Андрей Ливадный

Свидание с богом

Глава 1

Охотнику было лет триста, не меньше. Сам он никогда не задумывался
о своем возрасте. Там, где нет смены дня и ночи, времен года и прочих
признаков течения времени, понятие это теряет смысл. Он просто был, а
сколько продолжалось данное существование и какой срок ему отпущен в
будущем - такие вопросы просто не волновали его.

До выхода на поверхность Охотника, как обычно, провожали два маленьких
"Хоплита". Один бежал впереди, а другой сзади, освещая темный тоннель
рассеянным светом плечевых фонарей. Это являлось их обязанностью,
выполнение которой придавало двум небольшим созданиям огромный вес в
обществе. Охотник знал - любой житель уровня "С" был бы рад оказаться при
деле, но найти подходящую работу удавалось далеко не всем. Не зря после его
последнего возвращения с поверхности Ремонтник, придирчиво осматривая его
броню, долго и нудно брюзжал по поводу того, что не нашел на ней ни одной
более или менее свежей царапины, которую стоило бы латать.

Самым страшным для любого обитателя уровня являлась перспектива вдруг
остаться не у дел, застыть где-нибудь в углу бессмысленным и бесполезным
изваянием, до которого уже никому и никогда не будет дела...

"Нужно будет постараться допустить какую-нибудь оплошность", - рассудил про
себя Охотник, приводя в действие механизм внушительного люка, который
запирал выход на поверхность. Хотелось доставить несколько приятных минут
старику, который всегда хорошо относился к тем, кто нуждался в его помощи.
Для Охотника еще оставались памятны те дни, когда он был молодым,
задиристым и неопытным, а потому часто возвращался с поверхности с
серьезными повреждениями. Тогда Ремонтник еще находился в силе, по поводу и
без повода разжигая все свои плазменные горелки. Он с истинным наслаждением
латал покалеченную на поверхности броню Охотника, щедро расходуя свой запас
материалов, в то время как молодой Охотник с благодарностью взирал на его
работу: остаться калекой - незавидная участь, и в ту пору он относился к
Ремонтнику с неким обожанием.

Теперь времена уже давно не те. Во-первых, на поверхности перевелась вся
крупная и опасная дичь. Во-вторых, Охотник накопил столько опыта, что
теперь уже не подставлял свои порядком поизносившиеся бока под шальной залп
какой-нибудь одичавшей стаи ходячих лазеров. Таких придурков он обходил
стороной: мало ли что на уме у носатых и несерьезных двуногих пушек, им
лишь бы палить по сторонам, разбрасывая дорогую энергию, откуда только
берут ее?...

Размышляя таким образом, Охотник вышел на поверхность.

Звезды висели над головой, щедро усыпав бескрайнюю черноту серебряной пылью
точек.

На фоне этих холодных искр медленно двигалась темная масса. По мнению
"Хоплитов", у которых еще сохранились лазерные дальномеры, до этой темной
глыбы металла было не меньше сорока километров. Про нее рассказывали всякие
небылицы - будто кто-то из старых, уже развалившихся обитателей внутреннего
анклава как-то раз видел при помощи инфракрасной оптики просвечивающее
сквозь внешний слой брони яркое пятно работающего внутри реактора...
Сказки, конечно, но все равно приятно. Эта темная глыба на орбите придавала
каждой вылазке некий таинственный смысл. Охотник был натурой романтичной -
он любил думать о том, как найдет однажды нетронутый бак с реактивным
топливом и сможет совершить прыжок к этой темной массе. Может быть, там
внутри действительно до сих пор работает реактор? От этой мысли ему всегда
становилось не по себе. Найти постоянный источник энергии - то была
заветная мечта любого обитателя Станции.

Пока что концы с концами удавалось сводить исключительно за счет охоты да
еще вторично используя совершенно истощенные химические элементы, запасы
которых раньше занимали два огромных складских помещения, а теперь
кончились, как и все в этом мире. Но пока работал Центральный Процессор, он
успел обдумать данный вопрос и указал собирать истощенные химические
батареи, которые в более благие времена просто бросали там, где происходила
замена. Теперь их искали, разбирали и их содержимым наполняли специальные
ванны, в которых истощенные реактивы, оказавшись в больших количествах, еще
могли вырабатывать ток.

Света на поверхности Станции не было уже давно. По иным меркам освещенность
старой конструкции можно было назвать "мягкими сумерками" на одной стороне
и абсолютным мраком на обратной.

Источником слабой лучистой энергии служила, естественно, звезда, но она
располагалась так далеко, что ее лучи едва разгоняли темноту, согревая
обшивку древней конструкции на величину, лишь в несколько градусов отличную
от абсолютного нуля.

Впрочем, для Охотника это казалось совершенно привычным и нормальным.

Выбравшись из люка, он немного постоял под рассеянным, холодным светом
далеких звезд, а потом повернулся и медленно пошел в сторону внешних
причалов космопорта Станции.

