говорил, что он больше никому не верит.
успокоить. Что, если бы он прямо сейчас задохнулся до смерти? Что, если бы
он не смог дышать и умер бы на месте? Какой толк тащить Джеку детский труп?
мама, - напевно мурлыкала Мэри, и через несколько минут злость Барабанщика
улеглась, его плач прекратился. - Хороший мальчик. Хороший мальчик
Барабанщик.
Потом положила его в корзиночку, на пол, как следует укутав в аляску,
выбралась из джипа и встала в падающем снеге, пытаясь остудить свою
лихорадку.
влажен и тяжел, снежинки кружились, падая с небес, темных, как камень. Она
стояла, глядя на другие легковушки, фургоны и грузовики, уходящие мимо нее к
западу. От холода у Мэри прояснилось в голове и обострились чувства. Можно
ехать дальше. Нужно ехать дальше.
длилась ночь и уходили прочь мили.
Он приходил и уходил, когда ему вздумается. Для Бога нет цепей. Порой Мэри
оглядывалась на него и думала, что он похож на Джека, порой ей казалось, что
другого такого лица никогда не было и никогда больше не будет.
сиденье за ней было пустым.
становилась холмистой - предвестие Вайоминга. Мэри остановилась на
бензозаправочной станции возле Кимболла, в двадцати пяти милях к востоку от
границы штата Вайоминг, залила бак "чероки", купила упаковку глазированного
печенья и черный кофе в пластиковой чашке. Женщина с медными волосами за
стойкой сказала ей, что надо уходить с федеральной дороги, что погода станет
скоро еще хуже, а улучшение будет только потом, и что в паре миль к северу
есть мотель "Холидейинн". Мэри поблагодарила ее за совет, заплатила, сколько
с нее причиталось, и уехала.
горам. Сквозь разорванную снегом тьму мелькнули огни Шайенна и исчезли в
зеркале заднего вида. Ветер усилился, он пронзительно завывал вокруг
"чероки", тряс его, как ребенок трясет погремушку. Дворники проигрывали
битву со снегом, передние фары высвечивали конуса вертящейся белизны.
Лихорадочный пот поблескивал на лице Мэри, и с заднего сиденья голос Бога
подгонял ее вперед. Через сорок миль после Шайенна промелькнул, как белый
сон, Ларами, а затем шины "чероки" заскользили, когда восьмидесятая трасса
пошла на тяжелый подъем среди горных ущелий.
заметила, что с запада не едет ни одна машина. Она была одна на автостраде.
Из снежной пелены справа возник брошенный трейлер с мигающими аварийными
огнями и занесенной снегом задней стенкой. Подъем шоссе стал круче, мотор
"чероки" работал рывками. Мэри чувствовала, как колеса скользят на
обледенелых местах, ветер свирепствовал, задувая через горные вершины.
Дворники совсем завалило и они пригнулись вниз, ветровое стекло стало белым,
как катаракта. Ей приходилось сражаться с рулем, дергающимся из стороны в
сторону, когда ветер лупил по машине, она миновала еще два брошенных
столкнувшихся автомобиля, съехавших юзом на разделительный газон. Впереди
опять замигали желтые аварийные огни, и в следующий момент она разглядела
большой мигающий знак, стоявший посреди шоссе: СТОП! ДОРОГА ЗАКРЫТА. Рядом
стояла машина дорожного патруля, мигая огнями в сумраке падающих хлопьев.
Когда Мэри замедлила ход, два патрульных в толстых пальто стали махать ей
красными фонарями, чтобы она остановилась. Она остановилась, опустила
стекло, и ворвавшийся холод заледенил ей легкие и в четыре секунды взяв верх
над обогревателем. На обоих патрульных были лыжные маски и шапки с ушами и
тот, что подошел к ее окну, прокричал:
нуля по Фаренгейту, и снежинки липли к ее бровям.
фонарем вправо от Мэри. - Вам придется здесь остановиться!
Снегоочиститель отваливал с отходящей дороги белую насыпь.
патрульный. - Мы всех направляем туда!
мэм, и до рассвета лучше не станет! Не так уж вы спешите, чтобы ехать на
верную смерть!
вопрос: что толку везти Джеку детский труп? Болела нога, валила усталость
после долгого дня. Время отдохнуть, пока не минует буря.
выезда.
В свете фар мелькнул знак: СИЛЬВЕР КЛАУД - СЛЕДУЮЩИЙ ПОВОРОТ НАЛЕВО.
