Чтение 4–й страницы книги ~Флаги на башнях~

уголок глаза, выгнутые темные ресницы.

Ваня отломил горбушку, положил на нее два ломтика колбасы, протянул
Ванде. Ванда не заметила этого, и Ваня вопросительно посмотрел на Игоря.
Игорь ест с увлечением, работает руками, зубами, ножиком. Но быстро между
делом, он кивает Ване в знак одобрения и свободной рукой треплет его по
плечу. Ваня, немного поколебавшись, легонько прикоснулся к колену соседки.
Она повернула к нему голову, хотела улыбнуться кокетливо, но не вышло -
улыбнулась просто, благородно и не спеша начала есть, отщипывая булку
мелкими кусочками. Все это произошло в полном молчании. Покончив с
нарезанной колбасой и принимаясь снова резать, Игорь спросил деловито, не
глядя на Ванду:

- Вы куда едете, сеньорита?

Ванда отвернулась к вокзалу, перестала жевать и сказала скучливо:

- Я не знаю.

- Поедем с нами, - предложил Ваня весело, поворачиваясь к Ванде на
своем ящике. - Тебя как зовут?

- Ванда.

- О! Вот это да! Ванда!

- Это польское имя.

- Поедем! Там у него дедушка и бабушка, - Ваня иронически свер-
кал глазами и следил за Игорем, принимающим его иронию с дружеским
добродушием.

Но Ванда почему-то ничего не ответила на буйную радость Вани. Она
положила на скамью недоеденный кусок булки, сказала почти растерянно,
опираясь руками на край скамьи:

- Я не знаю... куда поехать...

Игорь пристально глянул на нее и занялся банкой с вареньем. Оживление
Вани вдруг исчезло. Он с недоумением присмотрелся к Ванде, глянул на
Игоря, как будто в выражении его лица искал ответа. Игорь замычал какую-то
песенку, поставил банку на скамью и сказал строго:

- Ты, Ванда, поедешь с нами, а там видно будет.

Вот теперь Ваня все понял. Но Ванда посмотрела на Игоря испуганно:

- Я не знаю...

- Ты не знаешь, а я знаю. Сейчас придет поезд, - сядем в купе, все
обсудим.

Ваня воззрился на Игоря: какое купе? Ванда покорно замолчала.

В этот момент из-за кустов выглянул Рыжиков. Оглядел компанию,
выдвинулся вперед, остановился, тупо засмотрелся на еду. Ванда метнула в
Рыжикова ненавидящий взгляд. Игорь засмеялся:

- У тебя неприятности, Рыжиков?

Рыжиков ничего не ответил.

- Ешь, - предложил Игорь, - я всегда говорил: воровское дело самое
невыгодное. Тебя сегодня били? Я видел, как ты засыпался.

- Убежал, - прохрипел Рыжиков и принялся за еду.

- И то счастье! Это ужасно глупо. У каждого человека две руки, и каждый
старается схватить тебя руками, - Игорь брезгливо вздрогнул, - это глупо!
Надо так делать, как я.

- Бабушка, да? - спросил Ваня...

- Бабушка - почта. Присылает тебе записочку: дорогой Игорь, будьте
добры, придите, пожалуйста, и, ради бога, возьмите сто рублей. А если не
придешь - вторая записочка: какое безобразие, почему вы не берете сто
рублей? Пожалуйста, возьмите.

Рыжиков отвернулся обиженно:

- Записочку... Конечно, когда ты грамотный.

- А если ты неграмотный - иди работать. А то - в карман! Что может быть
глупее?#4 - Игорь запустил кусок булки в банку с вареньем: - Работать -
это тоже нплохо. Многие одобряют.

6. В КУПЕ

Через степь бежит длинный товарный поезд. На одной из платформ стоит
накрытый брезентом трактор. На краю брезента, спускающегося с трактора,
спит Ванда, свернувшись калачиком. Игорь Чернявин сидит около ее ног,
обнял руками свои колени и рассеянным взглядом посматривает по сторонам.
Рыжиков, расставив ноги в тапочках, стоит против него. Ваня спустил ноги с
платформы и любуется степью, широкой дорогой, ползующей рядом, курганами
на горизонте, первой весенней зеленью.

Выехали вчера вечером, долго укладывались спать, было холодно.
Потом залезли под брезент, копошились там и ежились, наконе заснули. Под
брезентом еще и тем хорошо, что на остановках ничьи любопытные взгляды не
беспокоили пассажиров и никто не мешал спать. Игорь Чернявин, засыпая,
сказал:

- Это самое лучшее купе, никакой давки т тесноты, свежий воздух и никто
не говорит глупостей: предьявите ваши билеты!

