Чтение 211–й страницы книги ~Жюльетта~

быть большим злодеянием.
Между тем солнце уже клонилось к западу, и мы поспешили в Поццуоли,
избрав обратный путь мимо развалин виллы Цицерона.
Вернулись мы поздно, но толпа оборванцев по-прежнему ожидала нас у
дверей. Рафаэль объяснил нам, что поскольку распространился слух о том, чю
мы приветливы с мужчинами, почти все живущие по соседству явились предложить
свои услуги.
- Вам нечего бояться, - прибавил наш проводник, - это приличные люди
они знают, что вы хорошо платите, и они так же хорошо будут сношать вас. У
нас в стране просто смотрят на такие вещи, и вы не первые путешественницы,
которые испытали крепость наших мышц.
- День сегодня был не особенно насыщенный, - заметила Клервиль, - да и
негоже нам отвергать услужливых и приятных людей. Я всегда считала, что
лишние физические упражнения лучше расслабляют тело, нежели пассивный отдых,
посему предлагаю заняться трудами Венеры и забыть о заботах Аполлона...
Но к тому времени мы удовлетворили все потребности Природы и,
насытившись распутством, могли окунуться только в самые глубины мерзких
излишеств.
Из сотни мужчин мы отобрали три десятка с гигантскими мужскими
атрибутами все они были не старше тридцати, и не менее тридцати сантиметров
в длину были их члены кроме них мы купили десять крестьянских девочек от
семи до двенадцати лет и после роскошного и продолжительного обеда, за
которым было опустошено три сотни бутылок фалернского, выстроили своих
копьеносцев в цепочку: каждый стоял на коленях, вставив член в задницу
впереди стоявшего, и мы обошли весь строй, заставив каждого лобзать нам
ягодицы. После вступительной церемонии, когда эрекция их достигла предела,
они по одному подходили к нам, вкладывали свои вздыбленные органы в руки
девочек, и те направляли их в наши анусы или вагины. В следующей сцене
каждая из нас взяла на себя пятерых мужчин: трое сношали нас в отверстия,
двоих мы возбуждали руками, а в это время девочки, окружив нас и взобравшись
на стулья, орошали наши сплетенные тела струйками мочи - такое купание, на
мой взгляд, действует очень возбуждающе во время совокупления. Потом
алтарями стали только наши ягодицы, все тридцать прислужников по очереди
совершили содомию с каждой из нас, и в продолжение этого акта девочки
беспрестанно обсасывали нам рот и клитор. Вслед за тем трое малышек лизали
нам влагалище, трое целовали в губы, а остальные руками массировали мужские
члены, которые извергались нам на грудь и живот потом мы изменили
композицию и заставили девочек тереть все тридцать головок о наши клиторы,
по одной усадили себе на лицо и лизали им вагины или задний проход.
После короткой передышки мы перешли к флагелляции. Сначала выпороли
мужчин, которые в это время также наказывали девочек затем велели привязать
себе руки и ноги к кровати, и каждый участник выдал нам по сотне ударов в
продолжение экзекуции мы мочились в рот девочкам, стиснув бедрами их головы
потом отдали юные создания на потеху мужчинам, которые самым жестоким
образом лишили их девственности в обоих местах. Вслед за тем мы сами
устроили детям хорошую порку, заставив мужчин пинать и награждать увесистыми
тумаками наши задницы только доведя нас до ярости таким немилосердным
обращением, они получили право еще раз совершить содомию после чего мы
подвергли девочек всевозможным унижениям: пускали им в рот газы, мочились и
испражнялись на лицо и заставили проглотить все до капли. В завершение мы
шелковыми бечевками привязали к потолку все фаллосы, смочили мошонки
коньяком, потом поджигали их и, разогрев таким путем истощенные чресла,
добились последней эякуляции.
Мы были чужими в этом городе и, хотя имели королевскую индульгенцию и
соответствующие бумаги были у нас при себе, воздержались от дальнейших утех,
чтобы не настроить население против себя щедро вознаградили всю ораву,
отправили ее по домам, а сами продолжили приятную и познавательную прогулку.
Совершили короткую поездку на острова Прочида и Ишиа и на следующий день
возвратились в Неаполь, по дороге осмотрев еще несколько развалин, которые
впечатляли своим почтенным возрастом, и множество современных загородных
поместий, уютных, живописных и очаровательных.
В наше отсутствие Фердинанд справлялся о нас, и мы поспешили рассказать
ему о незабываемых впечатлениях от окрестных красот. Он с явным
удовольствием выслушал нас и пригласил на ужин во дворец князя Франкавилла,
богатейшего вельможи в Неаполе и в то же время отъявленнейшего либертена.
- Невозможно представить себе, насколько он искусен в этом деле, -
добавил король. - Я попрошу его не церемониться в нашем присутствии и
объясню, что мы просто хотим оценить его необычные забавы с философской
точки зрения.
