехать к нему, он звал к себе -
опять для совета! - начальника войска, князя Холмского, и сына своего
Иоанна. В какое же время? Когда первый своим умом, мужеством, опытностью,
славным именем победителя Новгорода был главною силою войска, когда второй,
любимый Русью, был его душою. Оставить дружину в этот решительный, роковой
час казалось им ужасным преступлением, за который они должны дать ответ
богу, и оба исполнили свое дело: оба не послушались приказания Иоаннова.
Льстецы великого князя обвиняли их, но сам Иоанн лучше понял их подвиг и
свой проступок, - он не взыскал за ослушание и никогда не мстил за него.
Наконец он прибыл к войску и тут старался быть вдали от места действия. Стал
опять дожидаться - чего? Чтоб дух воинов утомился бездействием, потерял
бодрость, и дождался. Войско бежало при первом движении Ахмата. Но
провидение было на стороне Руси. Ахмат, думая, что хитрый Иоанн завлекает
его в засаду, сам бежал; узнав же о разорении татарами его улусов, оставил
вовсе Русь, чтобы защитить свои собственные земли. И это счастие, эти
расчеты свыше, советники Иоанновы причли к его предусмотрительности, к его
утонченным и переутонченным расчетам. Слова ничего не доказывают, если дела
противоречат. Народ справедливее славил одну милость божию. "Не оружие и не
мудрость человеческая спасла нас, а господь небесный" {Прим. стр. 217}, -
говорил народ вслед за духовными пастырями, и говорил верно. История не
панегирик: она скажет то же. Передаю это тебе не для того, чтобы омрачить
величие Иоанна: устроитель своего государства и с этим важным проступком
будет всегда велик в глазах современников и потомства [Романист, может быть,
не у места увлекся описанием Иоаннова проступка. Оправданием мне служить
может, что я желал принесть должную дань истине, водившей пером Карамзина
при описании Иоаннова проступка, который защищает г. Полевой, без всяких
исторических и логических доказательств. (Прим. автора)].
- Ну, кончил ли об Ахмате? - спросил кто-то резким голосом, пошевелив
полу шатра.
Аристотель невольно вздрогнул и смутился: это был голос великого князя.
Полы ставки раздвинулись, и Иоанн, показав между ними свое лицо,
подернутое иронической усмешкой, продолжал:
- Немало стою здесь, а только и слышу в речи твоей: Иоанн, да Ахмат, да
Софья, и опять Ахмат, да Иоанн. Не трунишь ли над старыми грехами моими?..
Крыться не хочу, было время, и я оплошал, оробел, сам не знаю как. Кто этому
теперь поверит? Правду молвить, и было чего бояться! В один час мог
потерять, что улаживал годами и что замышлял для Руси на несколько веков.
Господь выручил. Но... по нашей пословице, кто старое помянет, тому глаз
вон. Оправь меня в этом деле перед немцем. Спи здорово, Аристотель!
С этим словом Иван Васильевич опустил полог и удалился, оставя
собеседников в немалом смущении.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ПРОВОДЫ

Что привез-то я тебе, сват, дары.
Золотой ларец, в нем стрелы калены,
Гребешок-самохват в двух зубах.
Молодцу на подъем, посмотрись как в стекло.
Что гостинцем одним сердце потешу,
А другим-то гостинцем спать уложу.
Старинная песня

