Чтение 47–й страницы книги ~Вариант "Омега"~

конечно, знакомы. Извините, Лота. - Скорин встал, отвел Хоннимана в сторону.

- Что же, поздравляю, Карл. Наша первая совместная операция прошла
успешно. Как говорят русские: "Лиха беда начало".

- Я уезжаю на фронт, - солгал Хонниман, обрадовавшись своей выдумке,
вздохнул:

- Это ужасно!

- Пустяки, - беспечно ответил Скорин, - я замолвлю за тебя словечко перед
гауптштурмфюрером. Мы с ним большие друзья. - Он улыбнулся Хонниману. -
Можешь не волноваться, Карл. Ты останешься в Таллинне. У меня нет времени на
пустую болтовню, - уже строже продолжал Скорин. - Маггиль упорно пытается
выяснить, кто помог мне выследить Вальтера. Твоего шефа надо отвлечь, сбить
со следа.

- Как, капитан?

Скорин с силой сжал холодную руку гестаповца.

- До свидания, Карл. - Скорин взглядом указал на Лоту. - Женщины
сентиментальны. Они то и дело влюбляются не в того, в кого следует.

- Мне не поверят. - Хонниман удерживал руку Скорина.

- И могут узнать правду. - Скорин сдавил ему ладонь так, что хрустнули
пальцы. - Последнее: материалы на тебя у руководителей подполья. Будет много
хлопот, если со мной что-нибудь случится, Карл.

Скорин вернулся к Лоте, а гестаповец со всех ног бросился к Маггилю. У
Хоннимана хватило сообразительности преподнести "новость" в виде
предложения, основанного на большой близости русского с секретаршей
Шлоссера. Он рассказал, что только что видел Кригера и Лоту в казино,
"вспомнил", что Лота как-то интересовалась у него Вальтером, но он ей,
конечно, ничего не сказал.

Маггиль был в восторге. Действительно, рассуждал он, русский изолирован.
Кто, кроме девицы Георга, - Маггиль не сомневался, что Лота любовница
Шлоссера, - мог помочь русскому? Когда первый восторг прошел,
гауптштурмфюрер взглянул на ситуацию с иной стороны. Конечно, перспективы
блестящие, но Георг уже, наверное, полковник. Его положение в Берлине
упрочилось. Не имея доказательств, начинать против Шлоссера борьбу опасно.
Очень опасно! Может, припугнуть русского, и он даст доказательства? Стоит
попробовать. Благо, Шлоссер еще в Берлине.

Маггиль отправился в особняк. Охраны у ворот не было. Удивляясь
беспечности абверовцев, он остановился на садовой дорожке, окинул дом
взглядом, довольно чмокнул губами. Хорош домик, надо будет его при случае
прибрать к рукам. Увидев одноногого садовника, гестаповец, свистнув, поманил
его пальцем.

- Мне твоя рожа знакома, - сказал Маггиль, когда садовник припрыгал к
нему. - Я тебя знаю, и ты еще жив? - В восторге от собственной шутки, он
громко захохотал.

- У господина гауптштурмфюрера профессиональная память, - ответил
садовник. - В тридцать девятом мы учились в школе ефрейторов...

- Помню! Иди, я еще вызову тебя. - Маггиль важно нахмурился и вошел в
особняк. Увидев оленью голову с рогами, ковер и прочие признаки барского
жилья, Маггиль вдруг ссутулился, втянул голову в плечи, начал тщательно
вытирать ноги, затем опомнился и, громыхая сапогами, затопал по паркету.

Рыжий унтер, подобострастно кланяясь, проводил Маггиля в гостиную.

- Одну минуту, господин гауптштурмфюрер. - Унтер поклонился и исчез.

Маггиль опустился в кресло и стал ждать. "Минута" затягивалась, русский
не появлялся. Маггиль начал нетерпеливо хмуриться, притоптывать хромовыми
сапогами. Случайно взгляд его натолкнулся на фамильные портреты, он втянул
голову, но тут же выпрямился, встал, начал их с любопытством рассматривать.
Перед одним из портретов он выпятил грудь, задрал подбородок, повернулся в
профиль и поискал глазами зеркало. Зеркало в гостиной было, но отражения
своего Маггиль видеть не мог, он пытался найти подходящую позицию, вертелся
из стороны в сторону... В этот момент в гостиную вошел Скорин.

- Здравствуйте, гауптштурмфюрер. - Скорин нагнулся к камину, щелкнув
зажигалкой, не торопясь запалил загодя приготовленные дрова.

Не зная как начать разговор, Маггиль пошутил:

- Я пришел не для того, чтобы погреться у камина. Мне и так жарко. - Он
довольно хохотнул.

Скорин уселся в свое любимое кресло, вытянул больную ногу, промолчал.
Маггиль тоже молчал, потом вдруг заметил, что он стоит, а русский сидит, и
плюхнулся в кресло. Скорин любовался пламенем. Маггиль поглядел на него
недоуменно, спросил:

- Чего это вы летом топите?

- Люблю на огонь смотреть. Он все время меняется. Красиво. - Скорин
мечтательно улыбнулся.

- Вы зря убили Вальтера, капитан! - решив начать с атаки, рявкнул
Маггиль.

- Дело прошлое, гауптштурмфюрер. - Скорин чуть-чуть повернулся в кресле,
посмотрел на гестаповца. - Надо думать о будущем.

Маггиль, немного помолчав, снова грозно сказал:

- Служба безопасности бережет своих людей. - Он откинулся в кресле и
попытался взглянуть на Скорина сверху вниз.

- Именно поэтому хорошо, что вы пришли. Я хотел бы, чтобы операцию
продолжило ваше ведомство. - Скорин говорил так, словно именно он решал этот
вопрос. - Абвер теперь может меня ликвидировать, а вам я еще пригожусь.

Маггиль смотрел недоверчиво и хмуро, после паузы нерешительно сказал:

- Но как?.. Георг стал крупной персоной.

- На пути к победе человек совершает ошибки. Майор Шлоссер всего лишь
человек, - философски ответил Скорин.

- Какие ошибки? - Маггиль, привстав, сверлил Скорина взглядом.

Скорин долго не отвечал, подбросил в камин пару поленьев, поворошил
кочергой угли.

- Вы замяли дело с Вальтером? - наконец спросил он. Маггиль понимал, что
еще рано называть имя Фишбах. Что хочет русский? Как выведать? Говорить
Маггиль начал, словно шарил во тьме: слово - пауза, еще два - еще пауза.

- Согласно моему рапорту... Вальтера вы убили по ошибке... приняв его за
партизана... Но на самом деле кто помог вам, капитан? - Скорин кивнул, и
Маггиль ободрился. - Я бы много отдал, чтобы узнать это.

Скорин молчал, не обращая внимания на нетерпение Маггиля. Разведчик
потирал больную ногу, смотрел на пламя, а видел белую комнату,
никелированные инструменты и разворачивающееся кресло. Он тряхнул головой,
отгоняя воспоминания, словно нехотя спросил:

- Материалы на мой арест вы получили от Шлоссера?

- Да! А в деле с Вальтером вам помогла Лота Фишбах! - выпалил наконец
Маггиль. - У меня есть доказательства.

- Чушь, - равнодушно ответил Скорин. - Девушка здесь ни при чем. Никаких
доказательств у вас быть не может. Хотя для легенды такой вариант годится. -
Скорин посмотрел на гестаповца одобрительно. - Шлоссер имеет несчастье
любить эту девушку. Окажись Лота в руках службы безопасности, барон отдаст
за нее все... а не только результаты операции. Вы возьмете барона за горло и
получите мощного союзника.

Маггиль думал недолго, через секунду он встал, одернул мундир и поправил
портупею.

- Минуту, гауптштурмфюрер, - остановил его Скорин. - Уверен, что вы
отлично понимаете, девушку можно только арестовать. - Он пристально
посмотрел на Маггиля, отвернулся. - Если вы ее тронете, барон пойдет на все.
Я же, - Скорин выдержал паузу, - расскажу, как вы упустили меня в мае.
Помните цветочницу?

***

События, цепляясь друг за друга, словно звенья одной цепи, развивались
стремительно. Москва передала, что в Таллинн вылетает связной с важными
указаниями, Скорина просили приготовить безопасную явку. Тотчас в особняке
появились агенты гестапо и через черный ход увели Лоту. Все было сделано
тихо и для гестапо весьма вежливо и аккуратно.

Целлариус, чтобы не объясняться со Шлоссером, который должен был вот-вот
вернуться, уехал с инспекторской поездкой по агентурным школам.

Маггиль расхаживал по городу торжественный и значительный.

***

Шлоссер вошел в сад в изящном штатском костюме, с букетом пурпурных роз.

- Передайте фрейлейн, что прибыл полковник Георг фон Шлоссер.

Встретивший его слуга замялся:

- Простите, господин полковник, фрейлейн нет дома.

Шлоссер бросил цветы на столик с телефоном, быстро прошел в дом. Он уже
все понял, но не хотел, не мог поверить, что Лота арестована. Из библиотеки
он позвонил Целлариусу. Когда услышал, что фрегатен-капитан уехал и вернется
только через несколько дней, бросил трубку.

Целлариус отступил, не захотел портить отношения со службой безопасности.
Знал ли обо всем этом адмирал Канарис, провожая на аэродром новоиспеченного
полковника? Возможно, знал, но не придавал значения. Какая-то секретарша
скомпрометировала себя. Что теперь делать? Звонить Маггилю, ехать к нему?

Барон повернул книжную полку, открыл бар.

Лота в гестапо. Неужели ее допрашивают?

Вот так победа! Что значат поздравления в штаб-квартире, повышение в
звании, мягкие речи Канариса? Где русский? Где высокий худой капитан с
наивными голубыми глазами? Тоже арестован? Особняк набит охраной, значит,
русский здесь. Наверное, спился окончательно.

Шлоссер поднялся на второй этаж, постучал и сразу открыл дверь. Капитан
сидел за столом и читал. Услышав стук, он повернулся, встал навстречу
Шлоссеру.

- Добрый день, барон. - Он пожал Шлоссеру руку. - Надеюсь, перелет прошел
благополучно?