Во всей Италии ничто не сравнится с роскошью и величием дворца
Франкавиллы каждый день он принимал за своим столом шестьдесят гостей,
которых обслуживали две сотни слуг, один краше другого. Специально для нас
князь велел соорудить храм Приапа в своем саду. К этому ярко освещенному
святилищу вели таинственные тропинки, обсаженные апельсиновыми и миртовыми
деревьями колонны, увитые розами и сиренью, поддерживали купол, под которым
справа стоял алтарь, слева - стол на шесть персон в середине возвышалась
огромная корзина с цветами, которые были увешаны цветными лампионами и
гирляндами тянулись до самого купола. Всюду, где оставалось место, группами
располагались юноши, совершенно обнаженные, я насчитала их не менее трехсот.
Когда мы вошли в храм, на алтаре, покрытом зеленой травой, появился
Франкавилла он остановился под символом Приапа, в честь которого мы
собрались в тот вечер.
- Многоуважаемый хозяин, - обратилась к нему королева, - мы пришли в
это священное место, чтобы разделить ваши удовольствия и попытаться
разгадать вашу тайну не обращайте на нас внимания, наслаждайтесь, мы не
будем мешать вам.
Перед алтарем стояли заваленные цветами скамейки, мы сели на них,
божество спустилось с алтаря, и церемония началась.
Нашим глазам предстал соблазнительный зад Франкавиллы, двум отрокам
было доверено раздвигать ягодицы и вставлять в отверстие гигантские члены,
которые по очереди вламывались в святая святых князя еще двенадцать детей
готовили орудия к натиску. Ни разу за всю свою жизнь я не видела такой
слаженности в действиях. Великолепнейшие мужские атрибуты переходили из рук
в руки и исчезали в анусе верховного жреца, после нескольких толчков они
извлекались и заменялись очередными, и все это происходило легко, изящно,
без усилий и вызывало восхищение. Менее чем за два часа все три сотни членов
побывали в заднице Франкавиллы как только был извлечен самый последний,
князь повернулся к нам и при помощи двух юных ганимедов выбросил из себя
несколько капель мутноватого семени, сопровождая эякуляцию пронзительными
криками. После чего совершенно успокоился и заговорил:
- Мое седалище в катастрофическом состоянии, но вы хотели видеть, на
что оно способно, и я удовлетворил ваше любопытство. Кстати, осмелюсь
предположить, что ни одна из присутствующих дам не выдерживала подобного
натиска.
- Вы правы, - сказала Клервиль, приятно пораженная всем увиденным, - но
я в любое время готова бросить вам вызов, князь, причем готова подставить
хоть зад, хоть влагалище, и держу пари, что не уступлю вам.
- Не спешите, радость моя, не спешите, - вставила Шарлотта, - вы видели
лишь малую толику подвигов моего кузена, но он, не дрогнув, может выдержать
десяток батальонов.
- Пусть зовет сюда всю свою армию, - с обычным хладнокровием заявила
Клервиль. - Однако, сир, ваш князь, надеюсь, не думает, что мы
удовлетворимся зрелищем его подвигов?
- Ну конечно же нет, - ответил король, - однако несмотря на вашу
непревзойденную красоту, милые дамы, вы должны понять, что среди этих
молодых людей не найдется ни одного, который пожелал бы даже прикоснуться к
вам.
- Отчего же? Разве у нас нет задниц?
- Ни один, - подтвердил Франкавилла, - ни один из них не соблазнится, и
даже если бы вам удалось каким-то чудом склонить кого-нибудь к этому, я ни
за что больше не согласился бы подпустить вероотступника к себе.
- Так вот почему они придерживаются вашей веры, - усмехнулась Клервиль,
- но и не осуждаю вас. Однако мы рассчитываем хотя бы на ужин, раз уж вы
лишаете нас плотских утех пусть нас утешит Комус {Бог радости, веселья и
застолий у древних греков.}, если Киприда подвергает нас столь жестоким
лишениям.
- Как красиво вы изъясняетесь! - с искренним уважением воскликнул
Франкавилла.
Ганимеды скоро подали ужин, великолепнее которого вряд ли видел
кто-нибудь из смертных, и за стол сели шестеро избранных: король, королева,
князь, две моих сестры и я. Не буду описывать все утонченные яства, скажу
лишь, что блюда и вина из всех стран земли сменяли друг друга беспрерывно и
в невообразимом количестве на меня произвел впечатление еще один факт -
признак неслыханной и, конечно, чисто патрицианской роскоши: почти
нетронутые блюда и напитки, чтобы освободить место для следующих,
периодически вываливались в большие серебряные желоба, откуда смывались
прямо в сточную канаву.
- Этими остатками могли бы поживиться многие несчастные, - заметила
Олимпия.
- Несчастные? Наше существование на земле отрицает существование тех,
кто ниже нас, - объяснил Франкавилла, - мне отвратительна сама мысль о том,
что наши объедки могут кому-то облегчить участь.
- Сердце у него настолько же твердое, насколько благороден и щедр его
зад, - вставил Фердинанд.
- Я нигде не встречала подобной расточительности, - сказала Клервиль, -
но она мне нравится. Особенно я восхищена этим искусным устройством для
удаления остатков пищи. Между прочим, такая трапеза еще и оттого приятна,
что мы можем считать себя единственными существами, достойными жить на
свете.
- В самом деле, что значит для меня плебс, когда я имею все, что хочу?