Войско Иоанново наводнило окрестность тверскую на несколько десятков
верст. О прибытии его возвещено ударом огромной пушки - только одним; от
этого удара лихорадка забила домы и сердца тверитян. Молчание, наступившее
потом, было еще ужаснее: так лежащему на смертном одре природа дает минутный
отдых перед его кончиной. Ночь одела город и окрестности своим мраком, но
скоро последняя заискрилась в тысячи огнях, словно богатый парчовый покров,
который готовят на знатного мертвеца. Что делала Тверь в эту ночь? Что
делает несчастная, готовясь на вдовство, бессильная отнять своего родного,
своего ненаглядного у врага всемогущего? Только рыдает и бьет себя в перси.
Утро следующего дня осветило сотни займищ московских, на полях встала
безграничная колоннада дымов. Полкан-пушка {Прим. стр. 219} выставил вперед
широкую грудь свою; вот он громко приветствовал первый луч солнца, и его
пробуждение отозвалось в посаде Твери; оно сокрушило несколько домишек и
раздавило под одним целое семейство. Вслед за этим богатырем проснулись
задорные ребятишки его и залепетали по-своему: подожди, Тверь, вот и мы
зададим тебе нечестье, коли ты чести не знаешь. По крайней мере так
толковали тверские смельчаки, приходившие поглядеть из-за крайних тынов
посада на неприятельский стан. Они видели, как застрельщики-немцы утверждали
пищали на станках и железных вилах, как ратники плели из хворосту осадные
плетни и заливали их смолою, как десятни (отряды), вооруженные луками,
бердышами и рогатинами, описывали Тверь серпом со стороны Москвы. Они видели
все это и разносили по домам ужасные вести. "Не устоять Твери, - кричали по
улицам небывалые юродивые, - жатва приспела, жнецы наготове". Черный ворон
вместе с ними прокричал городу смерть на кресте Спаса златоверхого и на
гребне великокняжеского терема. Не менее вещие, князья и бояре, тайные
доброжелатели Ивана Васильевича, распускали между народом и защитниками
Твери слухи о невозможности противиться силе московского князя. "Ударит
грозный владычною рукою, так сровняет с землей; посыплет милости, что твое
солнышко после дождя", - говорили они. Пришел день, и они явились к великому
князю московскому с покорною головой.
Тверь была уж покорена без бою. Но великий князь ее, Михайло Борисович,
и бояре, оставшиеся ему верными, хотели еще защищаться. Они заперлись с
войском в городке, который с одной стороны омывала Волга, с другой - Тьмака;
ворота заделаны, из костров (башен) выглянули пищали, зубцы перенизаны
воинами, вооруженными смолой, каменьем, стрелами. Твердыня, мертвая и живая,
готова принять осаждающих кровавым гостинцем. Слабая защита, когда надежда
отступилась от защитников и измена шепчет им на сердце роковое слово гибели!
Иван Васильевич стоял в деревне Кольцове, откуда мог видеть Тверь, как
на ладони. Явился к нему Хабар-Симский за повелением. Он знал, что Михайло
Борисович, дрожа за свою безопасность, а более - молодой супруги своей,
внучки короля польского Казимира, собирается в следующую ночь бежать из
городка. Хабар брался захватить их и в этом деле отдавал голову свою
порукой.
- Что мне в них? - сказал Иван Васильевич. - Кормы заключенным мне и
так накладны. Пускай бегут в Литву: изменники Руси изменниками и останутся.
Отрезанный ломоть не прирежешь силою. Пустить Михаила Борисовича на все
четыре стороны, знал бы Казимир, что тверской его приятель и сват мне не
опасен. Тверь и без заложника будет крепка за мною.
И в этом случае расчеты его были верны. Наедине поговорил он еще что-то
с Хабаром; разговор их остался тайною.
У Хабара во всех заимках были приятели. Много чудного порассказывал он
им о Твери.
- В одно ухо нырнул, в другое вынырнул, - говорил он, - и Спасу
златоверхому успел поклониться. Удальцы тверчане продавали и покупали мою
голову, да я молвил им: "Не задорьтесь, ребята, попусту, не надсаживайте
напрасно груди; жаль мне вас, и без того чахнете: продана моя буйная
головушка золотой маковке Москве, дешево не отдаст, дорого вам нечем самим
заплатить".
- Ну, что, много ли полонил красоток тверских? много ли бочек выкатил
на волю из тюрем боярских? - спрашивали московские удалые головы.
- Полонил я только одну красавицу, разумную думушку, - отвечал Хабар, -
она шепнула мне полюбовное слово и вам велела молвить: родные-то мы, братцы,
по святой по Руси, родные скоро будем и по батюшке Ивану Васильевичу. Приду
я к вам, мои кровные, припаду к вашим ногам, примите меня, друженьки, во
свою семью. Вам раскрою белу грудь мою: выроньте в нее семя малое, слово
ласково разрастется широким деревцом. Снимете вы голову, не плачьте по
волосам; помилуете, буду ввек вам рабыней-сестрой.
- На то и пономарь, чтоб к обедне звонить, а нам, ребятишкам, не в попы
же идти! - возражали прежние товарищи Хабара-Симского. - Любо ль будет
приходу, как станем зельем снарядным кадить, кистенем по лбу крестить. Попал
ты, Хабар, в воеводы, не в уроды. Думушку ты постную из кельи взял напрокат;



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 [ 51 ] 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.