Чтение 46–й страницы книги ~Отель "Империал": выход в WINDOWS~

-- А чего он только не знал. Перезванивает мне -- уже часа в три -- и
спрашивает: ты слышал, что твоя жена нашему Фюреру, ну в смысле Финку, пятую
точку лижет? Что у них свиданки? Что это он оплачивает хату в Шарково?
Прикинь, за час все узнал. Я говорю, про Фюрера знал, но не думал, что это
он ее засосал, мне Юсицков говорил, но мне-то что до них? "А то, -- говорит
Мошонко, -- что Хоупек уже билет взял в Карлсбаде и прилетает сюда вечером,
в четыре часа, за папками, а Финк с ним вчера сношался весь день по
телефону. Овечкин с ним сейчас обедал у тебя под задницей, в ресторане,
просил не дурить, привезти папки вечером ко мне на дачу. Тот прикинулся
шлангом".

-- Да...-- Алтухов переваривал сюжет, как сложный исторический роман,
-- значит, вы уже днем знали, что папки у Финка?

-- Финк Овечкину пригрозил, что если с ним что-нибудь случится, папки
тут же всплывут в прокуратуре, в парламенте и у президента на столе.
Шантажировал, понял?

-- Он мог, -- кивнул Костя.

-- А Мошонко мне еще приказал в баню явиться вечером, чтобы
недоразумений не вышло, пока юсицковские ребята будут квартиру обшаривать.

-- Так ты знал, что они там были?

-- Знал, но Едигей с нами был. Не было Финка, мы, кстати, струхнули,
что он не приехал. Очень на это надеялись.

-- А как же тогда эти его ухаживания за Катей Мошонко?

Похвалов устало улыбнулся:

-- Мура все (не путать с МУРом), вишь, оказывается, моя баба ему больше
понравилась. Давай помянем.

-- Так кто же все-таки убил твою жену и Адольфа Финка?

-- Ну не я же, -- Витя нервно растопырил пальцы. -- Хоупек их убил и
папки забрал. Он думал, его вычислить трудно! Просчитался.

-- Похоже, -- проговорил Алтухов, -- но почему же он сразу не улетел
обратно?

Похвалов постучал себя по лбу, показывая, что фээсбешник ничего не
соображает:

-- Ну, он же не сразу папки нашел, а потом, когда уже на Юсицкова
наткнулся. Друга убил, жену убил, фашист недорезанный!

На вопросе, почему же люди Мошонко, с их-то возможностями, не нашли
Хоупека в Москве, Похвалов заснул, и только голос его разума мог бы
разбудить его, но голос разума давно уже покинул узловатые связки галактики.

СПАСЕНИЕ

Ганса Хоупека нашли на дороге, ведущей с его виллы, в бесконтрольном
состоянии, спустя трое суток со дня его похищения. Местность была пустынная,
горное шоссе, окруженное лесистыми холмами, и лугами, вдруг проскакивающими
в небольших просеках. К вилле Хоупека с этого шоссе давно никто не
сворачивал. Но туристы, семья из Франции, заметили еще с подножия горы
замечательную виллу с башенками и водонапорной башней, приняли ее издалека
за замок, и решили заехать посмотреть на достопримечательность.

Ганс Хоупек лежал на обочине в мокрой одежде и протягивал руку
навстречу машине. Остановившийся "Рено" подобрал его, и Ганс Хоупек был
отвезен в ближайший госпиталь. Он сообщил своим спасителям, что его похитили
четыре дня назад двое русских и почти три дня с перерывами держали в
холодной ванне. Они добивались от него драгоценностей и денег, не желая,
видимо, убивать. В конце концов ему пришлось выдать им тайник, и теперь все
его сбережения и застрахованное имущество -- в руках бандитов.

Пресса, как водится, разразилась публикациями о наступлении русской
мафии, добропорядочные чехи стали запирать свои машины, окна и дома, а на
улицах старательно прислушивались, не звучит ли русская речь. Услышав же
таковую, обязательно подходили к полицейским и указывали на русских.

Мэр Карлсбада послал в больницу личную грамоту, присваивающую херру
Гансу Хоупеку звание почетного гражданина города. В честь Ганса Хоупека были
даны балы и приемы, пока тот доходил до кондиции на больничной койке.

Ганс Хоупек был переправлен в правительственную клинику, где началось
лечение его скоротечной пневмонии и психического расстройства.

Поиски же русских похитителей, к сожалению, ничего не дали.

ШВЕДСКИЙ СТОЛ

В десять часов утра в номер Алтухова постучали. Костя крепко спал, а
Виктор Степанович Похвалов, в помятом костюме, сполз со своего кресла и
пошел открывать дверь.

Ярослава Иераскова увидела перед собой заспанного чужого человека и,
вынув голову из дверного проема, посмотрела на номер номера. "Сорок первый".

-- О, звиняйтэ, хлопчик, я не помешала вашим занятиям? -- спросила она
несколько смущенно, оглядывая Похвалова. -- А господийн Алтуфьеофф уже
встал?

