Чтение 30–й страницы книги ~Киммерийское лето~

представить себе за этой обманчивой синевой его истинный вид: бездонную
черную пустоту, пылающую косматыми звездами, миллиарды и миллиарды
километров пустоты - и тех троих, одетых в белые скафандры и запечатанных в
тесном отсеке "Аполлона", их полет сквозь эту черную пустоту со скоростью, в
десять раз превышающей начальную скорость артиллерийского снаряда. Да,
молодцы ребята. В общем-то, конечно, и в самом деле жаль, что не русская
речь звучит сейчас на полпути к Луне; но главное то, что звучит -
человеческая речь, черт побери, речь твоих земляков, землян!

Да, а здесь, внизу, все оставалось как всегда - неспешно подплывали
троллейбусы, люди толпились возле голубых тележек с мороженым, у пивного
ларька жаждущие, предвкушая первый глоток, сдували с кружек легкие хлопья
пены, носильщики катили свои мягко постукивающие тележки, ошалело толкались
многосемейные транзитные пассажиры. Андрей спустился в подземный переход.
Звонить отцу или не звонить? Мама была в доме отдыха, он вообще ничего не
сообщил ей о том, что с ним произошло; теперь нужно еще как-то объяснить
свое возвращение в Москву, чтобы это выглядело правдоподобно и не заставило
ее волноваться и ломать себе голову. Ладно, это он придумает. Может быть,
родитель подкинет идейку.

Из автомата у станции метро он позвонил отцу на работу; ему ответили,
что Кирилл Андреевич в командировке, вернется где-то в конце месяца. Андрей
присвистнул и осторожно нацепил трубку на рычаг. Вот это да - полная
творческая свобода на целых десять дней! Даже как-то страшно.

Первой мыслью, которая тут же пришла Андрею в голову, была мысль - и
сожаление - о том, что Ники Ратмановой нет в Москве. Почему именно Ника
вспомнилась ему в этот момент, Андрей не понял; вернее, ему показалось
лишним задумываться над этим вопросом. Ну, вспомнилась и вспомнилась. Просто
ассоциативная связь: в их компании всегда кто-нибудь ныл, что негде
собраться, негде провести время. Нет хаты! А тут вдруг хата в полном
распоряжении, но собраться некому. Хоть бы этот крет Игорь был на месте, не
говоря уж про Пита, - отлично можно было бы пожить такой мужской коммуной.
Но тогда уж что-то одно, старик, - либо мужская коммуна с полным исключением
женского элемента, вроде Запорожской Сечи, либо Ника Ратманова. Андрей
подумал и не смог решить, какой вариант лучше.

Не успел он добраться до дому и войти в прихожую - душную, с нежилым
запахом пыли и рассыхающейся мебели, какой обычно появляется летом в
обезлюдевших квартирах, - как немедленно, словно только и дожидался его
прихода, зазвонил телефон. Андрей швырнул в угол рюкзак, снял трубку.

- Слушаю, - сказал он. - Кто это? А, дядя Сережа, здравствуйте! Откуда
вы взялись?

- А ты-то сам откуда, - отозвалась трубка знакомым хрипловатым голосом,
- мать вроде писала, ты на целине?

- Я только сейчас вернулся, едва успел войти...

- Что ж это, дезертировал с трудового фронта? - со смешком спросил
голос.

- Руку сломал! К счастью, левую.

- Левая - это ничего. Срастется - крепче будет. Где старики-то?

- Мама в дом отдыха уехала, отец в командировке.

- Э, как неудачно...

- Вы в Москве? Надолго?

- Дня на три, от силы на неделю... Ну ладно, Андрюшка, что делать -
хоть с тобой пообщаюсь. Лишнее койко-место найдется? Я тогда через час буду,
каких-нибудь полуфабрикатов прихвачу по пути. Ты знаешь что? Ты за пивом
сбегай, сунь его в холодильник...

- Слушаюсь, товарищ генерал! Разрешите выполнять?

- Действуй!

Андрей положил трубку и, весело насвистывая, отправился действовать.

В угловом "Гастрономе" ему повезло: только что привезли пиво разных
марок и даже любители еще не успели набежать. Вернувшись домой, он
пораспахивал настежь все окна, пустив по квартире знойные сквозняки, сделал
необходимую приборку, кое-как помылся. С одной рукой это было не так просто,
хотя он уже и приобрел некоторый опыт. Ровно в обещанное время у двери
коротко тренькнул звонок - дядя Сережа был точен, как и положено военному,
да еще в генеральских чинах.

Собственно, этот полноватый и уже седеющий брюнет несколько цыганского
обличья не приходился Андрею никаким дядькой; он был старым другом семьи,
старым не в смысле возраста - Сергею Даниловичу было под пятьдесят, - а в
смысле давности отношений. Мама говорила, что они учились вместе, еще до
войны. Во всяком случае, Андрей помнил его с детства и с детства же привык
называть "дядей".

- Как же это ты, брат? - Генерал полуобнял его, осторожно похлопывая по
спине. - Не вышло, значит, из тебя покорителя целинных земель...

- Да нас и не довезли до целины, мы в Куйбышевской области работали.

