складывалось удачно. Но я не поддался искушению, могу даже сказать, что
справился с ним, как честный человек, а это весьма похвально для юноши,
побывавшего среди крупных мошенников. Многие люди, вращающиеся только в
порядочном обществе, бывают не так щепетильны; в особенности могут кое-что
порассказать об этом те, которые управляют чужими состояниями и имеют
возможность легко присвоить их себе, не подрывая своей репутации.
замок Лейва. Графа Полана там уже не было: он отправился в Толедо вместе с
Хулией и доном Фернандо. Я застал своего нового господина еще более
влюбленным в Серафину, чем когда-либо, Серафину очарованной им, а дона
Сесара в восторге от них обоих. Я постарался заслужить расположение этого
нежного отца и успел в своем намерении. Став управителем замка, я
распоряжался всем: принимал деньги от мызников, бел расходы и пользовался
деспотической властью над лакеями, но, в противоположность мне подобным,
не злоупотреблял своим могуществом. Я не прогонял слуг, которые мне не
нравились, и не требовал от остальных, чтоб они всей душой были преданы
господину управителю. Если они обращались непосредственно к дону Сесару
или его сыну, чтоб испросить какую-нибудь милость, я никогда не ставил, им
палки в колеса, а, напротив, ходатайствовал за них. Мои же господа
непрестанно выказывали мне знаки своего благожелательства, подстрекавшего
меня служить им с превеликим усердием. Всецело преданный их интересам, я
Не допускал никакого плутовства в своем управлении: я был дворецким,
какого с огнем не сыскать.
приревновав меня к Фортуне, пожелал, чтоб я был и ему чем-нибудь обязан:
он зародил в сердце сеньоры Лоренсы Сефора, первой камеристки Серафины,
пылкое чувство к господину управителю. Как правдивый историк, должен
сказать, что моей жертве уже стукнуло пятьдесят. Но благодаря своей свежей
коже, приятному лицу и черным глазам, которыми она умела искусно
пользоваться, Лоренса могла еще сойти за некое подобие возлюбленной. Я
пожелал бы ей, пожалуй, несколько больше румянца, ибо она была очень
бледна, что я, впрочем, не преминул приписать подвигам безбрачия.
отражавших ее любовь; но вместо того чтобы отвечать на эти авансы, я
притворился, будто не замечаю ее намерений. Это побудило ее принять меня
за новичка в амурных делах, что отнюдь ее не разочаровало. Вообразив
поэтому, что ей не следует ограничиваться языком глаз с молодым человеком,
который казался ей менее просвещенным, чем был на самом деле, она при
первой же нашей беседе объявила мне о своих чувствах с откровенностью, не
допускавшей никаких сомнений. Взялась она за это, как женщина, прошедшая
хорошую школу: вначале она прикинулась смущенной, а выложив мне все, что
хотела, закрыла лицо руками и притворилась, будто стыдится своей слабости.
Пришлось сдаться и, хотя мной руководила не столько страсть, сколько
тщеславие, я выказал себя весьма умиленным этими знаками расположения. Я
даже проявил настойчивость и так хорошо разыграл роль пылкого любовника,
что навлек на себя упреки. Лоренса пожурила меня весьма ласково, но,
проповедуя мне правила скромности, видимо, была не прочь, чтоб я их
преступил. Я отважился бы и на большее, если бы красавица не побоялась
уронить в моих глазах свою добродетель, разрешив мне слишком легкую
победу. Таким образом, мы расстались в предвидении нового свидания: Сефора
- убежденная, что ее притворное сопротивление побудило меня принять ее за
весталку, я же - полный сладостной надежды вскоре благополучно завершить
это приключение.
Сесара сообщил мне весть, умерившую мою радость. Это был один из тех
любопытных слуг, которые стараются разузнать все, что делается в доме. Он
усердно ходил ко мне на поклон и угощал меня всякий день какими-либо
новостями. И вот однажды утром он заявил мне, что сделал забавное открытие
и готов поделиться им со мной, если я обещаю его не выдавать, так как дело
касалось сеньоры Лоренсы Сефоры, которую он боялся прогневить. Мне слишком
хотелось знать, что он скажет, а потому я посулил ему соблюдение таймы, но
притворился при этом вполне равнодушным и спросил его, насколько мог
хладнокровнее, в чем же заключалось открытие, которым он хотел меня
полакомить.
сельского фельдшера, весьма видного собой молодого человека, и этот
прохвост не торопится от нее уходить. Готов поверить в невинность их
свиданий, - добавил он с лукавым видом, - но вы, конечно, согласитесь, что
когда такой молодчик тайком пробирается в покои девицы, то это бросает
тень на ее репутацию.
