ладошкой вверх руку. Весьма любопытная была рука. То, что на ней
насчитывалось всего четыре пальца, как и на левой ноге, - полбеды, а вот то,
что ни один из них не являлся большим... Такое ощущение, что потерпевшая
сплошь состояла из особых примет.
сам затосковал от такого
пор панически боялся радиации. - Ну чего стал столбом! - прикрикнул он на
оцепеневшего в дверях Ромку. - Иди - поможешь...
дверной проем.
мужик дома помер, полмесяца у теплой батареи пролежал - и то ничего: по
частям выносили... в противогазах... - Он протянул руку к чудовищному бедру
и тут же отдернул пальцы. Гладкая, без единой поры и без единого волоска
кожа оказалась прохладной, но не более того. Мертвому телу полагалось быть
куда холоднее.
дверью слева, я - за дверью справа. Давай-ка...
преодолев приступ дурноты, нагнулся, и вдвоем они потянули бледную тушу на
себя, взявшись за плечо и за бедро. Тело перевернулось неожиданно легко,
махнув гибкой, как шланг, четырехпалой рукой.
невообразимое. Единственное, что можно было с уверенностью о нем сказать, -
так это то, что оно женского пола.
существа отсутствуют уши. Теперь выявилось отсутствие и всех прочих черт,
как-то: носа, рта, глаз... Лицо и затылок лежащей, по сути, не отличались
друг от друга ничем.
чего пережили поочередно вторую, третью и четвертую. Плечи у чудовищной дамы
были слегка кривоваты, руки - разной длины, но зато бюст... Такого бюста
Василий отродясь не видывал. Ромка - тем более.
фигура производила такое впечатление, будто какой-то скульптор-дилетант
довольно тщательно, хотя и препохабно, изваял бедра и бюст, а
руки-ноги-голову заканчивал уже наспех и как попало.
припоминая, где они уже могли видеть эту нестерпимо знакомую композицию.
Хотя чего там было вспоминать: обычная заборная живопись - все пропорции
оттуда...
выставленные напоказ тайные прелести были выполнены с анатомической
точностью. Чувствовалось глубокое знание предмета.
пытаясь определить, есть ли там внутри кости. Что-то вроде прощупывалось, но
как-то уж больно неопределенно...
милицейская фуражка Василия шевельнулась вместе с волосами.
Совсем уже пробки перегорели?! - Василий схватил и подбросил четырехпалую
бледную руку. Рука безжизненно шлепнулась на пол. - Это же кукла, понимаешь,
кукла!
казалось, что вот сейчас оно пошевелит бледными пальцами и медленно-медленно
начнет поднимать голое слепое лицо.
труп...
спохватившись, оглянулся на Ромку, но, сообразив, что все слова тому давно
уже известны, назвал орган по имени. - Как нарисованная!...
человек Василий был напрочь лишен воображения.
Бог с ней. В конце концов, не наше это дело... Пошли дальше.
неосмотренного "предмета неправильной формы", даже поколебался, не вернуться
ли. Не вернулся. Что-то подсказывало Василию, что впереди их ждет еще
чертова уйма подобных, а точнее - ничему не подобных предметов...
ногами смутные тени, лезли в глаза какие-то уродливые то ли заготовки, то ли
обломки: нечто вроде двуногой табуретки с шишковатым сиденьем, потом
пригорок дурно пахнущего (если надавить) желтоватого ветхого поролона. И,
наконец, койка.
какая-то вывихнутая, словно металл долго и тщательно выгибали, уродуя с
любовью каждую деталь по очереди... Однако внимательный осмотр,
произведенный Василием, показал, что все не так. Во-первых, грядушка и часть
рамы представляли собой как бы единую отливку. Во-вторых, никто ничего не
уродовал - все говорило о том, что кровать была именно такой с момента
изготовления. Прутья, например, при всем желании не могли бы идти
параллельно, потому что расстояние между ними вверху и внизу было разное,
как, впрочем, и длина самих прутьев.
отпилена и не отломана, а как бы отъедена, ну, скажем, личинкой насекомого -
на эту мысль Василия натолкнули желобки и ямки, какие остаются обычно в
бревнах после жучка-древоточца. Точно такая же резьба по металлу
обнаружилась и на одной из уцелевших ножек. Иными словами, койку пробовали
глодать и с этой стороны...
поднял голову. Судя по тону высказывания, ничего страшного за стеной найдено
не было, но лучше бы, конечно, по комнатам не разбредаться...
поднялся. Книга. Серый увесистый томик с золотым тиснением.
Каренина". Осмотрев и ощупав переплет, невольно покосился на вывихнутую
койку. Та же история... Такое ощущение, что томик выпустили с чудовищным
браком: крышка - пропеллером, корешок - вогнутый, даже толщина вверху и
внизу - разная.
что-то со зрением. Внезапная близорукость или что-нибудь еще в этом роде...
Ни одной строчки прочесть было невозможно - буквы расплывались, как на
промокашке, крохотными серыми пятнышками. В состоянии, близком к панике,
Василий полез в начало книги. На первой странице значилось: "Глава 1. Все
счастливые семьи счастливы одинаково. Все несчастные семьи несчастны
по-разному. Все смешалось в доме Облонских. Стива проснулся..." Далее буквы
теряли очертания, и строки шли бессмысленными полосками до конца страницы.
блин, - увесистый томик состоял из каких-нибудь полусотни страниц. И на
каждой - одно и то же... Лишь однажды серые пятнышки обрели очертания и
сложились в ясную, вполне определенную фразу: "У Вронского была красная
шея..." - Ты что-нибудь понимаешь? - в недоумении спросил Василий - и вдруг
умолк.
темным комнатам. Кто-то опять шел босиком - только походка на этот раз была
другая: нетвердая, вроде бы даже пьяная...
этаж был сквозным, - шаги доносились как бы из трех проемов сразу.
вслушиваться, а всматриваться.
как подстреленный заяц.
мрака, заполнявшего проем, вылепились вздутые переваливающиеся бедра,
колышущиеся ядра грудей и бледный слепой отросточек головы.
к нему, призывно раскинув четырехпалые руки, одна из которых была явно
короче другой. Истончающиеся от колен ножки вихлялись и гнулись под тяжестью
чудовищного тела.
отделяет его от безумия, Василий судорожно нажимал и нажимал на спуск, но
выстрела (как и полагается в бреду) не было.
безликому ужасу и что было силы впечатал рукоять пистолета в крохотный голый
лоб. Хилые ножки подломились, белесая туша откинулась назад и затем
повалилась на спину, запоздало смыкая объятия тонких ручек.
пытаются ухватить его за штанину, не глядя ударил по ним рукояткой и кинулся
в проем. Следом метнулся Ромка. Стремглав проскочив несколько комнат и чудом
не сверзившись с лестницы без перил, они вылетели из подъезда, но не
остановились, а продолжали бежать, пока не кончилось дыхание.
усилием он еще заставил себя поднять голову и, лишь убедившись, что никто за
ними не гонится, вновь задохнулся и лег щекой на пористое стекловидное
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Корнев Павел
Шилова Юлия
Перумов Ник
Шилова Юлия