вы ковыляете!"
согрела. Казалось, в этот миг ее лицо озарялось солнцем. Пол с
удовольствием продолжал работать. Когда мать была счастлива, она казалась
совсем здоровой, он даже забыл про ее седые волосы.
необыкновенно увлекательно и необыкновенно красиво. Миссис Морел была
полна радости и удивления. Но Пол утомил ее слишком долгими прогулками. И
однажды с ней случился тяжелый обморок. Таким серым стало ее лицо, так
посинели губы! Для Пола это было пыткой. Будто в грудь ему вонзили нож.
Потом ей полегчало, и он почти забыл про этот случай. Но тревога в душе
осталась, будто незажившая рана.
понедельник после разрыва он спустился в мастерскую. Клара подняла на него
глаза и улыбнулась. Сами того не ведая, они очень сблизились. Она увидела,
что он явно повеселел.
ее взгляд. Потом вдруг обхватил ее за плечи. Клара было отшатнулась. А он
натянул и разгладил блузку у нее на груди.
ощущения он весь дрожал.
перед поездом зашел с ней на несколько минут в кинематограф. Они сели, и
Пол увидел, ее рука лежит подле него. Несколько мгновений он не решался до
нее дотронуться. Кадры плясали, мелькали перед глазами. Наконец он решился
взять ее за руку. Рука оказалась большая и крепкая, она заполнила всю его
горсть. Он ее сжал. Клара не шевельнулась, не подала никакого знака. Когда
они вышли, пора было отправляться на поезд. Пол мешкал.
высокомерно.
свободным.
величественная!
выпить кофе. Она пошла и держалась очень сухо и отчужденно. До поезда у
него оставалось три четверти часа.
Клара, задумавшись, шла рядом, шла будто обиженно, нехотя, сердито. Пол
боялся взять ее руку.
тень парка.
Клара стояла, не двигаясь, недовольная, что он вдруг ее оставил. Пол ждал
ее. Она стояла отчужденно. Он вдруг обнял ее, недвижимую, всю застывшую,
задержал на миг и поцеловал. Потом отпустил.
молча. Когда вышли из тени на свет, он отпустил ее руку. До самого вокзала
оба не вымолвили ни слова. Потом поглядели друг другу в глаза.
До него слабым эхом доносились собственные ответы. Он был как в бреду.
Чувствовал одно - если понедельник не настанет сейчас же, он сойдет с ума.
В понедельник он опять ее увидит. Он весь был устремлен туда, вперед. Но
вмешалось воскресенье. Невыносимо. Он не увидит ее до понедельника. Помеха
- воскресенье, час за часом нестерпимого ожидания. Хоть бейся головой о
дверь вагона. Но он сидел не шевелясь. По дороге домой зашел выпить виски,
но стало только хуже. Нельзя огорчать мать, вот что важно. Он прикинулся
усталым и поспешно ушел к себе. Сидел не раздеваясь, упершись подбородком
в колени, и смотрел в окно, вдаль, на гору, где светились редкие огоньки.
Ни о чем не думал, не спал, так и сидел, не шевелясь, уставясь невидящим
взглядом в окно. Наконец он так замерз, что опомнился, его часы
остановились на половине третьего. А уже четвертый час. Он измучился, и
однако, нестерпимо знать, что еще только утро воскресенья. Он лег в
постель и уснул. Потом весь день до изнеможения ездил на велосипеде. И
едва ли помнил, куда его носило. Но завтра уже понедельник. Он спал до
четырех утра. Потом лежал и думал. Он понемногу приходил в себя - уже
видел себя со стороны, такого, как он есть. После полудня она пойдет с ним
пройтись. После полудня! Казалось, ждать еще годы.
Потом он отправился в шахту - тяжелые башмаки проскрипели по гравию.
Петухи все пели. По дороге прогрохотала повозка. Поднялась мать.
Расшевелила огонь в камине. Ласково окликнула его. Он отозвался будто со
сна. Его маска вела себя как надо.
Остановится ли он перед туннелями? Да неважно, все равно он прибудет до
обеда. Пол уже на фабрике. Через полчаса придет Клара. Будет хотя бы тут
же. Он покончил с письмами. Она будет здесь. А вдруг она не пришла. Пол
кинулся вниз. У него перехватило дыхание - он увидел ее сквозь стеклянную
дверь. Увидел чуть склоненные над работой плечи и почувствовал, нет сил
двинуться с места; и стоять невозможно. Он вошел. Он был бледен,
беспокоен, неловок и совершенно холоден. А вдруг она поймет его не так? Не
может он быть самим собой в этой маске.
него лицо. Опять он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Он сжал
зубы и пошел наверх. Но пока что он все делал правильно, так будет и
дальше. Все утро ему казалось, он видит все в отдалении, как бывает под
наркозом, а сам он будто накрепко связан, не шевельнуться. И видит поодаль
свое другое "я", вносящее записи в гроссбух, и пристально следит, чтобы
тот, далекий, он не допустил ошибки.
отрываясь. Но все еще только двенадцать. Он будто пригвоздил себя к
конторке, стоит и работает, работает, с трудом выжимает из себя каждую
строчку. Без четверти час, можно все убрать. Он кинулся вниз.
наркозом, а минуты тянулись нескончаемо. Он шагал по улицам милю за милей.
Потом подумал, как бы не опоздать к месту встречи. В пять минут третьего
он был у Фонтана. Последние четверть часа пытка была такой утонченной,
никакими словами не выразишь. Сущее мученье слить себя живого со своей
маской. Потом он увидел Клару. Пришла! Дождался.
магазин.
Вспыхнув, Клара приколола их к жакету.
он.
посмотрел на нее сбоку. Ушко - так хочется его коснуться, нежный овал
лица. И своеобразная полнота во всем облике, словно наполненность спелого
колоса, что чуть клонится под ветром, кружит ему голову. Будто его волчком
запустили по улице и все перед глазами идет кругом.
он держал ее за руку. Он чувствовал, что наркоз проходит и уже можно
дышать. Кларино ухо, полускрытое светлыми волосами, совсем близко. Так
Круз Андрей
Корнев Павел
Свержин Владимир
Круз Андрей
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий