мы мастера. И, наверное, вы их в чулок прятали, Соломон Давидович?
говорите про чулок?
для государства.
колонистов, к вашему сведению. И если вам не угодно их замечать...
вы этого идиота нашли, черный такой? Вы ему поручили наметить сталь?
лицо:
усталыми глазами зарылся в широкой записной книжке, вдруг нахмурился,
что-то прошептал свирепо и вышел вслед за Комаровым.
10. ЗДОРОВО КРИЧИТ
Боевые сводки по-прежнему выходили ежедневно, и ежедневно Игорь Чернявин
находил новые краски, чтобы изобразить в словах боевые подвиги
колонистского народа. С тех дней, когда приняли его в комсомол, в боевых
сводках стали встречаться и такие строки:
усиление нашей обороноспособности сегодня нанес новый удар отступающему
противнику..."
Сегодня прибыли в колонию токарные "Красные пролетарии", целых шесть
штук. Наши старшие товарищи сделали эти станки, чтобы помочь нам
окончательно разбить нашу техническую отсталость!"
столом? В нашей стране еще не умеют делать таких станков, но завтра будут
уметь! Догнать и перегнать! Электроинструмент тоже сейчас не делают в
Союзе, но завтра будут делать в нашей колонии. наш враг - наша техническая
отсталость - сегодня отступил под напором наших сил на линию 12 августа.
Еще одно, два усилия, и мы сделаем смертельный прорыв в рядах противника -
мы подорвем его капиталистическое производство, освобождая нашу страну от
импорта электроинструмента!"
рабочим классом нашей страны. наш фронт - только маленький участочек
социалистического фронта, но и на маленьком участке очень важно
продвинуться вперед. Сегодня левый фланг - столяры - продвинулись вперед
на целых 28 дней. Да здравствуют столяры, славные бойцы социалистического
наступления!"
колонисты хорошо знали, что душой этого штаба был Игорь Чернявин. И
колонисты были очень довольны его работой. Они встречали Игоря улыбкой и
говорили: "Здорово!"
котором были и портреты, и чертежи, и рисунки, и карикатуры. В
комсомольском бюро косо посмотрели на это дело:
стенгазета сдохнет, а ты все в свою сводку. Нельзя же смотреть только с
твоей колокольни!
Жан Гриф и Петров 2-й, в седьмой бригаде Крусков и раньше страдали
некоторым зазнайством, а теперь они обьединились в маленькую оппозицию.
Крусков был главой, поэтому колонисты все это движение прозвали
круксизмом. Круксисты, правда, вполне исправно и добросовестно работали на
своих местах, но в вечерних разговорах распостраняли такое
мнение: завод электроинструмента напрасно затеяли, такие заводы должен
строить Наркомтяжпром, а у колонистов есть другие дела: у Петрова 2-го -
кино, у Жана Грифа - музыка, а у Крускова - физкультура. Игорь Чернявин
целую ночь просидел с Маленьким, а на утро "сводка" появилась в прекрасной
рамке.
нарисована заставка, было изображено: стоит чудесный город с башнями, у
стен города идет жестокий бой: под красным знаменем идут ряды за рядами и
скрываются в дыму взрывов, в свалке штыковой атаки. Нетрудно узнать в этих
рядах под красным флагом ряды колонистов, у них белые воротники и вензеля
на рукавах. А сзади, между идиллическими кустиками стоит обоз. На подводах
сидят люди. Один держит в руках киноаппарат, другой большую трубу, третий
футбольный мяч. Лица этих людей выписаны чрезвычайно добросовестно,
нетрудно узнать и Петрова 2-го, и Жана Грифа, и Крускова.
более или менее остроумные замечания, вносились дополнительные
предложения. На общем собрании вся тройка крускистов заявила решительный
протест. Крусков говорил:
обозе? У меня перевыполнение плана по станку на тридцать процентов, а
если иногда скажешь что-нибудь такое, так это слова.
попало?
ему и другим попало еще сильнее. Зырянский дорвался по-настоящему:
А вы посчитайте, раззявы, сколько у рабочего класса до революции было
кинотеатров, а сколько своих оркестров, а сколько физкультуры. Посчитайте,
олухи! Вам дали в руки такое добро, а вы не понимаете, кто это вам дал. А
если у нас не будет заводов, таких заводов - во, каких заводов, так от
вашей музыки и физкультуры рожки одни останутся. Я предлагаю - снять с
завода, направить на черную работу, пусть попробуют!
увидите, как я буду работать! Вот увидите!
перестали колонисты говорить "крускизм", разве можно так оскорблять?
колонистов, да и сам Игорь теперь понял, какое важное дело он совершает,
выпуская свои боевые сводки".
торчал на земле черный от перенесенной зимы, и во время большого ветра его
стены шатались. В механическом цехе беззастенчиво перестали говорить о
капиьтальных и других ремонтах. Трансмиссии стали похожи на свалку
железного лома, были перевязаны ржавыми хомутами, а кое-
где даже веревками. Токарные "козы" на глазах рассыпались, суппорты
перекашивались, патроны вихляли и били. Но колонисты уже не приставали к
Соломону Давидовичу и н с какими жалобами. Молча или со смехом кое-как
связывали разлагающееся тело станка и снова пускали его в ход. К этому
времени рукаи токарей сделались руками фокусников: даже Волончук,
искушенный в разных производственных тонкостях и отвыкший вообще
удивляться, и тот иногда, поражненный, столбенел перед каким-нибудь
Петькой. В течение четырех часов Петька стоял перед станком, как некоторая
туманность, настолько быстро мелькали его руки и ноги, настолько весь его
организм вибрировал и колебался в работе. И Волончук говорил, отходя:
остановился в дверях, широко открыл глаза, потом открыл еще шире, вытянул
губы и наконец произнес как будто про себя:
Крейцер прошел дальше, поднял голову. Над ним вращалась, вздрагивала
трансмиссия, заплатанные, тысячу раз сшитые ремни хлопали и скрежетали на
ней, потолок дрожал вместе со всей этой системой, и с потолка сыпались
последние остатки штукатурки. Крейцер показал пальцем и спросил:
выбросил готовую масленку, вставил новую, дернул приводную палку, между
делом повертел головой, - значит, нет, не свалится. Крейцер беспомощно
оглянулся. К нему не спеша подходил Волончук.
и засмотрелся на трансмиссию. Смотрел, смотрел, даже чуть-чуть сбоку
залянул, скривил губы, прищурил глаза и только после этого сказал:
исследовательское око:
бывает, потолок все-таки... он может держать, если, конечно, балки в
исправности.
Доценко Виктор
Земляной Андрей
Плотников Александр
Махров Алексей
Буркатовский Сергей
Влодавец Леонид