Чтение 57–й страницы книги ~Сыновья и любовники~

всякого интереса. Здороваясь, так протянула руку, будто удерживала его на
расстоянии, и заодно что-то ему бросила. Он заметил, как под блузкой
обозначилась ее грудь и как красиво изогнулось под тонким муслином плечо.

- Вы выбрали прекрасный день, - сказал он.

- Посчастливилось, - сказала она.

- Да, - согласился он. - Я рад.

Она села, не поблагодарив его за любезность.

- Что вы делали все утро? - спросил он Мириам.

- Видишь ли, - сказала Мириам, хрипло кашлянув. - Клара приехала с
отцом... ну и... она тут не так давно.

Клара сидела, облокотясь на стол, держалась отчужденно. Пол заметил,
что руки у нее большие, но ухоженные. И кожа на руках, матово-белая, с
тоненькими золотистыми волосками, казалась грубоватой. Клару не смущало,
что он разглядывает ее руки. Она намеревалась презирать его. Тяжелая рука
ее небрежно лежала на столе. Губы она сжала, словно от обиды, и чуть
отвернулась.

- Вчера вечером вы были на собрании у Маргарет Бонфорд, - сказал он ей.

Этот обходительный Пол был незнаком Мириам. Клара глянула на него.

- Да, - сказала она.

- А ты откуда знаешь? - спросила Мириам.

- Я зашел туда на минутку перед приходом поезда, - ответил он.

Клара опять пренебрежительно отвернулась.

- По-моему, она очень милое существо, - сказал Пол.

- Маргарет Бонфорд! - воскликнула Клара. - Она куда умней большинства
мужчин.

- Я вовсе не говорил, что она не умна, - возразил Пол. - При всем при
том она милая.

- И это, разумеется, всего важней, - с презрением бросила Клара.

Он почесал голову несколько озадаченно и досадливо.

- По-моему, это важней, чем ее ум, - сказал он, - он ведь не дарует ей
царствие небесное.

- Не о царствии небесном она печется, но о справедливой доле на земле,
- возразила Клара. Да таким тоном, будто Пол в ответе за то, что мисс
Бонфорд как-то ущемляют.

- Что ж, мне казалось, она женщина сердечная и очень милая, - сказал
он, - только уж очень хрупкая. Пусть бы она жила в уюте и покое...

- И штопала мужнины носки, - съязвила Клара.

- Уверен, она не отказалась бы заштопать даже и мои носки, - сказал
Пол. - И уверен, заштопала бы хорошо. Так же как я не отказался бы
почистить ее башмаки, если б только она захотела.

Но Клара не стала отвечать на его задиристое замечание. Он немного
поговорил с Мириам. Клара держалась отчужденно. " - Ну, я, пожалуй, пойду
повидаюсь с Эдгаром. Он где-нибудь здесь?

- По-моему, он пошел за углем, - сказала Мириам. - И должен был сразу
вернуться.

- Тогда пойду ему навстречу, - сказал Пол.

Мириам не осмелилась задерживать его в их обществе. Он поднялся и
вышел.

На верхней дороге, где распустился утесник, он увидел Эдгара, тот
лениво шагал рядом с кобылой, которая, кивая головой с белой звездочкой на
лбу, тащила громыхающий груз угля. При виде друга молодой фермер просиял.
Эдгар был хорош собой, с темными горячими глазами. Одетый в какое-то
довольно потрепанное старье, выступал с достоинством.

- Привет! - сказал он, увидав Пола с непокрытой головой. - Куда путь
держишь?

- Тебя встречаю. Не выношу эту "Никогда".

Эдгар весело засмеялся, блеснули зубы.

- Что еще за "Никогда"? - спросил он.

- Некая дама... миссис Доус... ей бы впору называться миссис Ворон,
который каркает "Никогда".

Эдгар залился смехом.

- Разве она тебе не нравится? - спросил он.

- Не больно нравится, - ответил Пол. - А тебе что, нравится?

- Нет! - в голосе прозвучала глубокая убежденность. - Нет! - Эдгар
поджал губы. - Не сказал бы, что она очень уж в моем вкусе. - Он чуть
задумался. Потом спросил: - Но почему ты зовешь ее "Никогда"?

- Понимаешь, - сказал Пол, - если она смотрит на мужчину, она надменно
говорит "никогда", и если смотрит на себя в зеркало, высокомерно говорит
"никогда", и если оглядывается назад, с отвращением говорит то же самое, и
если заглядывает вперед, равнодушно говорит то же.

Эдгар поразмыслил над его словами, мало что из них извлек и сказал со
смехом:

- По-твоему, она ненавидит мужчин?