действительно влюблен, однако же я поостерегся выдать свои чувства; я даже
принудил себя расхохотаться при этом донесении, которое переворачивало мне
душу. Но, очутившись один, я вознаградил себя за свою выдержку. Я
проклинал, ругался и ломал себе голову над тем, как поступить дальше. То
презирая Лоренсу, я собирался бросить эту кокетку, не удостоив ее даже
объяснения; то вообразив, что моя честь требует мщения, я мечтал вызвать
костоправа на дуэль. Последнее решение одержало верх. Под вечер я засел в
засаду и, действительно, увидал, как мой соперник с таинственным видом
пробрался в комнату дуэньи. Это зрелище разожгло во мне бешенство, которое
без того, быть может, улеглось бы само по себе. Выйдя из замка, я стал на
дороге, по которой должен был пройти этот волокита, и принялся поджидать
его с величайшей решительностью. Каждое мгновение усиливало мое желание
драться. Наконец, враг появился. Я смело сделал несколько шагов ему
навстречу; но тут, черт его знает почему, меня, точно какого-нибудь
гомеровского героя, внезапно обуял такой страх, что я вынужден был
остановиться, смутившись, как Парис, когда он вышел на бой с Менелаем.
Взглянув на противника, я убедился, что он здоров и силен, к тому же его
шпага показалась мне чрезмерной длины. Все это произвело на меня
впечатление; но, несмотря на опасность, разраставшуюся в моих глазах, и на
то, что мое естество подстрекало меня увильнуть от нее, чувство чести или
что-либо другое одержало верх: у меня хватило смелости двинуться на
фельдшера и обнажить шпагу.
повадки странствующего рыцаря? Вы, видимо, изволите шутить?
шутки. Я хочу знать, столь же ли вы храбры, как и галантны. Не надейтесь,
что я позволю вам спокойно наслаждаться милостями дамы, которую вы тайком
навещаете в замке.
вот забавное приключение! Черт подери! Видимость, действительно, бывает
обманчива.
меня самого, я сразу обнаглел.
удастся отвертеться простым отрицанием фактов.
несчастья, которое могло бы случиться с вами или со мной. А потому раскрою
вам тайну, хотя людям моей профессии надлежит строго хранить чужие
секреты. Если сеньора Лоренса проводит меня украдкой в свой покой, то
только для того, чтоб скрыть от слуг недомогание, которым она страдает. У
нее на спине застарелая злокачественная язва, которую я хожу врачевать
каждый вечер. Вот причина моих посещений, возбудивших вашу тревогу. Можете
поэтому совершенно успокоиться. Но если это объяснение вас не
удовлетворяет, - продолжал он, - и вы непременно жаждете помериться со
мной силами, то вам стоит только сказать: я не такой человек, чтоб
отказать кому-либо в поединке.
трепет, и стал в позицию с таким видом, который не предвещал ничего
хорошего.
забиякой, который не внемлет никаким резонам: после того, что я от вас
слышал, вы мне больше не враг. Обнимемся!
выказал, он тоже сунул шпагу в ножны и протянул мне руку, после чего мы
расстались лучшими друзьями в мире.
Я избегал ее каждый раз, как она собиралась остаться со мной наедине, и
делал это с такой стремительностью и нарочитостью, что она, наконец,
догадалась. Удивившись столь решительной перемене, она пожелала узнать
причину и, улучив подходящий момент, чтоб переговорить со мной с глазу на
глаз, сказала:
хотите взглянуть на меня. Вместо того чтоб, как раньше, искать случая
побеседовать со мной, вы всячески стараетесь уклониться от этого. Правда,
я сделала вам авансы, но вы на них ответили. Вспомните, пожалуйста, наш
разговор наедине: вы весь пылали, а теперь вы как лед. Что это означает?
немалое смущение. Не помню уже, какой ответ я дал этой даме, знаю только,
что она осталась им весьма недовольна. По кроткому и скромному виду
Лоренсы ее можно было принять за агнца, но в гневе она превращалась в
настоящего тигра.
бешенства, - что, открывая вам свои чувства, которые польстили бы любому
благородному кавалеру, я оказываю немалую честь такой ничтожной личности,
как вы. Я здорово наказана за то, что снизошла до жалкого авантюриста.
отделаться. Ее язычок, подстрекаемый яростью, осыпал меня кучей всяких
эпитетов, один сильнее другого. Мне следовало, разумеется, отнестись к ним
Зыков Виталий
Маккефри Энн
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Акунин Борис