Похвалов шмыгнул носом и отошел от двери. Но вдруг с Ярмилкой
Иерасковой что-то случилось, лицо ее преобразилось, она быстро посмотрела на
кровать, на которой в позе умершей мышки лежал Константин Константинович
Алтухов, и побледнела. Похвалов даже оглянулся, тоже посмотрел.

-- Во хорек! Да спит он, косоглазка, -- улыбнулся он, но почувствовал
на своем лбу холодное дуло браунинга.

-- Вы арестованы, мосье Бахвалофф! -- рявкнула Ярослава Иераскова и
одной рукой закрутила запястье несопротивлявшегося Похвалова за спину, потом
спрятала оружие и пристегнула мужика к вешалке, стоявшей в комнате.

-- Да че вы меня всю ночь арестовываете-то? -- заныл тот. -- Алтухов,
скажи ей, что я уже арестован. А дважды одного и того же человека за одно и
то же недоказанное преступление в одно и то же время... по законам физики
арестовать невозможно. Я гражданин России, требую русского адвоката...

-- Где ты, интересно, русских адвокатов видел? -- прокряхтел, вставая,
Алтухов. -- Вот, Ярмилочка, знакомьтесь, мосье Похвалов, собственной
персоной.

-- Блин, меня месьем... мосьей первый раз в жизни называют, -- пошутил
Похвалов.

Ярослава развернулась и ударила его по ребрам. Так, несильно, только
шесть ребер сломала. Шутка. Поцарапала.

-- Ну, мадемуазель Иераскова, у вас странные методы...-- пристыдил
Алтухов, вышагивая по комнате в трусах и носках в поисках брюк.

-- Слышь, Алтухов, мадемуазель -- это незамужняя по-ихнему?

-- Не придуривайся, ты по заграницам больше моего поездил.

-- А я есть хочу! -- ехидно сказал Похвалов. -- Мадемуазель Иераскова,
предлагаю вам руку, нет, обе руки, правда, они затекли немного.

Ярослава уже ничего не понимала, сидела на пуфике и тупо смотрела на
волосатые ноги Алтухова.

-- Так быстро ваше расследование кончилось, -- тихо произнесла она, --
за одну ничь!

-- Что вы, нам еще Хоупека надобно спийматы! -- сказал Алтухов. -- Где,
вы говорите, у него вилы?

-- Ганса Хоупека сегодня нашли на дороге в Уткины Лазни. В лесу, --
сообщила Ярослава и включила телевизор. -- Я поэтому к вам так рано.

Алтухов подскочил к ней, на ходу застегивая брюки, с таким лицом, будто
застегивать брюки для него было, что для Серафимовой -- подпиливать ногти.

-- Жив, но очень плох.

-- Пытали?

-- Нет, пока не пытали, спытаем, когда прийдет в себя.

-- Били его? -- уточнил вопрос Алтухов.

-- Нет, пока не били, а вы думаете -- надо?

-- Слышь, Костыль, а что, папаша Иерасков на Украине гастролировал? --
спросил Похвалов, зачарованно глядя на украиноговорящую спецслужницу.

-- А что?

-- Она у тебя что -- хохлушка?

...К удивлению Алтухова, в ресторане еще не все разобрали со шведского
стола, очевидно, мало было постояльцев из России. Рано просыпающиеся
граждане свободной Чехии шарахались от двух русских, пришедших на завтрак,
как лошади от машин, -- подпрыгивая.

Ярослава вежливо улыбалась официантам, собирая из горячих баков и
салатниц на свою тарелку то, что оставалось после Алтухова и Похвалова, то
есть воздух.

-- Я голодный, як зверь, як питон, -- обольщал Похвалов длинноногую
Ярмилку. -- Слышь, старичок, я много тебе вчера наболтал?

-- Прилично.

-- Да я все помню. Ну ты скажи, ты мне веришь?

-- Ешь давай, может, последний раз в этой гостинице. Ярослава, пока
Ганс Хоупек в больнице, мы сможем постеречь этого змея в его номере?

-- А... О! Это за счет вашей стороны! Сотрудников мы предоставим, да я
сама подежурю, но номер мы не оплатим, у нас так не принято!

-- Да я весь этаж куплю для тебя, королева моя! -- возликовал Похвалов,
уминая жульен, жареный бекон, салат из макарон, сосиски по-немецки, колбасу
докторскую, колбасу краковскую, колбасу языковую, сыры (одиннадцать видов),
рыбу, миног, гринуй, устриц, жареные каштаны, картофель фри, запивая все это
соком, кофе с молоком, газированной водой и сливками из маленьких наперстков
для добавления в кофе.

Когда он попытался насыпать себе в рот сахарный песок из бумажного
пакетика, чтобы не пропало, его остановили.

-- Ничего, но маловато, -- крякали мужчины, и Ярослава Иераскова
проникалась все большей симпатией к этим добродушным жующим существам,
начиная понимать русскую изюминку.

-- А вот скажи, Витя, -- наконец, прокашлявшись и помыв руки в
стеклянной вазочке с персиком, спросил Алтухов, -- что бы было, если бы ты
Хоупека первым нашел?

-- Вбыв бы, товарищ журналист! Это же на нем все три убийства, не за
столом будь сказано.

-- Откуда ты все знаешь?