- Ну, тогда не так обидно. А вырос ты еще больше. Длинный стал, прямо
коломенская верста. Куда это вас прет? Мой Борька тоже на полголовы выше
меня, а я-то ведь никогда низкорослым себя не считал... в классе, помнится,
из пацанов был чуть ли не самым высоким, да и в армии обычно на правом
фланге торчал. А вас вон как несет, как на дрожжах...

- Что Борис?

- Да что ему сделается, на третий курс перешел. Он же в "моем"
институте, - посмеялся Сергей Данилович. - Я до войны собирался в
Ленинградский электротехнический... еще с матерью твоей думали ехать вместе,
она в университет хотела поступать. Почему-то нас именно в Ленинград тянуло!
Да, а потом - двадцать второе июня, и пошло все кувырком... Ну ладно,
Андрюшка, ты мне лучше скажи, ванная действует?

- В полной боевой!

- Совсем хороша Значит, так: я сейчас принимаю душ, а ты тем
временем... хотя нет, отставить, тебе, безрукому, и банку теперь не открыть,
- идем-ка на кухню, я это вскрою, а ты его на сковородку, понимаешь...
Пива-то достал?

- Да и не просто пива, а "Двойного золотого".

- Молодец, знаешь службу! А я какие-то "Почки в томатном соусе"
приобрел... не пробовал? Женщины там говорили, что ничего. Разогреть только
надо. Ничего другого не было подходящего! Так, давай мне чем открыть, а сам
ставь сковородку...

Через двадцать минут, когда Сергей Данилович вышел из ванной в пижаме и
шлепанцах, почки в томатном соусе уже шипели на столе в окружении запотелых
бутылочек.

- А чего, вполне съедобный харч, - сказал генерал, подцепив вилкой
прямо со сковородки. - Положим, с таким пивом все сойдет. Ну, бывай здоров,
брат. Чтобы твой перелом поскорее сросся!

- Срастется, - сказал Андрей. - Почки действительно вкусные.

- Отличные, я ж говорю! И пиво у тебя прямо марочное. В нашем
захолустье, брат, такого днем с огнем не достанешь.

- А вы перебирайтесь в Москву, дядя Сережа.

- Рад бы в рай, да грехи не пускают. И потом, кому-то нужно ведь и по
захолустьям торчать.

- Как у вас там сейчас обстановка, после Доманского?

- Сейчас поспокойнее стало. А вообще, издалека это все выглядит
несколько не так, Там ведь эти штучки не вчера начались, было время
привыкнуть...

- Вы думаете; войны все-таки не будет?

- Какая там война, чепуха все это. - Сергей Данилович прожевал, долил
свой стакан пива и с наслаждением выпил. - Ты понимаешь... фанатизм
фанатизмом, но ведь там тоже не сумасшедшие сидят, верно? Это хорошо в
дацзыбао писать насчет "бумажного тигра"... для поддержания хунвэйбинского
духа. А в действительности они не хуже нас с тобой понимают, чем это все
может обернуться для них... в ином случае.

- А американцы-то нас обштопали, дядя Сережа, - помолчав, сказал
Андрей.

- Не говори, - улыбнулся Сергей Данилович. - Жалко, конечно. Я
представляю, каково сейчас нашим ребятам в Звездном городке, а? Но это ведь
уже как спорт теперь - идут двое ноздря в ноздрю, то один вырвется на
полкорпуса, то другой. И потом, программы совершенно разные. Если бы эта
"лунная гонка" шла у нас и у них по одной программе, было бы обиднее, а так
что ж... Они посылают людей, мы считаем целесообразнее посылать автоматы,
вот и вся разница. Между прочим, я тебе электробритву привез - последняя
модель, говорят, с какими-то там плавающими ножами, я в этом не
разбираюсь...

Андрей смутился.

- Спасибо большое, дядя Сережа, только я ведь еще не бреюсь, - пробасил
он. - А вообще, спасибо, пригодится...

- Еще бы не пригодилась! Я, если не путаю, где-то в десятом начал
бриться... хотя... я старше был, верно, верно.

- Вы ведь старше мамы?

- Еще бы! На два года.

- А как же... Мне помнится, мама говорила, что вы учились в одном
классе.

- Точно, - кивнул Сергей Данилович. - Я должен был кончить школу еще в
тридцать девятом, а кончил в сорок первом. Видишь, что значит быть
второгодником? Меня два раза оставляли.

- Что ж это вы? - улыбнулся Андрей. - Не хотелось учиться?

- Сначала не хотелось. А потом хотелось, да не тому, чему учили. Я в
девятом классе увлекся техникой, понимаешь, решил стать инженером... ну, а
инженеру что нужно? Математика, физика, черчение. Да, и еще, помню,
признавал немецкий язык. До войны в школах больше учили немецкий,
английского почти нигде не было. Вот так. А остальные предметы решил
игнорировать, они для меня перестали существовать. Ну, и сел, естественно,
на второй год. Тут-то мы с твоей матерью и познакомились, благодаря этому
обстоятельству. Ну что ж, ты подливай себе, пиво не водка.

- Я пью, - отозвался Андрей рассеянно. - Странно представить себе то