ПОСМОТРИТЕ ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЕ САДЫ ДИНОЗАВРОВ! Доехав до поворота, она
свернула и с трудом втащила машину вверх по холму, по извилистой дороге,
окаймленной густыми деревьями, засыпанными снегом. Шины стонали, теряя
сцепление с дорогой, и джип яростно скользил вправо и бился об оградительные
рельсы, пока резина не схватывала дорогу вновь. Мэри все пробивалась вперед,
и за следующим поворотом снова увидела покинутые машины по сторонам дороги.
Еще не больше сотни ярдов, и шины "чероки" снова потеряли сцепление с
дорогой, на этот раз машину бросило влево и кинуло в сугроб четырех футов
высоты. Мотор затарахтел и умер с изможденным стоном, и остался только
пронзительный вопль ветра. Мэри опять завела мотор, подала назад от сугроба
и попыталась заставить "чероки" двигаться дальше, но колеса скользили и
буксовали, и она поняла, что остаток пути ей придется проделать пешком. Она
свернула к левой обочине, выключила мотор и поставила машину на ручной
тормоз. Она застегнула до самой шеи вельветовую куртку, тщательно застегнула
молнии на аляске Барабанщика, надела через плечо сумку с детскими вещами и
своими пистолетами. Потом взяла Барабанщика, открыла дверь и шагнула в бурю.
обогреватель "чероки". Он был сплошной, тверже железа, и он охватывал ее со
всех сторон и превращал каждый шаг в медленную агонию. Но ветер был быстр и
громок, и покрытые снегом деревья дрожали в белых муках. Она захромала по
левой полосе, ее руки обнимали ребенка, и снег хлестал ей в лицо осколками
бритв. На бедре ощущался мокрый жар: кровь заново пошла сквозь прорвавшуюся
корочку, как кипящая лава взламывает кору в кратере вулкана.
впереди желтые огни длинного здания, похожего на ранчо. Над Мэри и ребенком
внезапно возникло что-то гигантское, с оскаленной в ухмылке головой
рептилии. Еще что-то огромное с бронированными пластинами на спине оказалось
рядом, заметенное снегом по самое рыло. "Всемирно известные Сады
Динозавров", - поняла Мэри, ковыляя между бетонными монстрами. Из снега
слева вставал на дыбы третий огромный зверь, голова аллигатора на теле
гиппопотама. Справа что-то вроде танка со стеклянными глазами и бетонными
рогами стояло так, будто собиралось броситься на вставшего на дыбы истукана.
Между Мэри и гостиницей "Сильвер Клауд" лежал доисторический ландшафт с
дюжиной динозавров, застывших на снежном поле. А она ковыляла вперед, и с
ней была ее собственная история. Вокруг стояли четырнадцатифутовые громовые
ящеры и пожиратели мяса, с лепных голов свешивались снежные шапки и бороды
сосулек, снег раздирал щели их шкур. Ветер ревел голосом огромного чудовища,
памятью о песне динозавра, и чуть не сбивал Мэри с ног посреди этих тварей.
оставляя в воздухе закрученный хвост снега. Когда машина с ней поравнялась,
оттуда выскочил человек в ковбойской шляпе и длинном коричневом пальто,
схватил ее за плечо, обвел вокруг машины и посадил на пассажирское сиденье.
головой.
человек взял микрофон дорожной рации и сказал:
это кто-то из свиней снизу с восьмидесятого шоссе. Ковбой развернул снегоход
и поехал к гостинице, сказав:
была сложена из выбеленных камней, над дверью висела пара крупных оленьих
рогов. Ковбой подогнал снегоход прямо к ступеням, и Мэри вышла, прижимая к
себе Барабанщика. Ковбой тоже вышел и хотел было взять ее сумку, но Мэри
потянула ее назад, сказав: "Пусть будет у меня", - и он открыл ей дверь
гостиницы. Внутри был просторный зал с дубовыми балками и таким каменным
очагом, что туда мог бы въехать автомобиль. Огонь потрескивал искрами, в
зале сладостно пахло древесным дымом и восхитительным теплом. Человек
двадцать самого разного возраста и вида устроились у очага на раскладушках
или в спальных мешках и еще с десяток разговаривали или играли в карты. На
несколько секунд общее внимание обратилось к Мэри и ребенку, потом все
вернулись к прерванным ее появлением занятиям.
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Суворов Виктор
Лондон Джек
Орлов Алекс
Соломатина Татьяна