На данное зрелище стоило посмотреть, - окажись тут волею случая человек,
хоть сколько-нибудь сведущий в космической технике и истории, он был бы
поражен и самим видом древней конструкции, и тем, что происходило на ее
поверхности.

А целеустремленно шагающий по своим делам древний боевой робот класса
"Центурион" вверг бы в шок кого угодно, не говоря о том, что он не просто
хорошо сохранился и выглядел вполне исправно, но и вдобавок ко всему
казался озадачен какой-то ведомой лишь ему мыслью...

Охотник действительно знал, куда и зачем идет. В нескольких километрах от
выхода из покатой, сферической поверхности огромной космической станции
выступали постройки разрушенных вакуум-доков. Когда-то тут принимали с
борта причаливших кораблей руду, которая затем шла в переработку. Станция,
заброшенная в глубокий космос по соображениям секретности, работала на
войну, и основной ее продукцией являлись огромные ромбовидные плиты брони,
которые в последующем шли на обшивку боевых кораблей.

Война закончилась около трех веков назад, но все эти исторические факты не
были известны шагающему по поверхности древней конструкции роботу, больше
того, они не интересовали его и не имели, по понятиям машины, никакого
практического смысла.

Добравшись до первого разлома, параллельные стены которого наклонно уходили
вглубь, он остановился, внимательно изучая окрестности своим единственным
глазом.

Раньше у Охотника их было целых пять - два впереди, один сзади и еще пара
видеосенсоров располагалась по бокам корпуса, но теперь из пяти видеокамер
осталась одна, да и у той что-то заедало в подвижном гнезде, в результате
чего она охотнее поворачивалась вправо, чем влево.

Из-за этого ему приходилось повертываться всем корпусом, чтобы оглядеться
по сторонам.

Вот и сейчас, стоя у начала пологого многокилометрового пандуса, по дну
которого был проложен монорельс, предназначенный для давно вышедших из
строя складских вагонов, он медленно поворачивал свой торс, обозревая
панораму застывшего и разрушенного космопорта.

Взгляду Охотника открывался дикий урбанистический пейзаж, щедро наполненный
следами отгремевших тут некогда боев: над изгибающейся поверхностью Станции
высились решетчатые стрелы разгрузочных кранов, под ними зияли черные
провалы пустых пакгаузов, между выступающими наружу надстройками пролегали
ровные, изломанные под прямым углом на перекрестках линии дорог,
поверхность которых до сих пор оставалась намагниченной и присасывала к
себе все металлические предметы... кое-где из продырявленной ракетами
обшивки плавно вспучивались купола старых защитных систем, часть которых
очень давно превратилась в расплавленные бесформенные кляксы застывшего
замысловатыми потеками металла.

Настоящие джунгли, в которых можно запросто сбиться с пути и бесконечно
блуждать по многоуровневым переходам, изредка попадая в пустые или же
наполненные рудой склады.

Насколько знал Охотник, дальше за космопортом простиралось пустое,
изъеденное язвами ожогов пространство, которое оканчивалось колоссальным
провалом - воронкой с коническими, оплавленными адским жаром краями,
которая образовалась в момент взрыва ядерного реактора Станции...

... Не заметив ничего достойного внимания, он свернул вправо от ведущего
вниз разлома, чтобы обойти зевы пакгаузов и оказаться подле стреловидного
решетчатого леса.

Поступь намагниченных трехпалых ступоходов старого "Центуриона" отдавалась
по обшивке древней конструкции ощутимой вибрирующей дрожью.

Проходя мимо трехэтажного административного здания с выбитыми бронестеклами
в панорамных окнах, Охотник случайно зацепился спаренными стволами
вакуумных автоматических орудий за пластиковую раму, вырвав ту из гнезда.
Остановившись, он посмотрел внутрь темного помещения, но его видеосенсор не
различил в полумраке ничего необычного: мертвые диспетчерские пульты,
несколько парящих в невесомости операторских кресел и вездесущие тучи
разного мусора.

Пушки в последнее время очень раздражали Охотника. Снаряды к ним давно
кончились, и теперь они торчали из плеч, только мешая продвигаться по узким
проходам, но Ремонтник наотрез отказался удалить их при помощи сварки: он
мог только восстанавливать, но никак не калечить - это качество строго
регламентировалось заложенными в него программами, а что такое базовые
программы, Охотник знал не хуже других. Нарушить их не было никакой
возможности, да это и не пришло бы в голову ни одной машине. Иначе как
можно будет существовать дальше, если вдруг что-то случится с основой
основ, дающей смысл каждому действию? Он видел машины, у которых отказала
долгосрочная память, они становились тупыми и беспомощными, бесцельно
дергались, крутились на месте или просто шли по прямой, пока не встречали
на своем пути препятствие...

Вообще, с оружием надо что-то решать, да и со зрением тоже. С тех пор, как
отказал последний маломощный лазер, Охотнику приходилось справляться со