Чтение 40–й страницы книги ~Вариант "Омега"~

- Спокойной ночи, барон. - Скорин, тяжело опираясь на трость, вышел из
библиотеки.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Лота шла между мужчинами и поворачивала тщательно причесанную головку то
в одну, то в другую сторону. Барон и в форме, которая попадалась в Таллинне
на каждом шагу, отличался небрежным изяществом. Лота знала, что сегодня
охрана усилена.

Скорин был необычно оживлен, оказывал Лоте всяческие знаки внимания:
купил букетик цветов, пригласил зайти в кафетерий, где они стоя выпили
лимонада. Лота заметила настороженный взгляд барона: Шлоссер почти не сводил
со Скорина глаз.

Когда они вышли из кафетерия, по улице медленно двигалась колонна
санитарных машин. Но специальных машин, очевидно, не хватало, из кузовов
грузовиков неуклюже торчали забинтованные руки, ноги, головы. Неожиданно
зловещую тишину, которая воцарилась на улице, разорвал хриплый голос
репродуктора:

- Наши доблестные армии громят большевиков по всему фронту! Победа
близка! Русский гигант скоро рухнет на колени...

В репродукторе что-то щелкнуло, голос диктора умолк, улицу заполнили
звуки бравурного марша. Снова треск и тишина. Последний грузовик тряхнуло на
повороте, из кузова донеслись стоны.

Шлоссер, убежденный, что капитан не упустит удобного момента и отпустит
сейчас какую-нибудь колкость, с вызовом посмотрел на него. На лице русского
не было ни торжества, ни злорадства. Он лишь болезненно поморщился, потер
простреленное бедро, будто его самого только что больно тряхнуло в
грузовике. И все-таки барона не оставляло предчувствие опасности,
надвигающейся беды. Капитан логичен и последователен. Раз он пригласил
Шлоссера на прогулку, значит, преследует определенную цель. Какую? Шлоссер
не хотел сам задавать этот вопрос. Как прекрасно капитан ни владеет собой,
Шлоссер чувствует, что русский нервничает: легкий румянец, необычно блестят
глаза, оживленно и много говорит.

Скорин тоже почувствовал настороженность и подозрительность барона.
Необходимо срочно его отвлечь. Не придумав ничего лучшего, Скорин спросил:

- Лота, вы знаете историю Таллинна?

- Расскажите, капитан, - Лоте передалось напряжение мужчин, и она
обрадовалась предстоящей разрядке.

- Впервые город появился на карте в начале двенадцатого столетия и имел
название Калеван, - начал рассказывать Скорин. - Примерно через сто лет
возле Калевана неожиданно причалили корабли с датскими воинами. Шла летняя
страда. Защитники Калевана не успели вовремя собрать дружину... Захватчики
дали порабощенному городу новое название - Ревал. Хотя оно происходило от
названия древнеэстонской земли "Рявала", эстонцы не приняли его. Они стали
именовать город Таллинном - Таани лиин - датский город, подчеркивая тем
самым, что город захвачен чужеземцами. - Скорин остановился и оглянулся.

Шлоссер взял его под руку, посмотрел в лицо.

- Что дальше, капитан?

- Улица Пикк-Ялч, по которой мы идем, - древняя дорога эстов, по ней они
спускались на поля, - ответил Скорин, улыбаясь. - Здание, у которого мы
остановились, барон, здание Большой гильдии, сооруженное в начале
пятнадцатого века. - Шлоссер сжал руку Скорина, подтолкнул его; Шлоссеру не
нравилось, что они остановились.

- Впереди вы видите церковь Оливисте. - Вновь остановившись, Скорин
показал на церковь. - Она построена в пятнадцатом веке. - Он замолчал и
тростью остановил проходившего мимо невысокого мужчину с портфелем под
мышкой.

- Вальтер? - спросил он. - Узнаешь меня?

Мужчина остановился и сквозь темные очки посмотрел на капитана.

- Что вам угодно, господин капитан!

Шлоссер отстранил Лоту, обратился к прохожему:

- В чем дело?

- Не могу знать, господин майор. Господин капитан ошибся, - ответил
мужчина.

- Сними очки, Вальтер, - сказал Скорин.

Лота вздрогнула от звука его голоса. Шлоссер, сжав локоть русского, сухо
сказал:

- Идемте, капитан.

- Сними очки, - повторил Скорин, не двигаясь с места.

Мужчина снял очки, удивленно посмотрел на барона. Капитан вздохнул,
сделал шаг назад, и Лота увидела, что в руке у него не трость, а узкий
стальной клинок. Русский ударил, ударил молниеносно, клинок вошел в грудь по
самую рукоять. Капитан сжимал костяную ручку, и труп стоял перед ним, а
капитан смотрел покойному гестаповцу в лицо. Все застыли, словно невидимый
режиссер остановил кадр. Затем бестолково засуетились, но никто не решался
тронуть русского, который продолжал смотреть на покойника.

- Отдайте это господину гауптштурмфюреру, - сказал Скорин подскочившему
охраннику. Он опустил трость, и тело упало.

