такой человек, чтобы заниматься разговорами. Он вошел в столовую,
какнастоящий дикттаор сегодняшнего дня, поднял руку:
Степановича. Бегунок!
бригадира.
дежурного спасает Зырянского от безудержного ругательного крика, от
ярости и злобы.
отступить!
четвертой бригады, когда на глазах у всей колонии зашарили пацаньи руки
в в карманах, за поясами, в снятых ботинках. Но молча хмурились
колонисты, молча подставляли бока; нужно отвечать всем за того, кто еще не
открытый, притаившийся здесь же в столовой, возмущающийся вместе со всеми,
- с какой-то черной целью - неужели из-за денег? - регулярно сбрасывал на
голову колонии им. Первого мая целые обвалы горя.
спальни, кладовые, классы, библиотеку, заглянул во все щели и в зданиях и
во дворе. В десять часов утра он остановился перед Захаровым, уставший от
гнева и работы:
было не о чем, да, пожалуй, и не с кем. С кем могла говорить колония им.
Первого мая? Ведь в самом теле колонии сидело ненавистное существо
предателя.
отворачивались. Редко, редко где возникал короткий разговор и терялся в
пустоте.
часы.
человеку.
украдет. А это, с часами, нарочно кто-то сделал, понимаешь, нарочно!
12. ПОД ЗНАМЕНЕМ
В июле старики, окончивше десятый класс, начали готов иться к поступлению
в вузы. Поэтому и Надежда Васильевна не поехала в отпуск, а осталась
работать со "студентами", как их называли колонисты, несколько
предупреждая события. настоящие студенты, поступившие в прошлые годы в
разные вузы, человек около тридцати, еще в июне сьехались в колонию и
поставили для себя три палатки, не с того края, где девочки, а с
противоположного. настоящие студенты хотели работать на производстве,
чтобы помочь колонии, но Захаров и совет бригадиров не согласились на
это: у студентов была большая трудная работа зимой, а теперь им нужно
отдохнуть. Захаров каждого рассмотрел, заставлял и юношей и девушек
поворачиваться перед ним всеми боками, некоторым говорил:
усиленное питание!
колонии, и в таких случаях находился для них и парадный костюм. Другие
работали у садовника, третьи помогали Соломону Давидовичу по снабжению, а
некоторые занимались с будущими студентами, потому что Надежде Васильевне
было одной трудно.
Комсомольское бюро постановило освободить Нестеренко и Клаву от
обязанностей бригадиров, чтобы у них оставалось время для подготовки.
и восмой бригад. И вот тут оказалось, что жизнь вовсе не такая скучная
особа, как некоторые думают. Восьмая бригада единогласно выставила своим
кандидатом Игоря Чернявина, а пятая бригада - так же единогласно Оксану
Литовченко! Игорь никогда не думал, что так близко от него стоит высокий
пост бригадира. Когда в восьмой бригаде Нестеренко открыл заседание и
предложил называть кандидатов в бригадиры, вся бригада, как будто
сговорившись, повернула лицо к Игорю, и Санчо Зорин сказал:
и не удавалось выяснить. Игорь с жаром протестовал, протестовал очень
искренне, потому что испугался: бригадиру мороки по горло, а дежурить по
колонии - благодарю покорно. Воленко уже додежурился, теперь мрачный
ходит, и нужно за ним смотреть. Игорь указал и на Санчо Зорина, и на
Всеволода Середина, и на Яновского Бориса, и на старого колониста Михаила
Гонтаря, и на Савченко Харитона, и на Данилу Горового, наконец, есть
помощник бригадира Александр Остапчин, ему в особенности уместно принять
управление восьмой бригадой от Василия.
предложенный им список.
нервы испортит, тай годи. Александр Остапчин хороший помощник, это верно,
а если бригадиром станет, из-под ареста не вылезет, трепачом был, трепачом
и остался. Данило Горовой, конечно, хороший товарищ и колонист, а только
пока от него слова дождешься, там всякое дело сбежит, не поймаешь.
Яновский бцдет добрым бригадиром, а только политической установки в нем
мало, все больше о своей прическе думает. И Середин будет хорошим
бригадиром со временем, пусть подождет, авторитета в колонии еще не
завоевал. А что касается Миши Гонтаря, так Миша Гонтарь - шофер,
оканчивает курсы завтра и сразу на машину. Его линия уже к концу приходит,
и бригадирства с него как с козла молока, хотя, дай господи, царица
небесная, каждому такого хорошего товарища и такого человека хорошего.
Рогов - молокосос. Нет, это правильно решила бригада - Игорь Чернявин
бригадир, да и какого нам нужно рожна: и мастер хороший, и комсомолец на
отлично, и общественник. Только ты, Игорь, держи бригаду спокойной рукой,
любимчиков чтобы не было, на помощника особенно не полагайся. Бригадир
должен быть веселый и все видеть, и не париться без толку, и не трепаться
лишнее. И рука должна быть креп-
кая, власть - это тебе не пустяк, как там ни говори, а все равно Советская
власть. Скажем, приезжал к нам Эррио - французкий министр. А я дежурил по
колонии. Вот ты сообрази: я - дежурный по колонии, а за моей спиной кто?
Весь Союз! Наври я что-нибудь, не так сделай, никто не скажет - Нестеренко
виноват, а скажут: видишь, как у них в Союзе плохо все делается. Я и то
заметил - за Эррио этим целая куча ходит, так и смотрят, так и смотрят.
Нет, Игорь, власть бригадира должна быть крепкая, А что касается дежурного
бригадира, так и говорить нечего. Ты забудь, какой там у тебя природный
характер: может, ты добрый, а может, мягкий, а может, ленивый или
забывчивый. Нет, если повязку надел, забудь, какой ты там есть: ты
отвечаешь за колонию; Воленко вон на что добрый человек, а в дежурстве у
него не покуришь. На что я - старый друг Воленко, пришли в колонию вместе,
полтора года спали на одной постели, когда бедно было, а смотри: один раз
я подошел к нему и спросил насчет обеда что-то, а он это посмотрел на меня
так... прямо, как собака, и голос у него такой... "Товарищ Нестеренко, не
умеешь говорить с дежурным бригадиром! Приставь ногу, чего ты танцуешь!" Я
Корнев Павел
Белов Вольф
Никитин Юрий
Грабб Джеф
Суворов Виктор
Роллинс Джеймс