Поездка с Нагибиным по деревням и мелким хлебным ярмаркам отнимала большую
половину времени, а другая уходила целиком на мельницу. Работа закипела.
Сотни подвод ежедневно прибывали к мельнице, сваливали зерно в амбары и
уступали место другим. Начали расти поленницы белых мешков с зеленым
клеймом: "Мельница Привалова". Сотни рабочих были заняты на мельнице
переноской и перевозкой зерна, около зерносушилок и веялок, в отделении, где
весили и ссыпали муку в мешки. Около приваловского флигеля вечно стояли
пустые подводы дожидавшихся расчета мужиков. Через неделю началась
правильная отсылка намолотой муки в Узел, в главный склад при приваловском
доме. Привалов никогда не чувствовал себя так легко, как в этот момент; на
время он совсем позабыл о всем городском и ежедневно отсылал Зосе самые
подробные письма о своей деятельности.
писала ему, что скучает одна и желала бы сама жить где-нибудь в деревне,
если бы могла оставить своих стариков. Привалов сначала не верил, но желание
быть счастливым было настолько велико, что он забывал все старое и снова
отдавался душой своей Зосе. Он даже старался во всем обвинить самого себя,
только бы спасти свое чувство, свою любовь. Ведь она хорошая, эта Зося, она
любит его... При первой возможности Привалов бросил все дела на мельнице и
уехал в Узел. Но там его ожидало новое разочарование: Зося встретила его
совсем враждебно, почти с ненавистью. Это он видел по ее темным глазам, по
недовольному лицу, по необыкновенной раздражительности.
- Зачем ты писала то, чего совсем не чувствовала?.. По-моему, нам лучше быть
друзьями далеко, чем жить врагами под одной кровлей.
началась старая история. Привалова удивляло только то, что Половодов совсем
перестал бывать у них, и Зося, как казалось, совсем позабыла о нем. Теперь у
нее явилось новое развлечение: она часов по шести в сутки каталась в санях
по городу, везде таская за собой Хину. Она сама правила лошадью и даже
иногда сама закладывала свой экипаж.
очень выгодно несколько больших партий на заводы, а затем получил ряд
солидных заказов от разных торговых фирм. Расчеты и ожидания оправдались
скорее, чем он надеялся. Недоставало времени и рабочих рук. Приходилось
везде поспевать самому, чтобы поставить сразу все дело на твердую почву.
Много времени отнимали разные хлопоты с нотариусами и банками. Раз, когда
Привалов зашел в Узловско-Моховский банк, он совсем неожиданно столкнулся со
стариком Бахаревым. Оба смутились и не знали, о чем говорить.
Привалова.
Назарыч?
женитьбой.
стариком, что он до сих Пор не был еще у него с визитом, хотя после своего
последнего разговора с Марьей Степановной он мог его и не делать.
VI
Привалова. В нем Nicolas отчасти повторял то же самое, о чем уже писал
раньше, то есть излагал разные блестящие надежды и смелые комбинации.
Прибавкой являлось только то, что ему порядочно надоело в Петербурге, и он
начинал порываться в Узел, в свою родную стихию, в которой плавал как рыба в
воде. Занятый семейными делами и мельницей, Привалов забыл о своем
поверенном, о котором ему напомнила встреча со стариком Бахаревым. Уже одна
фигура этого типичного старика служила как бы немым укором: а что же заводы?
как идут дела об опеке? что делал там, в Петербурге, этот Веревкин? Привалов
не мог порядочно ответить ни на один из этих вопросов, и теперь совесть
особенно мучила его, что он из-за личных дел забыл свои главные обязанности
Вообще все выходило как-то особенно глупо, за исключением разве одной
мельницы, которая работала все время отлично. Да и эта единственная удача
была отравлена тем, что Привалов ни с кем не мог поделиться своей радостью.
Василия Назарыча идут отлично. Рассказывали о сотнях тысяч, заработанных им
в одно лето. За богатством опять тянулась блестящим хвостом слава. Все с
уважением говорили о старом Бахареве, который из ничего создавал миллионы.
Только о Надежде Васильевне никто ничего не знал, а Привалов слышал мельком
о ней от доктора, который осенью был в Шатровских заводах. Костя Бахарев
никогда не любил обременять себя перепиской, поэтому Привалов нисколько не
удивился, что не получил от него в течение полугода ни одной строчки.
карточку Кости Бахарева.
вы приедете. Прикажете послать им сказать?
сразу что-то недоброе и тотчас же отправился в "Золотой якорь". Бахарев был
дома и встретил друга детства с насмешливой холодностью.
на диванчик.
своей свадьбой, Половодов выхлопотал себе назначение поверенным от
конкурсного управления... Да ты что смотришь на меня такими глазами? Разве
тебе Веревкин ничего не писал?
конкурсе ничего не знаешь?.. Завидую твоему блаженному неведению... Так я
тебе расскажу все: когда Ляховский отказался от опекунства, Половодов через
кого-то устроил в Петербурге так, что твой второй брат признал себя
несостоятельным по каким-то там платежам...
поверенным конкурсного управления определили Половодова. Впрочем, это
случилось недавно... Он меня и смазал для первого раза. Говоря проще, мне
отказали от места, а управителем Шатровских заводов назначили какого-то
Павла Андреича Кочнева, то есть не какого-то, а родственника Половодова. Он
женат на Шпигель, родной сестре матери Веревкина. Теперь понял, откуда ветер
дует?
он как-то ничего не мог сообразить: как все это случилось? какой конкурс?
какой Кочнев? при чем тут сестрицы Шпигель?
Отметышева, в Восточную Сибирь, - сказал Бахарев. - Дают пять тысяч
жалованья и пятую часть паев... Заводы на паях устроены.
глядя в пространство, - а нам деваться некуда...
придать тону голоса мягкий характер, - не понимаю, почему ты зимой не поехал
в Петербург, когда я умолял тебя об этом? Неужели это так трудно было
сделать?
вопрос Бахарева затронул самое больное место в его душе.
бегать.
и мириться нечего было. Просто приехал к родителю, и вся недолга. Он сильно
переменился за это время...
тебе позабыл сказать: сестра тебе кланяется...
сердитое лицо Верочки.
оба бредят высшими вопросами и совершенно довольны друг другом.
спрашивал Привалов, чтобы замять овладевшее им волнение; там, в глубине,
тихо-тихо заныла старая, похороненная давно любовь.
мать - и слышать ничего не хочет о примирении. Я пробовал было замолвить
словечко; куда, старуха на меня так поднялась, что даже ногами затопала. Ну,
я и оставил. Пусть сами мирятся... Из-за чего только люди кровь себе портят,
не понимаю и не понимаю. Мать не скоро своротишь: уж если что поставит себе
- кончено, не сдвинешь. Она ведь тогда прокляла Надю... Это какой-то
фанатизм!.. Вообще старики изменились: отец в лучшую сторону, мать - в
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Глуховский Дмитрий
Василенко Иван
Маккарти Кормак