вас же несет, как из бочки. И как вам не стыдно: прийти в колонию с такими
вещами...
находится в припадочном состоянии, вероятно потому, что Лапоть что-то
смешное рассказывает о Галатенко. Ребята положили головы на столы и больше
не могут выносить ничего смешного.
спрашивает мельника:
Вот только Федор, жалко, придирается. Ну что ты пристал, Федька, - свои
же люди!
мельника из-за стола и на ухо шептать ему:
появляется возле столов, в том месте, где ярким костром горит философия,
возбужденная необычной свадьбой. Здесь Коваль, Спиридон, Калина Иванович,
Задоров, Вершнев, Волохов и председатель коммуны имени Луначарского, с
козлиной рыжей бородкой умный Нестеренко.
развесить и разложить нагрузки и права, не осиливает бабьих вздорных
характеров и не в силах организовать терпение в настоящем и веру в
завтрашний день. Нестеренко грустно итожит:
ничего не способны сделать как следовает. Надо обратно стариков
прибавить...
горизонте показались бочки с мороженым - гордость сегодняшнего дежурства.
одна из казней свадебного ритуала. Полдесятка баб кружились и топали перед
пьяненьким кислооким гармонистов, постепенно подвигаясь к нам.
выставляя вперед локти и шаркая по песку неловкими большими башмаками.
почему-то коричневого цвета, рюмка. Она с пьяного размаху налила в рямку,
поливая землю и свое платье. Между мною и ею стал Таранец:
набросилась на Ольгу с радостно-пьяным причитанием:
не годится. Вот завтра очипок наденем, ходить в очипке будешь.
раздраженный Волохов растолкал их и в упор спросил главную:
разные стороны. Мы с Ольгой вышли из парка.
"Женитьба" Гоголя, а перед спектаклем еще и лекция Журбина "Свадебные
обычаи у разных народов".
было провожать рабфаковцев. Хотя о рабфаке говорили еще со времен "нашего
найкрайщего" и к рабфаку готовились ежедневно, хотя ни о чем так жадно не
мечтали, как о собственных рабфаковцах, и хотя все это дело было делом
радостным и победным, а пришел день прощанья, и у всех засосало под
ложечкой, навернулись на глаза слезы, и стало страшно: была колония, жила,
работала, смеялась, а теперь вот разьезжаются, а этого как будто никто и
не ожидал. И я проснулся в этот день со стесненным чувством потери и
беспокойства.
парадные столы, в моем кабинете знаменная бригада снимала со знамени чехол
и барабанщики приделывали к своим животам барабаны. И эти признаки
праздника не могли потушить огоньков печали; голубые глаза Лидочки была
заплаканы с утра: девчонки откровенно ревели, лежа в постелях, и Екатерина
Григорьевна успокаивала их безуспешно, потому что и сама еле сдерживала
волнение. Хлопцы были серьезны и молчаливы, Лапоть казался бесталанно
скучным человеком, пацаны располагались в непривычно строгих линиях, как
воробьи на проволоке, и у них никогда не было столько насморков. Они чинно
сидят на скамейках и барьерах, заложив руки между колен, и рассматривают
предметы, помещающиеся гораздо выше их обычного поля зрения: крыши,
верхушки деревьев, небо.
до конца уважающих справедливость. Я согласен с Тоськой Соловьевым: с
какой стати завтра в колонии не будет Матвея Белухина? Неужели нельзя
устроить жизнь более разумно, чтобы Матвей никуда не уезжал, чтобы не было
у Тоськи большого, непоправимого, несправедливого горя? А разве у Матвея
один корешок Тоська, и разве уезжает один Матвей? Уезжаю Бурун, Карабанов,
Задоров, Крайник, Вершнев, Голос, Настя Ночевная, и у каждого из них
корешки насчитываются дюжинами, а Матвей, Семен и Бурун - настоящие люди,
которым так сладко подражать и жизнь без которых нужно начинать сначала.
колониста ясно было, что колонию положили на плаху и занесли над нею
тяжелый топор, чтобы отяпать ей голову.
принести в жертву "многим богам необходимости и судьбы". Карабанов не
отходил от меня, улыбался и говорил:
ж счастье, это, можно сказать, чи снится, чи якась жар-птица, черт его
знает. А на самом деле, може, оно и не так. А може, и так, что счастье
наше сегодня отут и кончается, бо колонии жалко, так жалко... як бы никто
не бачив, задрав бы голову и завыв, ой, завыв бы... аж тоди, може, и легче
б стало... Нэма правды на свете.
шукав?
иначе к-к ч-черту в-всякая правда. Если, понимаешь, сволочь, так и в
социализме будет мешать. Я это сегодня понял.
каждый день такой... рабочий, и все такое. А сегодня к-к-как-то видно.
Горький правду написал, я раньше не понимал, то есть и понимал, а значения
не придавал: человек. Это тебе не всякая сволочь. И правильно: есть люди,
а есть и человеки.
они страдали меньше нас, потому что впереди у них стоял лучерзарный
рабфак, а у нас не было впереди ничего лучезарного.
сидели, стояли, думали и застенчиво прижимались друг к другу. Колония
спала тихо, тепло, звездно. Мир казался мне чудесным сиропом страшно
сложного состава: вкусно, увлекательно, а из чего он сделан - не
разберешь, какие гадости в нем растворены - неизвестно. В такие минуты
нападают на человека философские жучки, и человеку хочется поскорее понять
непонятные вещи и проблемы. А если завтра от вас уезжают "насовсем" ваши
друзья, которых вы с некоторым трудом извлекли из социального небытия, в
таком случае человек тоже смотрит на тихое небо и молчит, и мнгновениями
ему кажется, будто недалекие осокори, вербы, липы шепотом подсказывают ему
правильные решения задачи.
молчали и думали, слушали шепот деревьев и смотрели в глаза звездам. так
ведут себя дикари после неудачной охоты.
выпуска, я много передумал всяких глупостей. Я никому не сказал о них
тогда; моим коллегам даже казалось, что это они только ослабели, а я стою
на прежнем месте, как дуб, несокрушимый и полный силы. Им, вероятно, было
даже стыдно проявлять слабость в моем присутствии.
положил лучший кусок жизни только для того, чтобы полдюжины
Адамов Григорий
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Русанов Владислав
Шилова Юлия