Утром проснулись рано и вылезли из-под брезента в хорошем настроении.
Только на больших станциях снова пользовались его гостеприимством, но уже
не в качестве спального места, а исключительно для того, чтобы не
волновать поездной прислуги. А потом Ванде захотелось поспать на солнышке.

Рыжиков молчал, молчал, наконец спросил:

- Зачем Ванду потащил в город?

- А тебе какое дело? - Игорь прищурил на Рыжикова глаза, может быть,
потому, что из-за Рыжикова над крышей соседнего вагона поднималось чистое,
словно умытое, солнце.

- Значит, есть дело.

- В городе что-нибудь найдем. Работу или что...

- Ты не хочешь работать, а ей нужно?

Рыжиков сказал это в упор, он лез в ссору.

- А ей нужно, - спокойно сказал Игорь, отвернулся от Рыжикова и
покровительственно посмотрел на Ванду.

- Люди все работают, - с края платформы отзвался Ваня.

Рыжиков закричал на Ваню:

- Ты, патцан, замри, пока в рожу не схватил!

Игорь произнес в нос:

- Месье, в рожу можете только с моего письменного разрешения.

Рыжиков медленно навел на Игоря через плечо угрюмо-угрожающие глаза:

- С твоего разрешения?

- И притом письменного... Подайте мне заявление...

- Какое заявление?

- О том, что вы желаете заехать мне в рожу.

Рыжиков оживился, направился к Ване:

- Интересно! Интересно, как выйдет без разрешения.

Ваня испуганно стрельнул взглядом, быстро на руках вскочил, бросился к
Игорю. Рыжиков протянул руку, чтобы поймать Ваню, но как-то так случилось,
что Игорь стал между ними. Рыжиков не успел даже бросить на Игоря
презрительный взгляд, не успел протянуть руку для защиты. Стремительный
кулак Игоря Чернявина направился как будто в лицо Рыжикова, но с ног его
повалил неожиданный удар в живот. Рыжиков свалился прямо на спящую Ванду.
Ванда проснулась, вскрикнула в испуге:

- Ой! Что такое? Чего ты?

Игорь спокойно улыбнулся:

- Не беспокойтесь! Рыжиков спать хочет. Уступите спальное место.

Ванда брезгливо обернулась к Рыжикову, но сейчас же и улыбнулась: вид
скривившегося Рыжикова, очевидно, ей понравился.

- Ты его побил? За что?

Рыжиков приподнялся на локте, выпятил толстые губы. Рыжие космы в
беспорядке спадали на лоб, почти закрывая наглые зеленые глаза.

- Ты чего скалишься? Он за тебя заступаться не будет.

Ванда покачала головой:

- А может, и будет!

- Ты... - Рыжиков вскочил на ноги, сжал кулаки.

Игорь улыбнулся, положил руку на плечо Вани, сказал в сторону, почти
нехотя, скучно:

- Имейте в виду, сэр, в этом купе вы пальцем никого не тронете.

Рыжыиков засунул руки в карманы, ухмыльнулся:

- Ты, наверное, не знаешь, кто она такая?

Игорь посмотрел на Рыжикова удивленно:

- А что такое?

- Ты, может, думаешь, она барышня? Сказать, какая ты есть?

- Пошел ты к черту! Жаба! Ну и говори! Все вы - сволочи!

Рыжиков обрадовался:

- Ха! Она же проститутка! Понимаешь, какое дельце?

Ванда медленно пошла к краю платформы, подняла воротник жакета, втянула
в воротник встрепанную голову. Игорь двинулся к Рыжикову, но Рыжиков
захохотал и, ловко перепрыгнув на другую сторону платформы, спрятался за
трактором.

Ваня еле успевал следить за происходящим.

Игорь подошел к Ванде. Глядя в пол платформы, спросил:

- Верно?

Ванда быстро повернулась, ответила с прежней ненавистью:

- Ну и что ж, верно! А твое какое дело? Может, поухаживать хочешь?

Игорь покраснел, скривил рот, отвел глаза от жадного взгляда Вани
Гальченко.

- Да... нет! А только... сколько ж тебе лет?

Ванда кокетливо повела головой, чуть-чуть, через плечо, задела взглядом
Игоря:

- Ну и что ж? Пятнадцать.

Игорь почесал медленно затылок, грустно улыбнулся и сказал:

- Хорошо... Больше ничего, синьора, вы свободны.

Она тронулась с места, неслышно, медленно прошла к брезенту, зябко