- Это она так думает, - ответил Пол.

- А ты не думаешь?

- Нет, - ответил Пол.

- Значит, она была с тобой мила?

- Ты можешь представить, чтоб она была хоть с кем-нибудь мила? -
ответил Пол.

Эдгар засмеялся. Вдвоем они сгрузили уголь во дворе. Пол был довольно
неловок, - он знал, Клара может увидеть его из окна. Но она не смотрела.

По субботам в конце дня обихаживали и чистили лошадей. Пол и Эдгар
работали вместе, чихая от пыли, что шла от шкур Джимми и Цветка.

- Какой-нибудь новой песне меня не научишь? - спросил Эдгар.

Он работал безостановочно. Когда наклонялся, виден был подрумяненный
солнцем загривок, толстые пальцы крепко держали щетку. Пол опять и опять
поглядывал на него.

- "Мэри Моррисон"? - предложил Пол.

Эдгар согласился. Он обладал приятным тенором и любил разучивать песни,
которым его мог научить друг, а потом пел во время разъездов. У Пола был
плохонький баритон, зато хороший слух. Однако пел он тихонько, боялся,
Клара услышит. Эдгар ясным тенором повторял каждую строчку. Время от
времени они оба принимались чихать, и сперва один, потом другой бранили
свою лошадь.

Мириам мужчины раздражали. Так немного им надо, чтобы развлечься, даже
Полу. Ей казалось, с ним совсем не вяжется, что какой-нибудь пустяк может
всецело его поглотить.

Когда они кончили, настало время пить чай.

- Что это за песня? - спросила Мириам.

Эдгар сказал ей. Разговор перешел на пение.

- У нас бывает так весело, - сказала Кларе Мириам. Миссис Доус
неторопливо и с достоинством поглощала пищу. При мужчинах она делалась
надменной.

- Ты любишь слушать, когда поют? - спросила ее Мириам.

- Только если поют хорошо, - сказала она.

Пол, разумеется, покраснел.

- То есть если голос первоклассный и отшлифованный? - спросил он.

- По-моему, нечего думать о пении, если голос не отшлифован, - сказала
она.

- С таким же успехом можно сказать - пока человек не отшлифовал свой
голос, он не вправе разговаривать, - возразил Пол. - Люди ведь обычно поют
для собственного удовольствия.

- А другим людям это, возможно, не нравится.

- Тогда пускай эти другие люди обзаведутся пробками для ушей, -
возразил Пол.

Мальчики рассмеялись. И стало тихо. Пол густо покраснел и ел в
молчании.

После чая, когда все мужчины, кроме Пола, ушли, миссис Ливерс сказала
Кларе:

- И вы теперь счастливее?

- Несравненно.

- И удовлетворены?

- Да, потому что свободна и ни от кого не завишу.

- И ни по чему не тоскуете? - мягко спросила миссис Ливерс.

- Со всем этим я распрощалась.

От этого разговора Полу стало сильно не по себе. Он поднялся.

- Потом оказывается, что вечно спотыкаешься как раз о то, с чем
распрощался, - сказал он. И пошел к коровникам. Каким же остроумным он
себя чувствовал, и его мужская гордость торжествовала. Он шел по
выложенной кирпичом дорожке и насвистывал.

Немного погодя к нему пришла Мириам; спросила, пойдет ли он на прогулку
с ней и с Кларой. Они отправились к стреллейской мельнице. Шли вдоль ручья
со стороны Ивовой фермы и, глядя через просеку на краю леса, где под
щедрыми лучами солнца пламенела розовая смолевка, за стволами деревьев и
тонкими ветвями орешника увидели - человек ведет через канавы рослого
гнедого жеребца. Казалось, огромный рыжий конь медленно движется в
романтическом танце средь зеленого марева орешника все дальше в тень,
будто в далеком прошлом, среди вянущих колокольчиков, что могли бы
расцвести для Дейрдре или Изулт [Дейрдре - героиня древнеирландской
героической саги "Изгнание сыновей Уснеха"; Изулт - возлюбленная Тристана,
рыцаря Круглого стола короля Артура].

Все трое стояли зачарованные.

- Быть бы рыцарем, - сказал Пол, - и раскинуть бы здесь шатер. Вот бы
красота.

- И заточить нас в нем? - подхватила Клара.

- Да, - ответил он, - и чтоб вы пели со своими служанками, склонясь над
вышиванием. А я нес бы ваше знамя - бело-зеленое с лиловым. И на моем щите
рядом с женщиной-воительницей были бы вытеснены буквы ОПЖС [общественный и
политический женский союз].

- Вы, конечно, сражались бы за женщину куда охотней, чем дали бы ей