угадывавшегося в полумраке.
различить. Несколько раз коснувшись плечом стены, Корт понял: любой, не
знавший назубок этого лабиринта, без провожатого не сделал бы шага. В
двух-трех местах девица, будто видела в темноте, вдруг останавливалась,
протискивалась первой и бережно проводила Корта сквозь такие щели, через
которые можно было продвинуться лишь поодиночке. Бизнесмен готов был
поклясться, что по пути они миновали несколько постов, таившихся, по всей
вероятности, в нишах: проходя, он ощутил сдержанное дыхание и запах табака
буквально в двух-трех метрах от себя,
шутливо ответил босс. - Но если честно, с вами в этой дыре приятней.
объяснила девушка. - В наше время нервы у всех стали такими плохими. Многие
гости боятся темноты...
двинулся ей навстречу. Скоро он очутился в светлой приемной. Казалось, здесь
был совсем иной мир - большая, без окон комната была убрана под старину. У
стен, обтянутых дорогим цветастым гобеленом, стояли козетки с гнутыми
ножками. На полу, накрывая всю середину просторного помещения, распластался
огромный пышный ковер. По углам над высокими китайскими вазами свисали
шелковые абажуры светильников. Вся эта роскошь выглядела особенно
великолепно после немого черного подвала, который остался позади.
голос.
Довольно скромная обстановка, телетайп и портативная шифровальная машинка
подчеркивали деловитость хозяина. И Корт решил было сразу изложить суть
дела, но вождь остановил:
зеркалами просто гениальна. Совершенно исключено нападение полиции...
воззрился на развеселившегося гангстера.
радиусе трех километров нет ни одного полицейского! Здесь же моя территория.
А в подвале заставляет сидеть обычная деловая конкуренция. Вы же знаете, в
моем бизнесе нелегко поддерживать дисциплину.
именно в ней причина нашего свидания. Как вам уже несомненно известно, утром
я был вызван в Особый комитет. Меня не удивило, что сенатор Дан был
осведомлен о вашем совещании. Абсолютную тайну, по-видимому, вообще
сохранить невозможно...
намерениях синдиката! Абсолютно все!
меня заранее поставить в известность.
спиной. Не собираюсь подозревать в доносе и вас: вам известно ровно столько,
сколько нам нужно. Все это не имеет никакого значения.
отношениях.
лирикой. У вас же отличное положение - вы на середине доски. На одном конце
- мы, на другом - сенатор. Что вам еще нужно? Давайте по существу. Чего
хочет сенатор Дан?
хорошо себя зарекомендовавшая система. Разумеется, вы вольны проявлять любую
деловую инициативу, какую сочтете необходимой. Но сенатор просит учесть
приближающиеся выборы. Он рекомендует воздержаться от критики правительства
и в особенности президента.
- Еще что?
ближайшие два-три дня он намерен провести совещание у Первого...
что успех зависит и от сроков. Они там, в столице, будут копаться полгода...
откинулся в кресле, давая понять, что дальнейший разговор на эту тему
считает излишним. - У сенатора были еще вопросы?
допрашивал, как все это начнется. Но я не смог удовлетворить его
любопытство.
удачи. Он тоже поднялся. - Передайте сенатору, что он узнает, когда мы
остановимся на одном из них.
удастся...
подозрений у Главного компьютера страны и окончательно приговоренный к
недельному счастью штатной гадалкой Радиокорпорации Энн, чувствовал себя
скверно. Он понимал, что из него быстро и ловко лепят обычного
телевизионного болвана - из тех, что несут с экрана несусветную чушь и при
этом еще ухитряются сохранять самодовольный, напыщенный вид. Но сделать Рэм
уже ничего не мог - дверь студии номер шесть была широко распахнута.
размалеванная дама в модном полосатом бурнусе.
закричала так, будто в студии начался пожар. - А нос! Это же черт знает что
за нос!
даже заслонила собой Рэма.
Жена? Не волнуйтесь, душечка, мы вашего парня быстро сделаем красивым.
Уверяю, ему пойдут залысины, а нос мы удлиним бакенбардами...
себя и попробовал было отразить натиск.
нужен в натуральном виде.
раскрашивать лицо Рэма гримом.
замечательный желтый пушистый пиджак, завопил:
него напяливают какие-то тяжелые звенящие доспехи. Он хотел было взглянуть,
что это такое, но гримерша решительно придержала его подбородок.
другие требовали, чтобы он произнес несколько слов в микрофон. На него
кричали, его поворачивали, усаживали, снова поднимали. Потом к нему
подкатили высокое зеркало. Он увидел в стекле свое жалкое подобие,
упакованное в белый, расшитый блестками камзол, с красно-желтой, измазанной
гримом испуганной физиономией, с коричневыми кругами у глаз, с безвольно
повисшими руками.
на двенадцать сантиметров выше президента! Что будем делать?
же понял, что теперь никакая шутка его не развеселит,
тот же голос.
сидя! Быстро кабинет президента!
подчиняясь командам и крикам и в то же время понимая, что без этих
уверенных, напористых людей он просто бы пропал на залитом светом необъятном
просторе студии.
потолка, терявшегося где-то высоко вверху за переплетением решетчатых ферм,
до упругого бесшумного пола, устланного большими квадратными матами, свисал
тяжелыми бесконечными складками монотонный серый занавес. Он укрывал все
стены, и голоса надежно тонули в нем. На юрких тележках с толстыми шинами
бесшумно раскатывали операторы. Прильнув к камерам, они занимали выгодные
позиции, вполголоса переговаривались с осветителями, а те, сидя за
небольшими переносными пультами, мановением кнопок и клавишей повелевали
своими приборами, совершавшими в вышине над головами людей сложные маневры,
прицеливаясь к пятачку, на котором суетился маэстро.
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Каменистый Артем