- В машину, - скомандовал Шлоссер, - а я останусь.

- Минуту... - Скорин ногой повернул труп и сказал:

- Теперь можно спать спокойно.

Он подсадил Лоту в машину, сел сам и, откинувшись на сиденье, закрыл
глаза.

Шлоссер отвез тело гестаповца Маггилю, затем поехал к Целлариусу, говорил
с Берлином, вновь вернулся к Маггилю и снова к Целлариусу. Фрегатен-капитан
неожиданно встал на сторону Шлоссера.

- Из-за чего скандал? - весело говорил он. - Убили унтер-офицера гестапо.
Великое событие! Твой русский агент - настоящий мужчина. Сумел сделать
стальной клинок, выследил свою жертву и прикончил прямо на глазах у
изумленной публики. Говоришь, проткнул насквозь, как муху? - Целлариус
захохотал.

- Пять дней назад я сам осматривал его трость, - соврал Шлоссер, взглянул
на хохочущего Целлариуса и улыбнулся.

- Молодец! Просто молодец! Как он сумел выследить! - Целлариус снова
рассмеялся. - Познакомь меня с ним, Георг, я хочу посмотреть на твоего
вундеркинда.

- Маггиль требует расследования.

- Господин гауптштурмфюрер? Какой принципиальный человек. Ай-ай! -
Целлариус снял телефонную трубку. - Соедините меня со службой безопасности.
Алло! Добрый день, гауптштурмфюрер... - Целлариус рассмеялся и подмигнул
Шлоссеру. - Ладно, ладно, что вы хотите за своего дохлого унтера? Плачу
по-королевски. Хотите получить голубую папку? Да, да, ту самую. Я всегда
говорю серьезно. Можете приехать в любой момент. Да, барон у меня.

Шлоссер следил за разговором и никак не мог понять, почему
фрегатен-капитан изменился. Новости из Берлина? Все разговоры о дружбе не
стоят и пфеннига. Просто ветер с другой стороны?

- Что за голубая папка, Александр? - спросил он, когда Целлариус закончил
разговор.

- Не будь любопытным. - Целлариус достал бутылку русской водки и рюмки. -
Сейчас прибудет великий муж, мы по русскому обычаю помянем покойника.

Через пять минут Маггиль вошел в кабинет, и Целлариус с шутливым поклоном
протянул ему тоненькую голубую папку. Гауптштурмфюрер развязал тесемки,
быстро просмотрев содержимое, захлопнул папку.

- Отлично, я улажу дело. Много свидетелей, но ничего. - Маггиль хотел
сохранить серьезный тон, но не выдержал и рассмеялся. - Бедняга Вальтер.
Господа, - он принял от Целлариуса рюмку водки, - раз вы так платите, то,
может быть, вам нужен мой заместитель? Кстати, очень неприятный человек,
пишет на меня доносы. Маггиль выпил, поднял руку в партийном приветствии. -
Спешу, господа. Всегда рад видеть!

Целлариус подождал, пока не стихнут его грузные шаги, и покачал головой.

- Клинический идиот! Прости меня бог! - Он перекрестился. - Знаешь, что я
ему всучил?

Шлоссер взял горсть маслин и пожал плечами.

- Дело, которое я по приказу Канариса завел на полковника Редлиха.
Во-первых, оно может лопнуть. Я тебе не желаю зла, Георг, но ведь может
случиться. Во-вторых, что за работа - арестовывать невинных немецких
офицеров? В-третьих, неизвестно, как на арест и расстрел Редлиха посмотрят
завтра.

Шлоссер молчал, а Целлариус, сделав паузу, закончил:

- Адмирал будет в восторге, что дело удалось спихнуть службе
безопасности. А Кальтенбруннера хлебом не корми, дай разоблачить штабиста.
Георг, представляешь сенсацию? В генеральном штабе разоблачен русский шпион!

Пока Шлоссер улаживал отношения со службой безопасности, Скорин и Лота
сидели в гостиной. Скорин устроился в кресле у камина. Лота, сидя на диване,
чуть в стороне, испуганно смотрела на него.

- Что вы наделали, капитан? А еще говорили, что не смельчак?

- Чтобы убить человека, смелость не нужна. С моей стороны это была скорее
слабость. - Скорин подхватил выпавший из камина уголек, прикурил от него,
бросил в огонь. - Лота, к сожалению, господа бога нет, нам, грешным,
приходится брать в руки карающее оружие.

Вдалеке захлопали двери, раздались быстрые энергичные шаги, Шлоссер
буквально ворвался в гостиную.

- Вы родились в рубашке, капитан! - сказал он с порога.

- Идите вы к черту! - спокойно ответил Скорин.

- Я только что спас вам жизнь. - Шлоссер понял, что зря впал в напыщенный
тон. - Хватит об этом... - Он взглядом указал Лоте на дверь, девушка встала,
но Скорин взял ее за руку, усадил на место.

- Не вы спасли мне жизнь, а я сегодня защитил вашу честь, барон. - Скорин
кочергой поворошил угли, и они вновь занялись голубоватым огнем.

- Я устал от вашего фанатизма...